“Моя вагина, — признается героиня Энцлер, — мой дом...” Ей вторит реальная участница проекта: “<…> я открыла <…> кое-что, более всего напоминающее мне родной дом”. Может быть, это — следствие обостренного чувства бездомности? Человек ищет опоры и укрытия в собственном теле, потому что чувствует, что искать ему больше негде. Или — не хочет искать больше нигде.
К основам, оказывается, нужно возвращаться — но так, чтобы их облик, при всех своих волнующих неожиданностях, оказывался достаточно удобным: чтобы не вызывал действительно серьезных внутренних возражений. И эффективнее всего такое возвращение срабатывает, когда подает себя как очередная революция. Потому что революция (и ее младшие братья: шок и скандал) — одна из самых устойчивых привычек западного сознания Нового времени. Стереотип своего рода, который потому и стереотип, что в качестве такового не опознается.
“Наша ненависть к себе, — утверждает одна из героинь, — это просто следствие закомплексованности и неприятия, тяжкий осадок патриархальной культуры. Долой условности! Пизда — это сила”.
Но почему тогда — не прямая кишка? Не мочевой пузырь? О них ведь говорится и того меньше. Они уж совсем табуированы, с ними даже ничего романтического (пока?..) не связано. Так что дискурсивный потенциал тут очень большой — хотя бы уже в силу невостребованности.
Впрочем, очень вероятно, что насыщение их смыслами и превращение в универсальные иносказания человеческого у нас еще впереди. И можно не сомневаться: тут тоже способен получиться “бездонный колодец вариантов”.
Ольга Балла.
1 www.vday.org
2 Этому посвящена целая глава, в которой перечислены “получатели средств из фондов „Дня V””: общественные организации, комиссии по выявлению случаев насилия над женщинами, по контролю за соблюдением прав человека, в частности геев и лесбиянок; центры помощи жертвам насилия “в сорока штатах США и двадцати странах” (стр. 177). “Всего за три года „День V” собрал и передал общественным организациям более миллиона долларов на борьбу с насилием над женщинами по всему миру” (стр. 173).
3 Цит. по: http://livebooks.ru/page.php?id=1137
4 http://livebooks.ru/page.php?id=1137
5 Там же.
6 “<…> все конъюнктурное и эпатажное в пьесе, — пишет Бойко, — абсолютно устарело. Разве современную женщину собьешь с толку вопросом: ты знаешь, где находится твой клитор? Или уязвишь утверждением, что у христианок нет вагины?”
http://exlibris.ng.ru/subject/2007-10-18/1_vagina.html
7 http://exlibris.ng.ru/subject/2007-10-18/1_vagina.html
8 Одна из героинь повествует о своем открытии вагины как о “сосредоточенном акте любви с собственным женским естеством”.
КНИЖНАЯ ПОЛКА ИРИНЫ РОДНЯНСКОЙ
+9
Габриэль Марсель. Присутствие и бессмертие. Избранные работы. [Перевод с французского, составление, предисловие и примечания В. П. Визгина.] М.,
Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2007, 328 стр. (“Bibliotheca Ignatiana. Богословие. Духовность. Наука”.)
В этом издании тексты “христианского экзистенциалиста” Габриэля Марселя (1889 — 1973) обрамлены равно восхищенными отзывами таких антиподов, как трагический невер Э. Сиоран (Чоран)1 и ортодоксальный католик-неотомист Э. Жильсон. Первому Марсель дорог человечностью своей ничего не закругляющей и не сглаживающей мысли (“Ужас перед системой является началом настоящей философии”), второму, как ни удивительно, — тем же: “В его творчестве человек напрямую говорит с другим человеком, и потому он всегда будет иметь читателей — как Монтень, как Паскаль…” Превосходный переводчик, комментатор и преданный исследователь Марселя В. П. Визгин определил редкостный жанр философа — одно из главных его и центральных в настоящей книге сочинений “Метафизический дневник” — как “беседу мысли с самой собой”. И действительно — вот запись почти в самом конце “Дневника”: “Рассуждения, записанные вчера, мне представляются очень слабыми”. Суммируя нечто сказанное Марселем о себе и другими о нем, можно утверждать: тайну он предпочитает проблеме, впечатление — абстракции, персону — идее, обеспокоенность поисками своего центра — любопытству, направленному на объект. А сам он говорит о себе и о человеке вообще как о “существе, живущем встречами”. И впрямь, его философская мысль росла из диалогизма его драматургии и параллельно с нею. (Несколько пьес переведено еще одной неутомимой исследовательницей Марселя Г. Тавризян — см. об этом в моей “Книжной полке” — “Новый мир”, 2003, № 7). Ландшафты, местности, новые края он, страстный путешественник, homo viator (“человек пути”), воспринимал тоже как опыты встреч.
В настоящей книге представлена только заключительная часть “Метафизического дневника” (1938 — 1943); вчитываться в него — дело трудное, хотя он совсем не терминологичен, и начинать лучше с 1927 года, то есть с предшествующих частей, уже выходивших по-русски. А заглавие сопутствующего дневнику очерка, давшего название всей книге, расшифровывается просто. Четырех лет от роду Марсель потерял мать, но не утратил чувство живого общения с нею, и это “реальное присутствие любимого существа по ту сторону смерти” (то, что нельзя “объективировать”, но можно засвидетельствовать, — почти по Достоевскому) стало импульсом всей его философии. И прочие небольшие статьи очень весомы, например феноменология разных степеней и скрытых мотивов неверия в “Размышлениях о вере”. О которой этот “человек пути” в другом месте пишет так: “…совершено превратно представлять Веру, когда считают, что она — своего рода талисман или залог счастья, в то время как она есть жизнь, та жизнь, в которой радость и тревога соседствуют друг с другом, жизнь, до самого своего конца остающаяся угрожаемой <…> единственным искушением <…> искушением отчаяния…”
Наши интеллектуалы лихо оперируют Фуко, Бодрийяром, Деррида(ой), Делёзом, но даже не оборачиваются на Ж. Маритена, Э. Мунье, Э. Жильсона, Г. Марселя. А жаль.
Эон. Альманах старой и новой культуры. Вып. 8. Джозеф Собран — культуролог и публицист. Против течения. Сборник статей и отрывков из книг. [Ответственный редактор Р. А. Гальцева. Перевод с английского и комментарии В. М. Ошерова.] М., ИНИОН РАН, 2008. 240 стр.
Американец Дж. Собран (родился в 1946 году) — наш немолодой, но все еще активно работающий современник, плодовитейший колумнист в печати и Сети. “Против течения”, против “духа времени” он направлен вдвойне — как консерватор старого покроя и как католик-конвертит — редкая птица среди интеллектуалов США. Как замечает в предисловии Рената Гальцева, Собран и по мировоззрению, и по своему эссеистическому стилю, вооруженному англосаксонским юмором, продолжает линию Г. К. Честертона, К. С. Льюиса (посвященным ему очерком открывается сборник), а также младшего наследника их морального критицизма англичанина М. Мэггериджа (которому, кстати, был отведен предыдущий выпуск “Эона”).
Мишень Собрана — тот “секулярный гуманизм”, который усилиями малочисленных, но влиятельных групп (суды, СМИ, высшая школа, сюда же причислен и Верховный Суд США!) установил диктатуру “Просвещенного Общественного Мнения” (в прописных буквах — понятная ирония) и пядь за пядью отнимает у частного человека с его куда более традиционными верованиями и взглядами духовно-жизненное пространство. Вторжение государства в семейную и частную жизнь, попытки ослабить роль семьи — как “главного поля битвы” — в воспитании детей, в том числе — навязыванием пресловутого “полового просвещения”, прививка общественным нравам “абортной культуры” — в этом и многом другом Собран видит признак победы государственного, в пределе “социалистического” утопизма над правами и свободами личности, над “великой американской институцией” — индивидом. (У нас в критикуемых Собраном тенденциях склонны находить, напротив, проявления полузапретной “либеральной идеи” — тут есть над чем задуматься.) “Мы получаем идеологию Французской революции под личиной и в формах американской традиции, другими словам, узаконенную безрелигиозность”, — пишет по этому поводу Собран, и мне из моего далёка кажется, что он прав.
В сборник вошли, наряду со ставшими классикой жанра, “колонки”, переведенные с пылу с жару — о “Коде да Винчи”, о фильме Гибсона “Страсти Христовы”. На темы политики Собран пишет примерно то же, что можно прочитать/
услышать/увидеть в наших СМИ: финансовый кризис США, провал мессианских абстракций на Ближнем Востоке, “глобальная демократическая революция” как близкий эквивалент коммунистического проекта и пр. С той незначительной разницей, что у нас это пишется о чужой стране, а у него — о своей… Ну а тем, кто заинтересуется Собраном как проповедником веры, рекомендую его эссе “Слова и дела Христа” — это апологетика честертоновского уровня. (“Слова Христа все еще вызывают сопротивление. Вот почему я им верю”.)
