— Ну, если у кого желание будет, то можно, конечно, — промямлил профессор.
— То-то, так лучше будет. — Карп наставительно поднял узловатый перст перед собой.
— Карп, а если кто из детишек особенные успехи в обучении иметь будет, то того мы заберём к себе в посёлок. Потом они мастерами станут, родителям гордость опять же, — вставил Вячеслав.
Священник согласно кивнул, поглаживая жидковатую бородёнку.
Удинск, островная крепость
— Гляди, тунгусы руками машут. — Морпех, вызвавший Карпинского на башню, передал тому бинокль.
— Ага, это наши вроде, только не помню, как их звать. — Пётр, отдав бинокль, задумался на пару секунд.
«Что случилось, интересно, просто так не придут», — быстро спустился с лестницы, отдал приказ о высылке лодки и направился к Петренко, исполняющему обязанности начальника крепости. Ярослав готовился к занятию Илимского устья путём перекрытия Ангары острожком у порога Толстый Бык, что несколько ниже Илима. Ну а в Удинске он, если так можно сказать, проходил практику.
Петренко с удовлетворением узнал о том, что прибыли тунгусы с известием, — хоть какое-то действие, а то целыми днями на воду и берега смотришь, да всё однообразно. Несколько «ангарских» тунгусов находились в стане бурятского князца Баракая, на случай необходимости связаться с пришельцами, прошлое противостояние с казаками из Енисейска укрепило некую дружбу между бурятами Баракая и ангарцами. И вот князец, видимо, послал весть. Петренко и Карпинский, замещавший начальника крепости в его отсутствие, нетерпеливо переминались с ноги на ногу на песчаном берегу острова, дожидаясь лодки с гонцами.
Наконец лодка уткнулась носом в мокрый песок. Тунгусы неловко, замочив ноги, выбрались на берег, чертыхаясь и шипя. Более молодой тунгус, подталкиваемый своим пожилым товарищем, подошёл к Петренко и, подобравшись, стал сбивчиво докладывать переданную ему информацию:
— Дальний дозор передаёт о чужих стругах, числом три, идущих от градеца Енисейска. Оружные казаки и стрельцы в них. Остановки делают токмо на ночь да для отдыха днём бывает. В бурятские селения не ходят, ясаку не требуют.
— Значит, к нам идут, иного не может быть, — задумчиво проговорил Петренко.
— Что же, наконец это началось. Столкновения с царскими войсками, — добавил Карпинский, видя недоумение на лице майора после первой его фразы.
— Петь, какие на фиг войска? Если они идут на трёх стругах, то это от шестидесяти до восьмидесяти человек. Мушкеты, пищали, максимум пара медных пушечек-пукалок. А верно, и не будет их. А у нас? — Петренко, усмехаясь, посмотрел на крепость.
— А у нас две твердыни, камнем и кирпичом обложенные. Автоматическое оружие, выстрелы которого мы экономим, одиннадцать пушек с полуунитарным боеприпасом и бомбическими ядрами, которых штук восемь будет. Правда, пороху — кот наплакал, как раз на эти самые восемь выстрелов. И самое главное — отряд тунгусского спецназа с ружьями, — с трудом сохраняя серьёзную мину, проговорил Карпинский.
После нескольких не совсем удачных опытов, когда ангарцы пытались сделать бумагу, на выходе получился продукт желтоватого цвета с довольно рыхлой консистенцией. Однако этот материал позволял усовершенствовать патрон для игольчатой винтовки. Доведённый до ума заряд в бумажной оболочке не засорял ствол после каждого выстрела, как это было в варианте с тканью.
Тем временем в оружейке мастера продолжали разрабатывать многоразовую латунную гильзу, которую должно с лихвой хватать на более чем двести выстрелов. Такие гильзы подходили к немногим охотничьим ружьям ангарцев, одно из которых в своё время было подарено Петру Ивановичу Бекетову, который вздыхал горестно, сожалея о том, что оставил своё ружьё в Енисейске, во время спешного бегства. Но он надеялся, что оружие, спрятанное им в своей бывшей светёлке под половой доской, осталось нетронутым.
* * *
— Петя, в круглосуточные дозоры отправляй людей. Пускай смотрят за стругами, казаки могут высадить группу, чтобы обойти посуху крепости, — они видели, что начинали строиться тут.
— Баракайцам надо передать, чтобы от реки уходили? — спросил Карпинский.
— Да, конечно. Слышали, архаровцы? — Ярослав подозвал тунгусов и продиктовал им послание бурятскому князю.
Лодка ушла к берегу реки, провожаемая задумчивыми взглядами. Баракай… Хоть этот князец и горел желанием повоевать с казаками, Соколовым ему было ясно сказано: никаких столкновений с енисейцами. Если он желает быть чьим-то князем, то с казаками боевые стычки недопустимы. Конечно, он надеялся на поставляемое ангарцами взамен шкурок оружие — ножи, копья, наконечники для стрел, простенькие сабельки и пластинчатый доспех, нашиваемый на кожаный кафтан, против казаков ему это использовать запрещалось. В ответ на удивлённые реплики Баракая о том, что казаки — это, мол, враги для самих ангарцев, Соколов ответил, что казаки и ангарцы — суть один народ, а проливать кровь своего брата — это страшный грех. Баракай, пожимая плечами, отвечал, что он воюет со своими родичами — и ничего, боги не гневаются, а даже иногда помогают ему.
— Так то твои боги! И наперёд я с казаками воевать запрещаю. Ты нам ещё нужен будешь, а с казаками много не навоюешь, — твёрдо сказал тогда Соколов.
— Эх, вот нас угораздило попасть! — воскликнул Петренко, когда они с Карпинским уходили от берега.
— Нет бы куда-нибудь, где море и тепло круглый год, — мечтательно произнёс Пётр, — на Кипр или на Кубу, например.
— Ага, только на Кипре сейчас турки, кажется, а на Кубе последних индейцев испанцы геноцидят. Хорошая компания.
— Да уж, ну не знаю тогда, — картинно сокрушаясь, развёл руки Карпинский.
— А я думаю, что и тут неплохой вариант, надо только себя поставить на ноги! Мы сможем многое изменить, если не скатимся во внутренние разборки. У тебя как здесь, в Удинске, с дисциплиной? — прищурил глаз Ярослав.
— Ну как, — немного опешил Пётр, — всё в порядке, приказы не обсуждаются, на постах не спят.
— А разговорчики левые не ведутся? Может, слышал что, Пётр?
— Никак нет, товарищ майор, ничего такого не было. Если что узнаю, непременно к Сазонову с докладом.
— Мы поняли друг друга, Пётр. — Ярослав хлопнул Карпинского по плечу.
Через двое суток, рано утром, когда едва-едва рассвело, на вершине огромного холма или таёжной сопки, что возвышается на левом берегу Ангары, вспыхнул огромный костёр. На вершине этой громады всегда находилась огромная скирда сухих дров и хвороста, покрытая брезентом, скирду надлежало зажигать всякий раз, когда на Ангаре замечались возможно опасные для крепостей плавсредства. Вот сейчас дозорные и запалили скирду, а пока она полыхала, в крепости и в форте уже суетились люди — занимали позиции, проверяли оружие, боеприпасы, кто-то отводил ботики и лодки подальше, сразу же отправили гонцов к Смирнову и Соколову.
Показавшиеся на реке струги казаков немного сбавили темп гребли и стали сходиться, — видимо, грозный вид приземистой островной крепости с орудийными бойницами и высокого форта с башнями, стоящего на берегу, немного озадачил казаков. В прошлый раз, когда казаки уходили из Удинского зимовья, они застали строительство форта. Может, кто-то из казаков на стругах был тогда здесь и видел это. А теперь перед ними стояли две твердыни, да с артиллерией!
Расстояние меж казаками и крепостью тем временем неуклонно сокращалось. Сгрудившиеся струги начали расходиться, в тишине раннего утра по воде разносились здравицы Богородице, казаки пошли на штурм. Остров обходили, забирая левее, видимо решив проскочить его и зайти с тыла, где не было укреплений, а стояли хозяйственные и жилые постройки да церквушка.
Пётр Карпинский с тревогой наблюдал за движением стругов.
«Ну что вам неймётся? — спрашивал он сам себя. — Западная Сибирь не освоена, киргизские степи пусты, Семиречье, Канские земли — да что вам Ангара далась? — Пётр поднёс к глазам бинокль. — Ах да, шкурки, мягкая рухлядь, русская валюта! В одном месте зверьё выбьют и идут дальше, дальше». — Он продолжил диалог сам с собою, постепенно распаляясь и злясь на казаков, на воевод, на царя.
— Крайний! Пли с недолётом! — выкрикнул вдруг Петренко.
Гулко бухнула пушка, ядро вспенило воду недалеко от борта струга, шедшего первым. Возгласы со стругов лишь усилились, казаки и стрельцы ором подбадривали друг друга. Ещё пять минут — и атакующие выскочат на чистую воду, а там и высадиться смогут без проблем. Да и атаковать крепостицу сзади, используя постройки, которые будут их прикрывать.
— Ярослав, надо один из стругов разбить!
— Тихо, Карпинский, всё под контролем. — Петренко суетился у орудия, потом рванул к башенке снайпера, отталкивая неловко подвернувшихся морпехов.
