– Это был… секс, Никки. Просто секс.
Слова проехались с легкостью самосвала. Никки вздернула подбородок и ткнула пальцем Далласу в грудь.
– Позволь сказать тебе кое-что, приятель. Я сыта по горло тем, как «просто секс» отравляет мне жизнь. Мои родители бросили меня из-за «просто секса». Я наткнулась на моего мужа, трахающего мою помощницу, и лишилась брака, чувства собственного достоинства и всех сбережений из-за «просто секса». Достало. Меня тошнит от самой себя, поскольку я понимаю, что всем нам нужно только это. Просто секс. – Она с психом умчалась.
Весь путь до дома Никки проплакала. Проплакала путь до кровати. Проплакала до самого рассвета. Уже было за полдень, когда она открыла глаза, вспомнила и снова заплакала.
Как ей собраться в этой ситуации? После пятнадцатиминутного праздника жалости к себе она скатилась с кровати, высушила глаза и дала клятву больше не раскисать. Проходя мимо стола, Никки услышала пиканье домашнего телефона. Вчера телефон начал звонить, как только она переступила порог квартиры, и Никки бросила трубку рядом.
Она подошла к кухонному столу, села, сообразила, что у нее нет даже кофе, и уронила больную голову на стол. В голове застучало сильнее. Никки чуть не поддалась желанию заплакать, но решила, что не может себе этого позволить. Поэтому встала, мысленно подтянула трусики большой девочки и заварила чашку травяного чая.
Услышав, как сигналит о пропущенных вызовах мобильник, она едва не проигнорировала его. Но вспомнив, что это может быть Нана, откопала сотовый в сумочке.
Никки пролистала журнал входящих звонков. Даллас. Даллас. Даллас. Даллас. Даллас. Даллас.
В голове пульсировало каждый раз, когда она читала его имя. Ага, наконец-то Нана.
Сделав глубокий вздох, Никки нажала повторный набор.
– Ты звонила? – спросила она.
– Даллас звонил, – сказала Нана.
– Извини. Отключи телефон или просто не бери трубку. Я так и делаю.
– Что случилось, Никки?
– Не хочу об этом говорить.
– Ты искала ямы, не так ли? – спросила Нана.
– Не искала, но упала. И эта яма размером с Хьюстон, Нана. – Никки закусила губу, чтобы голос перестал дрожать.
Она услышала, как Нана вздохнула.
– Если этого мальчика нужно кастрировать, ты только скажи.
– Нет, оставь ему его яйца, – сказала Никки. – Это единственное, чем он может похвастаться.
Кто-то забарабанил в дверь.
– Ох, я, пожалуй, пойду. Позже позвоню.
Стук усилился.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Хочешь, я приеду?
– Все нормально. – Она повесила трубку.
В дверь снова затарабанили, и на этот раз раздался его голос.
– Никки, я знаю, что ты здесь. Внизу твоя машина. Пожалуйста, открой.
Не раньше, чем в аду начнут лепить снеговиков.
– Я никуда не уйду. Буду сидеть под дверью, пока ты не откроешь. И мне плевать, если на это уйдет целый день.
Потянувшись за сумочкой, Никки выудила из нее нужную визитку и набрала номер.
Просиживавший задницу под дверью Никки Даллас услышал шаги и поднял глаза. Попа отваливалась, на душе скребли кошки, голова раскалывалась, а сердце болело так, будто ротвейлер использовал его в качестве жевательной игрушки.
Он был совсем не в настроении встречаться с братом.
Сложив руки на груди, Тони посмотрел вниз на Далласа.
– Привет.
– Пожалуйста, скажи, что она тебе не звонила.
– Хочешь, чтобы я солгал?
– Твою мать. – Даллас поднялся на ноги. – Просто уйди.
– Она сказала, что, если ты не уберешься, она позвонит в настоящую полицию. Очевидно, я не настоящий полицейский.
– Она не позвонит.
– Я бы не стал на это спорить. Судя по голосу, она здорово разозлилась. Я хочу сказать: когда я обвинял ее в убийстве, она так не сердилась. Что ты ей сделал?
У Далласа сдавило грудь, и он начал вышагивать.
– Наверное, я ее люблю. Нет. Я правда ее люблю. И сейчас, оглядываясь на последние несколько дней, я вижу каждый чертов раз, когда свалял дурака. Все именно так, как вы с отцом пытались мне сказать. Я спрятал свою долбаную голову в песок. Не хотел признавать свои чувства. Каждый раз, когда меня подмывало сделать шаг навстречу, я тормозил и убеждал себя, что мне и этого достаточно. Достаточно убедить ее ненадолго возле меня задержаться. Почему, черт возьми, я не слушал?
О’Коннор-младший остановился, и Тони подошел ближе.
– Никто не слышит, пока не будет готов услышать. Бывшая жестко с тобой обошлась. Вот тебе и потребовалось время, чтобы глаза открылись.
Даллас провел рукой по лицу.
– Я не пригласил ее пойти со мной на кладбище. Сказал отцу, что у нас несерьезно – прямо в ее присутствии. Можешь поверить, что я так поступил? Кроме того я сказал, что в конечном итоге ей придется съехать. О чем я думал, черт побери?
– Ты не думал, – констатировал Тони.
– Да, но… – Он прижал руку ко лбу. – Как я все исправлю?
– Для начала дай ей успокоиться.
Даллас снова начал нарезать круги.
– Она меня не простит. И я ее не виню.
– Скажи, что ты боялся и наговорил лишнего. Женщины любят, когда мы признаем свои ошибки.
– Даже не знаю. Вышло… нехорошо. – Он продолжил вышагивать. – Сьюзан заявилась.
– Сьюзан?
– Я тебе о ней рассказывал. Моя подружка по траху. – Он выразился, как бесчувственный ублюдок. Он и был бесчувственным ублюдком!
Тони приподнял бровь.
– Она пришла в тот момент, когда у тебя была Никки? Ой-ой.
– Никки никогда не поймет. Сьюзан вошла в чем мать родила под гребанным пальто, и в эту секунду Никки вышла из ванной… и…
У Тони глаза на лоб полезли.
– Они обе были голые.
Даллас посмотрел на удивленное выражение брата.
– Только попробуй улыбнуться, и, клянусь, получишь пинок под задницу.
«Держись за нее сынок. Потом пожалеешь, если упустишь». Слова отца еще никогда не казались правдивее, чем сейчас.
***
Позже тем вечером Тони припарковал машину перед своим домом и несколько минут сидел в ней. Проводя руками по рулевому колесу, он неотрывно смотрел на дом, и его грудь наполняло чувство правильности. Сколько раз он останавливался перед съемной квартирой и сидел, чувствуя себя пустым и одиноким. Теперь же он был дома. И это не имело никакого отношения к зданию, кирпичу, стенам или мебели внутри дома. Все дело было в ждущей его женщине. Ее прикосновении. Ее улыбке. Ее поцелуе.
Ли Энн позвонила и сказала, что из-за неразберихи в расписании придет домой раньше. Хотела предупредить, что будет его ждать. С нетерпением. Она хотела его. И что еще важнее: он знал, что она его любит и никогда не переставала любить.
Он вспомнил, как прошлой ночью они принимали душ. А после занимались любовью. И потом еще трижды. Черт, это было прекрасно. И так правильно.
И так неправильно.
Ни разу они не вспомнили Эмили.
Отправиться на кладбище с отцом и Далласом было очень нелегко. Тони оставил их одних и заставил себя пойти на могилу дочери. Кончилось тем, что, возвращаясь к машине, он плакал. Было больно, но, тем не менее, стало немного легче. И это именно то, что им с Ли Энн нужно.
И этим утром, когда он оставил жену в постели, Тони стоял под дверью детской и понимал, что им нужно поговорить. Нужно убрать кроватку. Нужно оставить это в прошлом. А единственный способ оставить все в прошлом – посмотреть проблеме в лицо.
Но что если Ли Энн откажется? Что если разговор ее оттолкнет?
Тони достал с заднего сиденья необходимые инструменты, чтобы разобрать кроватку, которую с таким усердием собирал восемнадцать месяцев назад. Затолкав инструменты в задний карман, он помолился, что не потеряет Ли Энн во второй раз, и открыл парадную дверь.
Ли Энн соскочила с дивана и бросилась ему в объятья. Она надела другой сарафан, похожий на тот, что был на ней вчера. Только этот оказался розовым. Тони любил, когда жена наряжалась в розовое. Она поцеловала его нежно, соблазнительно, тем самым поцелуем, который обещал продолжение.
Закрыв парадную дверь, Тони взял ее за руку и пошел вперед.
– Нам нужно кое-что сделать.
– Не терпится, да? – поддразнила она.
На сердце стало тяжело. Тони остановился посреди коридора и, повернувшись, посмотрел на Ли Энн.
– Ты же знаешь, что я тебя люблю?
Она тоже посмотрела на него.
– Конечно, знаю.
– Мы должны кое-что оставить в прошлом.
– Оставить в прошлом… – Ее взгляд устремился на дверь детской. Тони достал из кармана гаечный ключ. Ли Энн затрясла головой.
– Нет, Тони.
– Да.
– Нет! – Она быстро развернулась, чтобы уйти, но он поймал ее за талию и прижал к себе.
– Нет! – кричала Ли Энн, пытаясь освободиться.
