Высказав эти дельные мысли, Костя замолк, и по лицу его было видно, что будущее не представляется ему в оптимистичном свете. Он помрачнел и выглядел усталым и озабоченным. Миша не знал, что бы ему такое сказать, чтобы приободрить Холмса, на минуту утратившего уверенность в себе, и молча смотрел, как Константин, повертев в руках опустевшую к тому времени бутылку, поставил ее на стол – и с этой стороны было бесполезно ожидать чего-то ободряющего.
– Видишь какое дело, – помолчав пару минут, продолжил Костя, – мы вот тут с тобой обсуждаем, что будем делать в данной сложной ситуации. А ведь главная, пожалуй, сложность на сегодня в том, что завтра нам, может, и делать уже ничего не придется, и это наш с тобой последний разговор об этом уголовном деле. Завтра я должен доложить своему начальнику о заявлении вашего главбуха и о кардинальном изменении в понимании всего дела. Еще слава богу, что сегодня мой начальник до обеда куда-то умотал и сказал, что в управление не вернется, – дал мне хоть возможность как-то приготовиться и сообразить, что я ему буду докладывать. Но завтра с утра я должен ему выложить всё, как есть. Можешь себе представить, как он отреагирует на услышанное. Было рядовое, в общем-то, дело об убийстве никому не известного работяги – обыденная текучка для нашего отдела, если не считать украшающего этот случай мистико-юмористического довеска с бродячим трупом, – а теперь оказывается, что речь, по существу, идет о хищении соцсобственности в особо крупных размерах. Почти полмиллиона сперли – такое не часто бывает. Да еще с наличием двух трупов. Хотя, конечно, главное в размерах похищенного. Наверное, и министру придется об этом случае докладывать. И в довершение всего: дело с почти что нулевыми шансами на его раскрытие в обозримые сроки. И кто, как ты думаешь, будет признан виновным? Кто подложил начальнику такую свинью? Вот, то-то и оно!
Не исключено, что уже завтра с утра меня отстранят, и дело передадут кому-то, заслуживающему большего доверия. Хотя, как я думаю, желающих за него взяться еще придется поискать. Но это уж как начальство решит. А мне в будущем, видимо, предстоит еще долго отмываться, чтобы поправить свою репутацию. Ясно же, как я буду выглядеть в глазах начальства: ему поручили первое самостоятельное дело, а он не справился, не разобрался как следует, прощелкал клювом, и в итоге… Да что сейчас это обсуждать? Может, и не отстранят совсем… поручат кому-то возглавить группу, а меня включат в ее состав… Всяко может быть. Завтра выяснится.
На этой минорной ноте и закончилось их совещание. Друзья договорились, что Миша около пяти позвонит в управление и выяснит, как обстоят дела. Если их детективное сотрудничество продолжится, то они запланировали встретиться в шесть в НИИКИЭМСе и еще раз с пристрастием осмотреть склад: оставалось всё же непонятным, как преступники в него проникли. Если же Костя будет отстранен от участия в данном деле, то… Ну, там видно будет, что делать и как быть.
Миша поехал домой, и по дороге ему пришла в голову парадоксальная мысль. Появление в деле драгоценной платины, с одной стороны, прояснило туманную картину двух, последовавших одно за другим, убийств, а с другой – только усугубило тьму, в которой скрывались преступники. У него было ощущение, что вспышка молнии, озарившая сцену действия, лишь подчеркнула черноту открывшейся глазу картины.
Глава семнадцатая. Возвращение Шерлока Холмса
Когда в конце предыдущей главы, я описывал расставание героев романа, не знающих, что им сулит грядущий день, я вовсе не собирался вводить в заблуждение читателей. Ведь всякому ясно, что детектив не может закончиться отстранением сыщика от проводимого расследования. Развязкой детективного повествования может быть только разоблачение злодеев и прояснение всех накрученных автором загадочных происшествий, а пока этого не произошло, сыщику, что бы с ним не случилось, придется продолжать действовать и распутывать все петли и узлы на своем пути к истине. А посему знакомый с такого рода литературой читатель нимало не сомневается, что всё как-то уладится. Сыщики продолжат свою охоту на злоумышленников, укравших ценное государственное имущество, и в конечном итоге разоблачат их. Сколько веревочке не виться, а конец… и, судя по количеству оставшихся страниц, благополучный конец расследования уже недалек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Разумеется, читатель ничуть не ошибается в своих прогнозах. Сложись события по-другому, и этот роман просто не появился бы на свет. Реши милицейское начальство передать дело о хищении и убийствах в НИИКИЭМСе в руки более опытных сотрудников, Костя вышел бы из игры, а следовательно, и его соратнику Мише не удалось бы участвовать в деле до его окончательного завершения. А, надо прямо сказать, еще неизвестно, как бы закончилось расследование без Мишиного активного участия. Справились бы опытные сотрудники с ним или нет – это еще большой вопрос. Но в любом случае моему знакомому нечего было бы мне рассказать, пригодного стать сюжетом детективного повествования. Так что ни о каком романе не было бы и речи.
В реальности развитие событий пошло по иному пути, который привел, в конце концов, – пусть и через много лет – к появлению этого сочинения. Однако был момент, когда судьба будущего детектива висела на волоске и когда, подобно конан-дойлевскому Шерлоку Холмсу, зависшему над бездной Рейхенбахского водопада, наш герой какое-то время находился в подвешенном состоянии, не зная, что с ним будет на следующий день и чего ему ожидать в будущем. Воспользовавшись такой – пусть даже несколько натянутой – аналогией, я и решил для этой главы позаимствовать у Конан Дойля название его знаменитой книги. Уход нашего Холмса угрожал полностью разрушить излагаемый сюжет, а его чудесное возвращение позволяет нам продолжить повествование.
На следующий день Миша заявился на работу около десяти утра – довольно рано, по его собственным меркам. С одной стороны, это было не совсем удобно, если иметь в виду, что ему надо было дожидаться пяти часов, чтобы выяснить у своего Холмса, как обстоят дела и каковы их ближайшие планы. Но, с другой стороны, младший научный сотрудник Стасюлевич запланировал для себя переговорить в этот день еще с одним своим руководителем. В ходе чуть ли не ежедневной сыщицкой активности, на фоне всей этой суматохи, когда его мысли практически полностью были заняты убийствами и загадочными происшествиями, Миша невольно отодвинул в сторону свои научные труды. Он почти что и не вспоминал о них, отложив это на «потом», на то неопределенное время, когда все тайны двойного убийства будут ими раскрыты. В прошедшие две недели мэнээсу Стасюлевичу было не до науки. Но теперь мысли его обратились в эту сторону, он чувствовал, что пора вспомнить и об основном, так сказать, месте работы. Этим утром заблудший (знало бы его начальство, чем он увлеченно занимается в рабочее время!) мэнээс собирался переговорить со своим завлабом. Тот еще месяц назад взял на проверку черновик написанной Мишей статьи и до сих успешно отделывался от докучавшего вопросами подчиненного обещаниями в ближайшие дни разобраться с их совместной научной работой. Последний раз он отфутболил канючившего Мишу словами: на той неделе… подходи, разберемся. И поскольку та неделя уже наступила и прошла, пора было потребовать от него выполнения обещанного, а заодно и обсудить – в общих чертах – планируемый новый эксперимент. То есть, если говорить честно, поставить начальство в известность о том, что запланировал сам Миша. Его научный руководитель особенно не навязывался с какими-то им придуманными задачами, и нашего героя такая самостоятельность вполне устраивала – самонадеянности, и даже нахальства, ему было не занимать. Сразу, чтобы не возвращаться к этому, сообщим, что Мише удалось провернуть в полном объеме все намеченные им делишки. Завлаб был на месте и в благодушном настроении, текст статьи они исправили и утрясли к общему удовлетворению (мнением третьего соавтора, в тот момент отсутствовавшего, можно было и пренебречь – вряд ли он стал бы к чему-то придираться – не его это тема), было получено начальственное одобрение и на будущий эксперимент. Всё тип-топ. Верной дорогой идёте товарищи![26] Даже в отношении просмотра реферативных журналов был достигнут впечатляющий прогресс: их стопка на Мишином столе почти полностью усохла, и та пара журналов, которые он еще не успел обработать, погоды не делала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
