для глубокого сканирование мозга.
— Ты шутишь?
— Иногда, — усмехнулся китаец, — Но не в данный момент.
— Хочешь отправить меня в подсознание?
— Именно. Даже не думай спорить — либо так, либо я позову своего охранника. Мы тебя свяжем, а потом я удалю из твоей головы все воспоминания о нашей встрече, и отправлю в полицию.
Я замолчал, понимая, что крыть эту карту мне нечем.
Без нейрочипа тоже можно вычленить нужные данные из мозга. Это сложно, и воспоминания в таком случае не являлись ясной картинкой. Но определить — врёт человек насчёт определённых вещей, или нет, было возможно. Главное — знать, где искать. И благодаря моему рассказу, а также данным, снятым с помощью детектора лжи, Субао теперь имел об этом весьма чёткое представление.
Мне предстояло погрузиться в контролируемый транс. Отправиться куда-то в пограничье между сном и явью, чтобы доказать правдивость своих слов. Не скажу, что это радовало — однажды, в самом начале своей карьеры в «Оборонэксе», после такой процедуры я неделю мучился головными болями. Повторять подобный опыт совершенно не хотелось.
— А ты не можешь просто связаться с людьми Меха? С «Патриотами»? — я задал вопрос, который напрашивался давно, — Уверен, кроме тех ребят из коптера кто-то из них должен был знать о планируемом побеге. И о моём участии в нём.
— У меня, конечно, большие связи, лаовай (иностранец: китайск.), но они не простираются так далеко. Даже если я захочу — на такую проверку уйдёт масса времени. Найти нужных людей, обосновать им свой интерес, подождать… Расплатиться, в конце концов. Оно того не стоит, да и сомневаюсь я, что о нашей с Аристархом дружбе знало много людей. Чем ты всё это время будешь заниматься?
— Резонно, — согласился я.
— Поэтому мы поступим так, как сказал я. Если тебе нечего бояться — переживать не стоит. Так что заткнись и делай, что велят.
Подав мне небольшой шлем, Субао подключил тянущиеся от него провода к одному из компьютеров, вызвал очередной интерфейс и долгое время колдовал над клавиатурой. После чего взял в руки планшет и снова уселся на стул рядом со мной.
— Итак… Как ты познакомился с Мехом?
* * *
В себя я пришёл уже наверху. С трудом разлепив глаза, постарался вспомнить, как тут оказался. После того, как мозговая активность достигла пика, от дикой боли я потерял сознание — это в память впечаталось отчётливо. Видимо, после этого Субао затащил меня в дом и уложил на диван. Повернув голову, я огляделся.
Это была небольшая гостиная, обставленная в традиционном китайском стиле с примесью хайтека. Низкие столики, циновки, деревянная инкрустация интерьера, живые растения в горшках и бумажные лампы соседствовали с голографическими панелями, мягким освещением и ультрасовременной техникой в одной из стенных ниш.
Я сел, потянулся, и увидел хозяина дома, стоявшего на входе в комнату.
— Долго я был в отключке?
— Почти всю ночь.
— А сканирование?
— Как понимаю, Мех не говорил кто я, и чем занимаюсь? — вопросом на вопрос ответил китаец.
— Сказал только, что ты поможешь мне начать жизнь заново. Документы, пластика. Я ведь уже рассказывал. Тысячу раз, кажется.
— Старый хрыч… На твоё счастье, данные сканирования показали, что ты не лжёшь. Встречал я, конечно, тех, кто умеет мастерски врать. Но ты, судя по всему, не из таких. Да и знаешь об Аристархе то, что вряд ли бы у него выудили даже под пытками. Привычки, склонности, черты характера. Только тот, кто провёл рядом с ним долгое время, может рассказать такое. Тот, кому он доверял, а не сторонний наблюдатель или враг.
— Значит, ты мне веришь?
— А ты сам бы поверил такому лаоваю, заявившемуся к тебе домой?
— Это зависело бы от обстоятельств.
Субао кивнул, принимая ответ.
— Пока нет причин считать, что твоя невероятная история — ложь.
— И что теперь?
— Раз уж мы заговорили об этом, — заметил он, — То давай обозначим следующее: Аристарх передал мой долг тебе. Но ты — не он. Не ты спас меня больше двадцати лет назад. В память о старом друге я исполню его последнюю волю и помогу. Но, надеюсь, ты не думаешь, что моя помощь будет бесплатной?
— Хотелось бы верить в обратное, но теперь вижу, что это бесполезно. Ты же понимаешь, что денег у меня нет?
— Деньги… Это мусор. Юаней у меня достаточно.
— И чем же тогда мне придётся расплачиваться?
— Услугами, — туманно изрёк китаец.
— А можно поконкретнее?
— Когда закончим — какое-то время поработаешь на меня.
— Долго?
— Видно будет. Не переживай, в рабство не попадёшь. Я не стану использовать тебя вечно. Возможно, даже неплохо заработаешь. Заодно и обкатаешь свою новую личность. Да и потом — куда тебе торопиться?
— Обратно в Сочи, например. Ты же знаешь, что там со мной произошло. Я хочу узнать, где мой отец и сестра, хочу найти тех, кто подставил нас! А если буду торчать тут…
— Человек, поглощённый мыслями о мести, не даёт зарасти своим ранам, — поучительно изрёк Субао, перебив меня.
— Сунь Цзы?
— Нет, Фрэнсис Бэкон, — хозяин дома ухмыльнулся, — Если я живу в Пекине, это не значит, что мне нужно использовать высказывания только своих соотечественников. Англичане когда-то тоже были мудрым народом.
— Всё равно я не понимаю, к чему ты ведёшь.
— Всё просто. Когда мы закончим — внешне ты станешь другим человеком. Но твоя память и душа останутся прежними. Именно они не будут давать тебе покоя. А если идти на поводу у эмоций — можно совершить много ошибок.
— Но…
— Что ты будешь делать без денег? Без связей и влияния? Как собираешься мстить, и главное — кому?
Субао был прав. Без денег и связей в нашем мире нельзя было повлиять на нужную ситуацию или добиться поставленных целей. Одной решимости, как это ни печально, было недостаточно. Вернись я в Сочи неподготовленным — и скорее всего, лишь вызову подозрения. Особенно, если начну раскапывать мутное дело девятилетней давности. Ни
