Иные считают, что живет в таких местах самый обездоленный и несчастный народ, но это не так – населены трущобы именно что босяками, то есть бездельниками, преступниками, потаскухами и прочим подобным людом. Те, у кого есть человеческая работа, живут в других районах, рабочих или торговых слободках, и в трущобы их никакими пряниками не заманишь.
Грязь на здешних улицах и не высыхает никогда, похоже. И хорошо если просто грязь, потому что на улицы и помои льют, и просто гадят под заборами. У калиток, дверей и ворот кучками стоят оборванцы и бездельники, бегают босые чумазые дети, откуда-то пахнет дурь-травой, и думаю, что это не самое гадкое из того, что здесь купить можно, откуда-то прет самогоном, который тут гонят, похоже, открыто, невзирая на запреты и законы. Грязные и мерзкие, похожие то ли на сараи, то ли на склепы трактиры тут тоже имеются, увидел и бордель, возле которого сидели на лавке, зевая и почесываясь, несколько отвратительного вида немолодых шлюх.
Но есть в таких местах и настоящие дворцы, разве что их с улицы разглядеть сложно. Увидишь просто забор, а за ним глинобитные стены небольшого дома, прижавшегося к другому, соседнему дому, а тот еще к одному, и так, случайно, даже не догадаешься, что дом это на самом деле один, просто выходов у него много, да все на разные дворы, да еще и подземный ход из него наверняка имеется. И только заглянув за этот забор, увидишь и конюшню с хорошими лошадьми, и удобную мебель на кривой террасе, а затем обратишь внимание, что пробегающие оборванцы на всякий случай стараются от забора подальше держаться.
В таких дворцах обосновались те, кто определяет порядок вещей в таких вот трущобах. Из тех, кто разбоем живет, или контрабандой, или торгуя маковой пастой, вызывающей сны и скорую смерть курильщика. Денег у таких людей хватает и на то, чтобы переселиться в чистый район, да изменчива фортуна, не повезет, придут за тобой – и куда потом денешься? А здесь выходов много, и на крышах в разных местах мальчишки сидят, которым такие вот воротилы местные малую денежку приплачивают за то, чтобы те следили за подступами. Подняли тревогу – и ищи ветра в поле. Вот и остаются такие «черные владетели» жить там, где выросли, в своем кругу.
Сэт описал путь детально, что хорошо, потому что названий улиц в таких местах не водилось, а все попытки городских властей хотя бы номера проходам присвоить заканчивались ничем – босота таблички сбивала и уничтожала. Кому надо, тот и так дорогу найдет, а если кто тут не нужен, так нечего ему и шляться. Или расспросами внимание привлечет.
Посторонних в сердце трущоб обычно не любят, если кто и приходит из других районов за чем-то запретным, тот делает свои дела, глубоко в такие места не удаляясь. Зайти в них просто, а вот выйти может оказаться куда труднее. Можно и просто не выйти, и никто тебя никогда не найдет. Но это обычного человека касается. Мы же с Баратом заставляли встречных отводить взгляды, уступать дорогу и прятаться по переулкам. Одетые как сейчас и вооруженные до зубов, выглядели мы «стрелками», а такие в подобных местах гости частые. И связываться с подобными людьми мало кто рискует, потому что стреляют они обычно раньше, чем задаются вопросом о том, стоило ли это делать.
Со слов Сэта выходило, что жила банда Мака Шустрого в самом сердце Босяцкой Долины, на единственной более или менее широкой улице. Приглядевшись, я понял, что и все остальные местные «дворцы» на этой же улице расположились. Только сюда можно телегу пригнать и в ворота загнать, а в других местах так и не получится.
– Вон их ворота, – первым заметил Барат, которому я заранее описал место, куда мы едем.
Нужные ворота были серыми, с виду даже ветхими, хоть и совсем не покосившимися, врезанными в высокий облупленный глинобитный забор, заглянуть за который можно было только встав на стременах, да и то видно немного. Опознали по каменным столбикам, защищавшим воротный проем от тележных колес. У всех других они были деревянными, а здесь вот такие – гранитные. И тут, получается, Сэт не соврал. Похоже, что всерьез рассчитывал выжить, а то и сотрудничать начать. Может, и ошибся я, его застрелив? Нет, не ошибся, нельзя нам сейчас рисковать, слишком много на карту поставлено. Хочет Арио единым ударом всякое влияние Валаша в этом городе прекратить, так что нет возможности очень разборчивым быть.
Останавливаться опять не стали, потому что остановишься – Мак сразу узнает о том, что кто-то его двором интересовался сильно. Вон двое мальчишек сидят на крыше какого-то сарая и на нас глазеют. Могу золотой поставить против старой портянки, что они тут за часовых. При первой возможности с докладом побегут.
Так что я просто на стременах привстал и за стену заглянул, это все же не так подозрительно. Увидел довольно просторный двор, глинобитную, опять же, стену дома чуть поодаль, заметил, что двор подметен начисто, что для таких мест необычно. Окошки в доме маленькие, прикрыты ставнями со щелями, и от солнца, и от врага, враз такие не вышибешь и внутрь дома не заглянешь.
А вот конюшни нет. И коновязь вида запущенного. Что это значит? Да то, что выходы отсюда еще есть. И на случай бегства, например, выход у них другой. Как Сэт и описывал, собственно говоря.
– В проулок налево, а потом опять налево, – сказал я Барату негромко.
– Понял.
По сторонам он поглядывал внимательно, даже этого не скрывая, но для такого места это нормально, тут все оглядываются. Я и сам головой крутил во все стороны, запоминая дорогу, приметы, выискивая, может быть, скрытых наблюдателей, да и просто желающих на нас напасть да разжиться лошадьми и имуществом. Это тоже со счетов сбрасывать не следует.
Проулок был таким тесным, что мы, сидя в седлах, едва ногами за стены не цеплялись. С обеих сторон в этих самых стенах были какие-то то ли дыры, то ли маленькие окошки, через которые можно было и стрельнуть запросто, а то и гранату бросить. Воняло мочой, помоями, под копытами хлюпала грязь, хотя погода стояла жаркая и во всех других местах земля засохла до каменного состояния.
В своем конце проулок вильнул, образовывая замечательное место для засады, но засады на нас там пока не было. И затем мы выехали в проход чуток пошире, как раз телеге проехать и с пешеходом разминуться. По крайней мере, сюда солнце светило, что уже радовало. Какие-то две нечесаные и, кажется, пьяные оборванки быстро скрылись за дверью в глиняной стене, увидев нас. Интересно, чего они так испугались?
Конюшня обнаружилась, мне даже в стременах вставать не понадобилось. Кобыла под Баратом неожиданно заржала, а ей из-за забора ответила другая лошадь. Ну и запах почуял, куда от него денешься, если конюшня рядом. А вот ворот я не вижу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
