Черт. Столько времени прошло с тех пор, как он видел так много обнаженной кожи Ли Энн. Да что там кожа, ему не хватало ее улыбки. Не хватало этого заигрывающего взгляда. Внезапно Тони понял, чего только что не увидел на лице жены. Он не увидел боли и бесконечной скорби, поселившийся в ее глазах. Неужели они наконец сделали шаг вперед? Вспышка надежды была настолько мощной, что практически распирала грудь.
О’Коннор подошел к двери ванной и услышал шум бегущей воды. Почуял аромат пены, которой пользовалась Ли Энн. Мысли вернулись к ее коже. Он постучал.
– Спинку потереть?
– Нет, но спасибо, что предложил.
Тони прижался лбом к деревянной двери, которая и близко не была такой твердой, каким стал он сам. Затем О’Коннор усмехнулся. Итак, к сексу Ли Энн пока не готова, но жена не только включилась в его игру, она активно с ним заигрывала. И это приятные новости.
– Давай, детка, – прошептал он. – Продолжай в том же духе.
***
Позже тем же вечером Даллас наблюдал, как Никки встала с дивана и направилась в его спальню. Поначалу показавшаяся блестящей идея вдруг стала дурацкой. Отчаянной попыткой что-то исправить, когда он даже не знал, какого черта нужно исправить.
Внезапно Никки остановилась у двери спальни и оглянулась на него.
– Ты правда это сделал?
– Поверишь, если я скажу, что просто открыл окно, и они залетели внутрь?
Никки улыбнулась, когда он подошел к ней.
– Никогда не занималась любовью на розовых лепестках.
– Я прочитал об этом в одном журнале и подумал…
– Это мило. – Она повернулась и поцеловала его, но все закончилось слишком быстро.
Даллас провел пальцем по ее влажным губам.
– Что происходит в твоей голове?
– Ничего, – ответила Никки.
Он не мог заставить ее признаться. И не знал, какими словами изменить то, чего не понимал. Поэтому сделал то, в чем особенно преуспел. Раздел ее, уложил на кровать и провел розовым лепестком по каждому дюйму мягкой кожи.
Кончив в первый раз, она выкрикнула его имя, и этот звук показался Далласу самым сладостным в мире.
***
Вечером во вторник Даллас находился в галерее вместе с Нэнсом и Никки, когда туда вошел Тони. Он видел, как подняв глаза на посетителя, Никки на секунду испугалась.
– Все хорошо, – прошептал Даллас ей на ухо. – Думаю, братец принес добрые вести о Нэнсе. – Он почувствовал, как она облегченно к нему привалилась, и это было чертовски приятно. По какой-то безумной причине, Даллас вспомнил, как его отец говорил, что после смерти их матери ему больше всего не хватало ощущения, как она к нему прижимается. Отец сказал, что она своим весом уравновешивала его жизнь. Мол, без этого привычного ощущения он чувствует себя не в своей тарелке. Тогда эти слова показались Далласу чересчур сентиментальными. Но теперь он считал иначе.
О’Коннор-младший посмотрел на Нэнса, у которого появилось то же выражение, что несколько секунд назад было у Никки. Затем Тони улыбнулся, и плечи Нэнса расслабились.
– Как дела, малец? – спросил Тони.
– Бывало и лучше, – неуверенно ответил Нэнс.
– А если я скажу тебе, что все позади? Все обвинения сняты.
Нэнс посмотрел на Далласа.
– Он это всерьез?
Даллас кивнул.
– Черт возьми! – Нэнс развернулся и сграбастал Никки в медвежьи объятья.
Даллас наблюдал, как эти двое обнимаются.
– Не забывай, она моя.
Никки улыбнулась и на долю секунды открыто на него посмотрела.
– Работу выполняю я, а награда достается ей, – пожаловался брату Даллас.
– Ты чего? – спросил Нэнс, отпустив Никки. – Ревнуешь? Хочешь обняться? Иди сюда. Блин, я готов расцеловать тебя за то, что ты сделал. Но шлепать по заднице, как Тайлер, не буду.
Даллас протянул ладонь.
– Ограничимся рукопожатием.
– Постойте-постойте, – сказал Тони. – Тайлер шлепал Далласа по заднице? Сначала розовый диван, а теперь это.
– Ему пришлось прикинуться геем, чтобы вырваться из когтей одной озабоченной дамочки, – объяснил Нэнс.
– Нет. Она сама сделала выводы. Я лишь позволил ей их сделать.
Никки рассмеялась.
– Могу подтвердить, что Даллас – настоящий мужчина.
О’Коннор-младший прижал ее к себе.
– Спасибо.
Никки посмотрела на его брата.
– Возможно, ты все-таки не такой плохой.
Тони ухмыльнулся.
– Я думал о тебе то же самое.
Чуть позже, когда Даллас провожал Тони к его машине, язык тела брата несколько изменился.
– Я думал, мы вместе работаем над делом Леона. И что же ты в таком случае вытворяешь?
– Так и есть.
– Значит, ты поделишься со мной, что надеялся отыскать в компьютерах «Брайан и Стернс»? Мистер Стернс упомянул об этом во время нашей с ним беседы.
– Я собирался тебе рассказать, если бы к вечеру не поступило никаких новостей. – Даллас объяснил насчет хранения данных.
– Господи! Надо было еще вчера забрать эти компьютеры.
– И они месяц пылились бы в отделе криминалистики, прежде чем у кого-то дошли до них руки. Я знаю, что прав.
Тони поморщился.
– Мог бы и рассказать.
– Я рассказал тебе о помощнике официанта, – возразил Даллас. – Ты уже нашел его?
– Нет.
– Пытался хоть?
– Послал одного парня. Но это несущественная зацепка. Тот чувак просто взял и уволился. Нет никакой связи между ним и Брайаном.
Даллас понимал, что брат говорит дело, но интуиция твердила обратное.
– Ты допрашивал Брайана?
– Угу. Клянется, что невиновен и не покидал тем вечером офис.
– И ты ему веришь?
– Нет, но мне нужны доказательства. Леоны теряют терпение. Вчера они приходили к моему начальнику.
– Ты не можешь арестовать Никки, когда с другими подозреваемыми еще не все понятно.
– У меня по-прежнему есть два очевидца, готовых свидетельствовать, что она грозилась его убить. – Тони вздохнул. – Я готов сражаться. Мой начальник в курсе и очень этим недоволен, но мне нужно что-то конкретное. – Тони достал ключи. – Между вами двумя все серьезно?
– Поясни, что значит «серьезно».
– Папа считает: не за горами свадьба, – сказал Тони.
– Свадьба? Черт, нет. Одного раза хватило.
– То была Серена. – Тони открыл дверцу машины.
– Поверь мне, я понимаю разницу. Никки и я… нам хорошо вместе. Она мне нравится… сильно. И если мне удастся ее убедить, мы еще долго будем поддерживать связь.
– Убедить ее? – удивился Тони. – А что не так?
– Ничего, – сказал Даллас. – Просто… у нас какой-то странный этап в отношениях.
– Может, потому, что ты не можешь признать, чего хочешь.
– Я знаю, чего хочу. – И он знал. Несколько последних дней Даллас только об этом и размышлял. И наконец во всем разобрался.
– И чего же ты хочешь?
– Чтобы она какое-то время оставалась рядом.
– Ух ты, неудивительно, что она не рвется ответить согласием на подобное приглашение.
– И что ты хочешь этим сказать? – обиделся Даллас.
Тони просто смотрел на него.
– Да ничего. Удачи, братец. – Он сел в автомобиль.
– Все будет хорошо, – сказал Даллас, провожая взглядом машину брата, и потрогал свою бровь, скакавшую вверх-вниз. – Черт! – пробормотал он, гадая, что такое известно его бровям, чего он не ведает.
***
На следующий день Никки наливала себе чашку кофе. Даллас одевался для похода на кладбище в честь дня рождения своей мамы. Он не просил Никки его сопровождать. Она с уважением отнеслась к его желанию пережить этот личный момент без нее, но ситуация в очередной раз показала, насколько сильно ей хотелось занять в жизни Далласа место поважнее, чем он того хотел.
Неспешно попивая кофе и поглаживая ногой Бада, она пыталась продумать стратегию своего отступления. В дверь постучали. Никки открыла, и в квартиру ворвался Тайлер, подхватив ее на руки и закружив по комнате.
– Как же я хорош! – воскликнул он.
Никки усмехнулась.
– Не думаю, что могу это подтвердить.
– Вот и хорошо, иначе придется тебе бросить того гея с розовым диваном.
Никки рассмеялась. Когда она впервые услышала эту историю, то почувствовала ревность к женщине, посягнувшей на Далласа. И пусть ей было приятно, что хищницу в итоге отшили, они с Далласом даже не заключили эксклюзивное соглашение. Разве это не было ее правилом номер один? Получить согласие мужчины, что они будут единственными друг у друга на время отношений, прежде чем спать с ним? Как так получилось, что на днях ее вырвало на парня, и вот уже признание «я люблю тебя» готово сорваться у нее с языка, когда они занимаются любовью?
«Представь, что мы в отпуске», – пронеслись в голове его слова. Отпуск – это замечательно, но временно. Отпуск всегда заканчивается.
