Сопровождаемый развевающимся на ветру Драфш-и-Кавьяном, Шапур подъехал к возвышенному трибуналу, где занял свое место на троне, сверкающем драгоценными металлами и камнями. За троном маячила устрашающая морщинистая масса его десяти слонов. Впереди шли Бессмертные под командованием Пероза Длинного Меча, и Джан-Аваспер, "те, кто жертвует собой", во главе с Мариадом.
Баллиста не удивился, что Шапур до сих пор не пытался использовать своего ручного претендента на римский трон, чтобы подорвать лояльность защитников Арета. Кто станет преследовать бывшего члена городского совета, ставшего разбойником, а затем предателем, как Мариад? Это было так же маловероятно, как если бы кто-то пытался облечь в пурпур воина-варвара, такого как сам Баллиста.
Таран готовили к бою, лагерных слуг и магов с их погремушками уводили прочь. Началось пение: "Хос-ро-Ша-пур, Хос-ро-Ша-пур". Здесь была суть всей затеи – великий таран, Слава Шапура и его черепаха-покровительница. С того места, где он был собран, Баллиста предположил, что он будет продвигаться прямо по дороге к Пальмирским воротам. Он основывал свои диспозиции на этом предположении. Он надеялся, что был прав. Все, что он мог использовать, чтобы помешать тарану, было у ворот. Воловьи шкуры и солома, которые он реквизировал, были сложены рядом. Вспомнят ли советники, как хихикали, когда их варвар-дукс объявил об их реквизиции? За воротами стояли три передвижных крана Баллисты. Они были снабжены железными когтями и обильным запасом огромных камней. А потом появилась его новая стена. В течение четырех дней легионеры трудились, чтобы закончить стену за внешними воротами. Жаль, что картина Тюхе из Арета оказалась закрыта новой стеной. Суеверный человек мог бы что–то в этом прочесть, но Баллиста был не из суеверных.
Пошлет ли Царь Царей Хосро-Шапура прямо по дороге в пасть тщательно подготовленной обороне? Или он был бы предупрежден предателем? После неудавшегося нападения на зернохранилища в Арете стало на одного предателя меньше. Но Баллиста была уверен, что остался по крайней мере один оставшийся. Потребовалось по меньшей мере два человека, чтобы сжечь склад, и по меньшей мере два человека, чтобы убить Скрибония Муциана и избавиться от его тела. По общему мнению, ни один предатель не рассказал Сасанидам о наполненном нафтой кувшине, закопанном прямо перед воротами, на который нарвалась осадная башня персов. Но северянин был уверен, что это скорее проблема со связью, чем доказательство того, что предателей не осталось.
Шапур взмахнул рукавами с пурпурными и белыми лентами. Заревели трубы, загремели барабаны. Огромная черепаха, в которой находился Хосро-Шапур, двинулась вперед, как и осадные щиты, баллисты и бесчисленные орды лучников.
-Как ты думаешь, он тренируется? - спросил Максим.
-Что? – спросил Баллиста.
-Раскручивать эти ленты. Представь, каким придурком он, должно быть, выглядит, тренируясь в одиночку. В любом случае, бессмысленно. Не слишком практичный навык.
-Почему ты тратишь то немногое время, которое у тебя есть, когда не трясешь койку, практикуясь в этих причудливых движениях со своим гладием?
-Максим рассмеялся. - Это пугает моих врагов. Я видел, как взрослые мужчины плачут от ужаса.
-Баллиста молча посмотрел на своего телохранителя.
-О, хорошо, я понимаю, что ты имеешь в виду, но, конечно, это совершенно другое дело, - вспыхнул Максим.
-Нельзя не думать, что в целом хорошо, что ты принадлежишь мне, а не наоборот.
Огромный таран двигался прямо по дороге, осадные щиты прикрывали баллисты, с обеих сторон лучники выходили на позиции.
Всеотец, снова-здорово. Почти бессознательно Баллиста повторил свой ритуал перед боем: вытащить кинжал, защелкнуть его обратно, вытащить меч, защелкнуть его обратно, прикоснуться к лечебному камню на ножнах.
Когда сасаниды приблизились на расстояние выстрела мимо выкрашенных в белый цвет горбов скал, Баллиста кивнул Антигону, тот подал сигнал, и артиллерия начала стрелять. На этот раз северянин приказал баллистариям целиться исключительно во вражескую артиллерию. Персы, толкающие огромный таран, будут поражаться своей удаче, неожиданной удаче, которая, по мнению Баллисты, может заставить Шапура и его окружение задуматься.
Практика хорошо влияла на умения артиллеристов Арета. К тому времени, когда линия сасанидов достигла участка стены, выкрашенной в белый цвет, три их баллисты были разрушены высокоскоростными снарядами. Когда таран, осадные щиты и лучники преодолели последние 200 шагов до городской стены, артиллерия персов развернулась и начала отстреливаться. Борьба была равна: две баллисты защитников и две баллисты нападавших были выведены из строя. Дукс Реки был вполне счастлив. Это был единственный участок осады, где он мог выиграть войну на истощение. Затем ему в голову пришла другая мысль: позор. Гибнут люди – как мои люди, так и вражеские, – а я просто подсчитываю количество уничтоженных и поврежденных машин, влияние на скорострельность. Позор. Слава богам, что война никогда не сведется к этой безличной битве машин против машин. Как это было бы бездушно.
Сасанидские офицеры обладали замечательным контролем над своими войсками. Лучники не стреляли до тех пор, пока осадные щиты не были установлены всего в пятидесяти шагах от стен. Ни одна стрела не была выпущена до команды. Когда она поступила, небо снова потемнело. Когда с ужасным свистом обрушился ураган стрел, Баллиста еще раз поразился почти невероятной чудовищности этого обстрела. Защитники укрылись за зубчатыми стенами и под своими щитами, чтобы переждать бурю. Крики и вопли показали, что не все остались невредимыми. В паузе перед следующей волной лучники Арета вскочили на ноги и дали ответный залп.
Скорчившись за парапетом, окруженный щитами, Баллиста знал, что должен игнорировать ураган стрел. Он не имел значения. Философы-стоики считали, что все, что не касается нравственной цели человека, не имеет отношения к делу. Сама смерть не имела для них значения - гребаные дураки. Единственной целью Баллисты было уничтожить этот таран, Хосро-Шапур.
Судя по черепахе, таран был около шестидесяти футов в длину. Появившаяся голова была увенчана металлическим оголовьем в форме стилизованной бараньей головы. Он был прикреплен к бревну прибитыми металлическими полосами. Само бревно насчитывало примерно два фута в толщину. Как и черепаха, оно было покрыто сыромятной кожей.
С самоубийственной отвагой персы побежали вперед, чтобы разобрать остатки сгоревшей осадной башни и засыпать щебнем яму, в которую она провалилась. Рабочие находились всего в двадцати ярдах от ворот. Римским лучникам было трудно промахнуться. Было что–то глубоко пугающее в фанатизме, с которым Сасаниды бросались вперед, чтобы заменить павших людей, - бросились навстречу верной смерти. Они были пьяны? Или одурманены наркотиком?
Черепаха двинулась вперед. Щебень в яме сдвинулся, но выдержал ее вес. Таран приблизился к воротам.
-Всем приготовиться. Вот они. Сейчас! - по команде Баллисты легионеры встали лицом к урагану стрел. Двоих рядом с северянином отбросило назад. Не останавливаясь, выжившие, кряхтя от усилий, перетаскивали через зубчатую стену огромные мокрые мешки, сшитые из необработанных шкур и набитые мякиной. Мешки упали, как огромные промокшие матрасы. Удерживающие веревки, привязанные к парапету, натянулись. Мешки влажно шлепали по воротам, удерживаемые на месте. Присмотревшись, Баллиста увидел, что он точно рассчитал длину веревок. Дерево Пальмирских ворот оказалось закрыто от ударов тарана амортизирующей подушкой. Промокшие мешки не загорались. Баллиста выиграл немного времени. Над головами защитников раскачивались стрелы трех кранов.
