2 См. воспоминания о нем в кн.: “Дмитрий Николаевич Ляликов. Работы по философии, психологии, культуре”. М., ИНИОН, 1991.
3 Не одному Ю. Вяземскому сподручно писать о Понтии Пилате. Незадолго до появления его романа вышла книга, с которой я не успела познакомиться: Паутов В. Шестой прокуратор Иудеи. М., "Октопус", 2007. По словам рецензента "Книжного обозрения" (2008, № 7), в ней "на протяжении всего повествования вопрос о Боге не поднимается".
КИНООБОЗРЕНИЕ НАТАЛЬИ СИРИВЛИ
ПРОТЕСТАНТСКАЯ ЭТИКА И ВРУЧЕНИЕ “ОСКАРОВ”
Нынешнее присуждение “Оскаров” напоминало мифическую битву кита со слоном. Два фильма-лидера: “Старикам здесь не место” братьев Коэнов и “Нефть” (“И будет кровь”) Пола Томаса Андерсона — имели аж по восемь номинаций. И определить, кто сильнее: идеально исполненный вестерн, скрещенный с триллером про маньяка и сдобренный печальной резиньяцией по поводу падения нравов (“Старики”), или не менее совершенное неспешное повествование о триумфе и крушении одного из пионеров нефтедобычи (“Нефть”), — то есть слон или кит, — было для академиков делом нелегким.
В результате победили братья Коэны, получив целых четыре статуэтки (“Лучший фильм”, “Лучшая режиссура”, “Лучший адаптированный сценарий”, “Лучшая мужская роль второго плана”); “Нефти” же досталось только две (“За лучшую операторскую работу” и “За лучшую мужскую роль”). С решением академиков можно спорить. Синефилам больше нравится изящный жанровый пастиш Коэнов с его отшлифованными до блеска типовыми ходами. Поклонникам “кино про жизнь” — монументальный эпос Пола Томаса Андерсона с гениальной актерской работой Дэниела Дей-Льюиса. Поражает, однако, другое. И в той, и в другой картине мы наблюдаем радикальную деконструкцию излюбленного голливудского мифа про “хорошего парня” (good gay), который зубами вырывает у судьбы жизненную удачу, побеждая “плохих парней”, конкурентов, враждебные обстоятельства и силы природы. Впервые на моей памяти американские академики со столь редким единодушием проголосовали за крушение великой “американской мечты”.
Съемки обоих фильмов проходили фактически в одном и том же месте — поселке Марфа, затерянном на границе Техаса и Мексики. То есть и в том, и в другом случае разрушение героического мифа происходит в пространстве “фронтира” — там, где, по идее, этот мир должен держаться крепче всего. Объединяет обе картины и то, что время действия отнесено в прошлое. В “Стариках” — это
1980 год. В “Нефти” — начало века, с 1898-го по 1927-й. Иными словами, в обеих лентах демифологизируется не только легендарное пространство Дикого Запада, но и сама история нации. О том, что перед нами — не случайный эпизод, а философское высказывание обобщающего характера, свидетельствуют и названия фильмов. “Старикам здесь не место” — “No Country for Old Men” — первая строка знаменитого стихотворения Йетса “Плаванье в Византию”. “There will be Blood” — позаимствовано явно из Библии.
На этом сходство заканчивается.
Картина “Старикам здесь не место”, снятая по одноименному роману Кормака Маккарти, напоминает отчасти карточный домик, виртуозно выстроенный из стандартных жанровых элементов.
Начинается она с закадрового монолога старого шерифа (Томми Ли Джонс), который на фоне рассветных техасских холмов с горечью рассуждает о новых временах, когда люди принялись убивать просто ради убийства.
Затем на экране появляется главный злодей — Антон Чигур, маньяк с кислородным баллоном (Хавьер Бардем). Его арестовывает молоденький полицейский, которого означенный маньяк душит с помощью наручников прямо в участке, а потом, неторопливо смыв кровь с запястий и прихватив свое экзотическое орудие убийства, отправляется на полицейской машине дальше — меланхолически множить трупы. Следующей жертвой становится водитель “форда”, которого Антон Чигур вежливо просит выйти из машины и не двигаться, после чего пробивает бедняге лобную кость выстреливающим под давлением кислорода металлическим стержнем (способ забоя скота).
А в следующем эпизоде мы видим главного героя по имени Ллевлин Мосс (Джош Бролин), — вьетнамского ветерана и охотника на оленей. Он смотрит в оптический прицел на мирно пасущихся животных и нажимает курок с теми же ровно словами: “Не двигайся!”
Так изящным монтажным стыком братья Коэны уже на первых минутах картины ненавязчиво ставят знак равенства между “плохим” и “хорошим” парнем, которые по всем жанровым раскладам — полярны.
Чигур — брюнет со стрижкой “под пажа”, крупными чертами лица и демонически-печальным взглядом воловьих глаз. Ллевлин — русый, с усами и в неизменной ковбойской шляпе. Один — хладнокровный убийца, другому не чужда человечность (так, спустя примерно с полсуток, он едет ночью с канистрой воды напоить раненого мексиканца, которого в полдень встретил в пустыне). Один — явный псих, другой вроде как в норме. Один догоняет, другой убегает. Первый явился невесть откуда; второй имеет дом, жену, тещу и биографию… Чигур начисто лишен чувства юмора; Ллевлин наделен им в изрядной мере (чего стоит хотя бы обмен репликами с женой: “Если со мной что случится, передай маме, что я ее люблю”. — “Но твоя мама умерла!” — “Ладно, тогда я ей сам передам”). При этом оба они — люди с принципами. И главный принцип — девиз охотника: “Это моя добыча!”
“Добыча” здесь — черный чемодан с двумя миллионами долларов, который Ллевлин находит в пустыне на месте кровавой разборки двух мафиозных кланов. Неосмотрительно присвоив деньги наркоторговцев, герой пускается с ними в бега. Антигерой идет по следу, используя нехитрый прибор, ловящий сигнал с передатчика, спрятанного среди денежных пачек. Полупустые мотели и отели в колониальном стиле (портье разного пола неизменно одеты в рубашки и блузки в мелкий цветочек)… Пустые ночные улицы; меланхолический ритм тикающего, мигающего зеленым глазком приемника; припаркованные машины, используемые как укрытие, стрельба без предупреждения; кровь, лужи крови… Кровь — визуальный лейтмотив, от начала и до конца преследующий обоих героев: кровавые следы на земле, кровь на стенах, на занавесках в ванной, на полу, на одежде, на белых носках и обуви…
Старый шериф Белл в боевых действиях не участвует. Он сочувствует хорошему парню, проницательно, но неспешно отслеживает события и все время опаздывает на шаг. Если главные герои имеют дело с горячей, только что пролитой кровью, то шериф вместе с молодым туповатым помощником обречены обонять последствия — запах разлагающихся тел. Эти самые трупы старика уже так достали, что он предпочитает не выезжать лишний раз на место убийства; а по поводу трех застреленных Чигуром наркоторговцев лишь грустно шутит: “Мне важно только, что эти трое умерли естественной смертью. Ибо такая смерть естественна для людей их профессии”. Попытки шерифа договориться с Карлой Джин (Келли Макдональд) — женой Ллевлина, выйти с ее помощью на след беглеца и остановить кровавую вакханалию — безуспешны. Да старик и сам это понимает…
Первый раунд схватки заканчивается вничью. Ллевлин обнаруживает передатчик и поджидает врага в номере отеля с обрезом наперевес. Тот фирменным приемом вышибает замок своим кислородным баллоном. Дальше бой переносится на ночные улицы. Свистят пули, звенят разбитые стекла машин. Ллевлин вскакивает в одну из них, бросив водителю: “Не задавай вопросов!” — и тут же пуля попадает водителю в горло, откуда фонтаном хлещет кровь… Круто! То идеальное единство изображения и коротких, снайперски точных реплик, неспешного ритма и напряженного action, вовлеченности и иронии, от которого захватывает дух у поклонников жанра.
Подстрелив друг друга, герои расползаются каждый в свою нору — зализывать раны.
И для заполнения паузы, образовавшейся в драке, Коэны выводят на сцену нового персонажа. Карсон Уэллс — экс-полковник, “гениальный сыщик”, болтливый и самоуверенный шут гороховый (Вуди Харрельсон), нанятый владельцами денег, чтобы отыскать Ллевлина, бегающего с чемоданом, и Чигура, который явно вышел из-под контроля. Пока вьетнамский ветеран отлеживается в больнице с раной в боку на мексиканской стороне Рио-Гранде, а его противник в номере отеля самостоятельно извлекает пулю из простреленного бедра (грандиозный аттракцион!), бойкий полковник времени зря не теряет: он отыскивает и Ллевлина, и чемоданчик, припрятанный в зарослях у реки… Но тут его самого, на беду, находит Антон Чигур.
Разговор двух джентльменов в номере очередного отеля. Полковник сидит в кресле, то и дело вытирая лоб, покрытый каплями пота. Убийца — напротив, положив на колени устрашающего вида ружье с глушителем. Карсон Уэллс торгуется за свою жизнь: он готов отдать деньги и выйти из игры. Но Чигур ему а) не верит; б) хочет другого: бабки к его ногам должен принести тот, кто их взял, кто вообразил, что может тягаться с ним, всесильным исчадием Ада, — то бишь Ллевлин. А полковнику, ветерану Вьетнама, докатившемуся до суетной работы на мафию, Чигур бросает презрительно: “Так чего стоят твои принципы, если ты сейчас сидишь здесь?” — и преспокойно пускает пулю в живот.
