– Простите, что? Зачистка? В моем доме?! Вы в своем уме?!
– Вполне. У вас есть хоть какие-нибудь сведения о том, где и у кого находилась Роксана?
– Нет, но…
– А я располагаю кое-какой информацией, и очень неприятной. У меня есть основания полагать, что Роксана – уже не ваша дочь и не моя Рокси.
– Что за бред?! По-вашему, я не способен отличить свою дочь от подменыша?!
– Уверен, что никакому подменышу отца не обмануть, но не уверен, что разум отца восторжествует над сердцем. Родительская любовь бывает слепа. В общем, я подозреваю, что в вашем доме находится одержимый, и потому объявляю зачистку, что дает мне право на применение смертельной силы при малейшем признаке опасности. Впрочем, вы и сами военный и знаете протоколы не хуже меня, так что проинструктируйте свою охрану должным образом, пожалуйста. В случае несогласия с моими действиями – знаете, куда жаловаться.
Несколько секунд он гневно сопел в трубку, а потом неожиданно легко согласился:
– Ну и ладно. Вы, вроде бы, с первого взгляда определяете одержимых.
– Верно, определяю. Но мои субъективные ощущения не отменяют необходимости всех стандартных мер и проверок. В общем, мы уже почти приехали – не сообщайте Роксане о нашем визите. Если она – одержимый, а вы – не культист, ваше сообщение будет стоить жизни вам и, может быть, не только вам.
– Похоже, вы очень всерьез воспринимаете собственные подозрения, Александер.
– Вы бы тоже восприняли их всерьез, если бы знали то же, что и я.
– Ваша версия с культистами имеет одно слабое место. Почему Роксана? Уж не связано ли это каким-то образом с вами?
– В том и беда, что взаимосвязь прямая. Но вопрос «почему Роксану похитили?» неактуален, ваша светлость. Гораздо важнее понять, почему ее отпустили.
Автобус притормозил у солидного старинного особняка и мы начали высадку.
– Арчибальд, чувствуешь что-то? – спросил я.
– Хм… Внутри полно народу. Человек двадцать.
Я не почувствовал ничего: видимо, у Винника чувствительность на людей выше, чем у меня, для меня двадцать метров до здания – слишком большое расстояние.
– Так, внимание. Вероятность того, что внутри одержимый, крайне низка, потому что я его не чувствую. Но бдительность не теряйте.
У двери нас уже ждали два типа в пиджаках, а внутри – сам Сергий Корванский, высокий благообразный человек, в сопровождении еще четырех бойцов в тяжелой штурмовой броне, с тактическими щитами и короткими автоматами, и одного типа в пиджаке «специального» покроя.
Возникла короткая заминка, потому что штурмовики не захотели сдавать оружие, так что мне пришлось намекнуть, что все присутствующие подозреваются в принадлежности к культистам. Графу это очень не понравилось, но он дал знак штурмовикам и те сдали стволы.
– Времени терять не будем понапрасну. Где Роксана?
– А как же ваше хваленое чутье на одержимых? – спросил «пиджак».
– Мы при исполнении, между прочим, следующий клоун получит прикладом. Повторяю вопрос – где Роксана?
И в этот момент она сама появилась на ступенях, ведущих из вестибюля на второй этаж.
– Папа, что тут проис… Э-э… Саша?!
Она смотрит на меня, я смотрю на нее – и, к счастью, ничего не чувствую.
– Зачистка, что же еще. Роксана, чем трижды три отличается от дважды два?
Роксана растерянно моргает:
– Э-э… В смысле, что трижды три чуть сложнее, но все равно просто? Саша, ты что, из-за меня тут?
Итак, мои подозрения почти развеяны: одержимый, даже обладая ее памятью, вряд ли ответил бы так, более вероятен был ответ «пять».
– Угу. Объясняю расклад: я не уверен до конца, что ты – это ты. Так что сейчас мы поедем в одно место на тест Вогта-Ефремова. Без резких движений, пожалуйста. Идем.
Роксана не стала задавать тупых вопросов или возмущаться: умница. Увидела кучу моих курсантов в полном вооружении и поняла, что никаких шуток.
Зато волосы встали дыбом у графа:
– Эй, какой еще тест?!! Вы охренели?!!
Я тяжело вздохнул и сказал:
– Скарлетт, прочитай лекцию…
– Тест Вогта-Ефремова проводится не только на частях трупов, – с готовностью сообщила моя заместительница. – Обычно от трупа что-то отрезают, потому что установка Вогта-Ефремова чем больше, тем дороже, и почти все они очень маленькие. Но в Светлограде есть установка, достаточно большая, чтобы туда поместился целый человек. Таких, кстати, во всем мире не больше десяти. Жив образец или мертв – для теста не имеет значения. Мнение о том, что тест проводится только на трупах – ошибочно.
Мы загрузились обратно в автобус, при этом я шел позади Роксаны и усадил ее в самом конце салона, а сам сел рядом. Скарлетт сообщила водителю адрес и мы поехали.
– Вот тебе и «Рокси, как я рад тебя видеть», – шутливо вздохнула она.
– Я буду безумно рад, когда тест покажет отрицательный результат. Честно. А пока я все еще не уверен, ты ли это.
– Хм… А что, бывают одержимые, которых ты не можешь учуять?
Я напрягся, но тут же обругал себя. Ну да, действительно, это очевидный вывод, когда человеку, славящемуся чутьем на погань, понадобился тест.
– Не встречал таких – и это логично. Как мне их встретить, если я их не чувствую? А гарантии, что я способен учуять любого одержимого, мне никто не давал.
Роксана вздохнула:
– Понимаю. Меня похищают, а затем возвращают безо всяких условий – странно и подозрительно.
– Вот-вот, ты все на лету хватаешь.
– Но ты все-таки мог бы спросить, все ли со мной в порядке. Мне было бы приятно такое участие, – улыбнулась Роксана.
– Я примчался, как в попу раненая рысь, и приволок с собой тридцать человек, чтобы, если ты уже не ты, гарантировать, что твой убийца недолго будет радоваться жизни. Разве тебе не приятно?
Роксана снова вздохнула и задала весьма меткий вопрос:
– Саша, а разве бывает, чтобы одержимый так хорошо притворялся человеком?
– Искренне надеюсь, что нет. Но не бывает чрезмерной бдительности.
НИИ располагался в довольно неказистом здании в шесть этажей, причем вход в лабораторию «специальных исследований» оказался отдельным. На въезде нас остановила охрана, но Скарлетт сверкнула удостоверением и нас пропустили.
Я скомандовал высадиться только четверым – просто на всякий случай. Всемером, считая меня, Роксану и Скарлетт – мы спустились по пандусу на подвальный уровень, вошли в дверь – никем не охраняемую, кстати – и оказались в обширном зале, в самом центре которого находилось здоровенное гранитное кольцо – внешний диаметр метра четыре, внутренний около двух, толщина – сантиметров тридцать. Вся эта конструкция покоится на специальных валиках, в центре – каменная плита по площади как стол для вскрытия.
На звук наших шагов в дальнем конце зала за толстым стеклом появились два человеческих лица – оба в очках, один лысый, второй с прической «а-ля безумный маг-свартальв».
– Привет, – помахала им рукой Скарлетт, – это я вам звонила.
– Привет, – ответил через динамик «безумный», – где образец?
– Я, – сказала Роксана.
Ученые переглянулись, лысый пожал плечами, «безумный» взглянул на нас.
– А зачем проверять вменяемо ведущего себя человека? – спросил он. – Мы, признаться, ожидали, что образец привезут в цепях и оковах…
– А я, признаться, ожидал, что солидные сотрудники солидного учреждения не будут задавать тупых вопросов, – ответил я. – Вы думаете, я бы беспокоил вас без причины?
– Ну воля ваша, – ответил лысый, – наше дело маленькое… На предмет чего провести тест?
– На предмет соответствия одержимому.
– Понял. Отойдите в сторону. Симон, начинаем калибровку. Эталон семь-два.
«Безумный» сел на свое рабочее место, механический манипулятор, установленный слева от массивного диска, проехал по рельсе вдоль стеллажа с прочными колбами и выбрал одну, после чего установил ее на стол в центре системы.
– Включаю.
Скрытые под диском и в нем самом системы ожили, гранитный диск, инкрустированный сотнями рун, пришел в движение и начал медленно вращаться.
