моя самая крупная ошибка. Когда оно попало ко мне, я не до конца оценил его, не постиг его глубины. Я был просто заворожён его возможностью самоорганизовываться. Это меня поразило, и я не увидел главного. Растратил его бездумно, ну… В оправдание я могу сказать, что я, да и все мои помощники тоже, не понимали тогда его сути. И никто бы не понял, кроме Пробуждённого. Но он тогда был занят. Конечно, потом Пробуждённый мне всё объяснил. И попросил найти ещё хоть немного реликта.
Пророк говорил так вдохновенно, так живо, что Горохов сразу понял: «Ожил, обезболивающее подействовало». Но сам он, наоборот мрачнел с каждым словом краснолицего, и когда тот в пятый, наверное, раз, повторил: «Нам очень нужно это вещество», Горохов ответил ему весьма холодно:
- Это невозможно. Оно досталось мне случайно, понимаете? Случайно. Я не знаю, где взять его. Не знаю даже, где его искать.
И тут пророк удивил его в который уже раз, сообщив ему почти радостно:
- А мы знаем, где его взять. Вернее, знаем, как его найти.
- Знаете? – тут уполномоченный, который уже было начал терять всякую надежду, снова ожил.
- Есть один человек. У него есть метод обнаружения появления реликта на поверхности. Он рассказывал, что оно обитает…, - пророк так и сказал про вещество: «обитает»; видно, считал его живым, - … обитает под землёй, но в определённых условиях поднимается на поверхность по специальным полым трубам.
«Полым трубам? Это он имеет в виду чёрные деревья».
- Вот как? – Горохов всё ещё был насторожён, но уже не так мрачен, как десять минут назад. – А чего же он сам не сходит за этим вашим реликтом, раз знает, как его найти?
И тут пыл краснолицего «подростка» немного поутих:
- Тот человек говорит, что это небезопасно.
- Небезопасно? – с усмешкой перепросил уполномоченный. «Небезопасно!». Тут он даже засмеялся, смехом не очень-то весёлым, и повторил: - Небезопасно…, - и, ещё раз усмехнувшись, заговорил: - Чтобы вы поняли, насколько это небезопасно, я вам рассажу про то дело. А дело было такое: к выходу – то есть, как вы выражаетесь, к трубам, – на который я набрёл случайно, я вернулся с двумя десятками отличных солдат на отличной технике и с отличным оружием… И с сумасшедшей северной бабой, которая всеми нами командовала. Она тоже во что бы то ни стало хотела получить это ваше вещество. И несмотря на все мои просьбы и предупреждения, пёрла вперёд, пока не угробила всех. Оттуда живым выбрался только я и ещё один солдат. Не знаю, как это удалось солдату, но у меня это получилось лишь потому, что я сбежал вовремя, а ещё заранее припрятал там неподалёку мотоцикл.
- М-м… А… эта баба была такая высокая, худощавая? - интересуется краснолицый.
- Она была биотом, если вы это имеете в виду, – догадался Горохов.
- Да, это я и имел в виду, - согласился пророк. – Биоты – женщины удивительные… - он на пару секунд замолчал, подбирая слово, и всё-таки произнёс: – Люди… необыкновенно, можно сказать патологически, целеустремлённые.
- Необыкновенно тупые… люди…, - зло перефразировал его уполномоченный.
Кажется, пророк был с ним не согласен, но спорить с Гороховым не стал и продолжил:
- Может быть, вам всё-таки встретиться с тем человеком? Может быть, вы найдёте какое-то решение? Он, как и вы, большой специалист по пребыванию в пустыне. Он хорошо её знает, всю жизнь охотился. Был во многих уголках.
Он так просяще это говорил, как будто уговаривал Андрея Николаевича, как будто у того был большой выбор, и он теперь сидел тут и решал: что же ему делать? Но с грибком в лёгких у него особо не из чего было выбирать. Уполномоченный вздохнул.
«За спрос и разговор этот охотник, думаю, денег не возьмёт».
- Ну а почему бы не поговорить? – после паузы произнёс Горохов. – Поговорить… это можно. Где его искать?
Глава 37
- Вам всё сообщат, – произнёс пророк. То ли он был доволен результатом беседы, то ли вправду болеутоляющие подействовали, но уполномоченному показалось, что он радуется. А ещё показалось, что краснолицый хочет закончить разговор. Ну а что? Дело сделано. Вот только Андрей Николаевич с этим был не согласен.
- Значит, новое, здоровое тело за пробирку вещества…, - он сделал паузу. – После вы обещаете мне пятнадцать лет юности и молодости с неугасимой эрекцией… Ну а дальше?
- Как и положено, - умерив воодушевление, продолжал краснолицый. – Старость… Пять лет общей деградации тканей и органов.
- Итого двадцать лет? – уточняет уполномоченный.
Тут почему-то пророк вернулся в то своё состояние, в котором Горохов его увидел. В нём угас огонь, который только что разгорелся, и он произнёс:
- Всё-таки лучше говорить о пятнадцати годах; после этого срока клетки уходят в «терминал».
- Куда уходят? – не понял Андрей Николаевич.
- Приходят в терминальное состояние, - пояснил пророк. – Это долго объяснять.
- Если можно, то объясните, - просит уполномоченный.
- А вы что-то знаете из биологии?
- Практически ничего; только то, что в клетках есть цитоплазма, и то, что они делятся.
- Да, делятся… Делятся…, - как-то невесело соглашается пророк. – Могут делиться семьдесят раз, но после реконструкции, что мы проводим, они делятся не больше двадцати восьми раз.
- То есть в теле, которое я получу, клетки поделятся всего двадцать восемь раз? – уточнил уполномоченный.
- Да, двадцать восемь, а потом наступает терминальное состоянии клетки, она перестаёт делиться и просто начинает деградировать. А вы начнёте стареть. Быстро стареть.
- То есть после пятнадцати лет мне нужно будет опять менять тело?
- Да…, - согласился пророк.
- Но это нужно будет как-то заслужить? – предположил Горохов.
- Разумеется. Служение общему делу – наша первая и главная обязанность, все мы идём по пути преломления. И каждый обязан вносить свою лепту в общее движение. Каждая новая ступень на этом пути должна быть обусловлена заслугами.
- Это понятно, понятно…, - все эти пафосные глупости уполномоченный слушать не хотел, ему нужна была суть. – И как же заслужить эти новые ступени? Допустим, вещество я вам найду, но дальше что? Вы ведь, кажется, говорили, что хотели со мной сотрудничать ещё до того, как я привёз вещество.
- Да, мы рассматривали вариант сотрудничества с вами, –
