сами это умели… Но Валера на удивление хорошо понимает технологии биопроцессов. В его знаниях есть большие пробелы, он всё-таки не учёный, но технолог он, безусловно, талантливый. Он объяснил нам, как упростить процесс выделения нужных клеток из общей массы.
- Он ещё и хороший врач, - заметил Горохов.
- Технолог и врач… Это почти одно и тоже, - в ответ заметил краснолицый, - работа с протоплазмой, восстановление тканей, внедрение новых конструктов – это всё относится больше к прикладным навыкам, что безусловно важно… но работа с конструкцией генома требует другого уровня знаний.
В последних словах краснолицего уполномоченный уловил нотки некоторого разочарования.
«Видно, на Валеру он возлагал большие надежды».
И Горохов угадал, так как пророк продолжил:
- Я… да и сам Пробуждённый… мы полагали, что Валера, так как он раньше работал с пришлыми, сдвинет нас с мёртвой точки. Понимаете, мы упёрлись в этот потолок двадцати восьми делений. Мы научились разбирать и собирать ДНК, как нам нужно, мы научились конструировать новые клетки, а главное, получив новые вычислительные мощности, мы научились рассчитывать мутации с высоким коэффициентом точности… Но мы так и не можем преодолеть, не можем перешагнуть этот барьер в двадцать восемь делений уже три года. И Валера… он не смог нам помочь в этом вопросе. Хотя, безусловно, серьёзно продвинул нас в работе с плазмами, с белками…
- А для того, чтобы преодолеть этот «потолок двадцати восьми», вам и нужно это вещество?
- Да, – коротко ответил пророк. И тут же продолжил: – Всё, мне пора. Я должен закончить нашу беседу, я потратил на неё намного больше времени, чем планировал. Меня уже ждут в лаборатории, – он начал шевелиться и делать разминочные движения, кажется, собирался вставать.
- Жаль, - произнёс уполномоченный. – У меня ещё куча вопросов.
- Хорошо, давайте я отвечу ещё на один, - согласился краснолицый. – Но на этот раз он будет последним.
Горохов кивнул: хорошо, последним так последним.
- Это помещение… Вернее, этот комплекс – он построен пришлыми. И оборудование – это их оборудование. Я немного знаком с ним. На таком оборудовании пришлые на юге делали ботов. А здесь вы… Вы работаете на пришлых?
Тут пророк вздохнул, а потом ответил:
- Если бы мы работали на пришлых, у нас бы не было проблемы с двадцатью восемью делениями. У пришлых есть боты, где этот потолок преодолён. Клетки ботов-управленцев, а также клетки рабочих модулей пришлых делятся больше тридцати и даже больше пятидесяти раз. Поэтому нам так необходимо то вещество. Оно сможет нам помочь, понимаете, уполномоченный? Сможет помочь… Когда я говорю «нам», я имею в виду всю нашу расу, всех людей, что ещё живут на этой планете, – он опять вздохнул и продолжил не очень весело: - А этот комплекс мне показал Пробуждённый. Пришлые построили его, но почему-то не запустили в работу; ну а теперь уже и не запустят. Мы разобрались в их технике, и теперь у нас здесь хорошая охрана.
«Ну да… Ну да… А командир этой вашей охраны – полутораметровая Мася весом в сорок пять кило. Впрочем, камеры, бронированные двери, боевые боты… Тут даже армейским частям придётся помучаться… И ещё не факт, что у них что-то выйдет».
- Ну а откуда ваш Пробуждённый узнал про этот комплекс?
Тут пророк поднял вверх свой длинный, тонкий, красный палец с розовым ногтем и произнёс:
- А это уже второй вопрос. Когда вы принесёте вещество, я отвечу на все ваши вопросы – обещаю.
И прежде, чем Горохов стал подниматься с подушек, краснолицый «подросток» достал что-то из своих одежд, что-то, что едва блеснуло в тусклом свете комнаты. Он протянул это Андрею Николаевичу. А тот, послушно взяв предмет, рассмотрел его: это было нечто вроде стальной монеты. И уполномоченный без слов поглядел на краснолицего «подростка»: это что?
- Это знак, – пояснил пророк.
- Знак? – Горохов вертел монету в руках, пытаясь разглядеть, что на ней изображено.
- На монете выбит наш девиз… Любой адепт… Нет… не все адепты про это слышали… Но любой отец-наставник нашей церкви будет всеми силами помогать тому, кто покажет ему этот знак.
- Вот как? – Горохов был удивлён. Он продолжал вертеть монету.– Значит, это знак…
- Да, ведь с ним вы не простой человек, вы с ним вестник пророка. Только прошу вас использовать его лишь в случае необходимости. Это важный символ нашего культа.
- Да, пророк, - отвечал уполномоченный. – Я понял.
Пророк начал вставать с пола; вставал он тяжело, видно было, что даже это несложное действие давалось ему непросто, он покачнулся, и тогда верный Скорпион мгновенно оказался рядом с ним и поддержал его под руку. И, кажется, пророку не понравилось, что Горохов увидал эту его слабость, и он, расправляя свои одежды, сказал:
- Андрей Николаевич, идите. Вас ждёт ваш старый знакомый.
- Валера? – почти с радостью спросил уполномоченный.
- Нет-нет, это другой ваш старый знакомый.
Глава 38
Разговор был окончен. Дверь за ним закрылась со щелчком замка, вернее, кто-то закрыл её, он сам к ней не прикоснулся – возможно, это был автомат, тут многие двери работали автоматически – и он снова оказался в узком светлом коридоре.
Он очень многое узнал за то время, что провёл в тёмной, пропахшей каким-то сгоревшим растением комнате.
Входил он туда в состоянии насторожённости и ожидания, выходил с чувством тягостным, граничащим с унынием.
Грибок.
За весь их разговор, несмотря на всё то интересное, что он только что узнал, тягостная весть так и нависала над ним. Висела тяжким грузом и не позволяла ни на секунду забыть о себе. Хоть порой и отступала на второй план. А теперь, когда он остался один, она вытеснила все остальные его мысли, его впечатления от встречи с пророком. Он стоял и вертел в руках, нет, не монету-знак, что дал ему пророк, а аккуратную коробочку с таблетками.
«Микоцитал». Конечно, это произведено на севере. Он распечатывает её, разглядывает белые таблетки через прозрачный пластик и думает: «Придётся уйти в отставку, наверное? Пенсия… Пенсию мне дадут. Возможно, и лечение будут оплачивать».
Впрочем, он, надо признаться, не был бедным человеком. Но тут дело было даже не в деньгах. Стоя тут, у двери, что вела в комнату пророка, и рассматривая красивую коробочку со, скорее всего, дорогими таблетками, он отчётливо понимал, что вся его последующая жизнь будет делиться на
