В письме содержалась “замечательная” новость. Император Галлиен, разгромив варваров на Дунае, назначил цезарем своего старшего сына Публия Корнелия Лициния Валериана. Новый цезарь останется на Дунае, в то время как святейший август Галлиен совершит поездку по Рейну. В Малой Азии боги проявили свою любовь к империи, любовь, порожденную благочестием императоров, подняв реку Риндак во время наводнения и тем самым спасли город Кизик от вторжения готских пиратов.
В сообщении губернатора не было ничего, кроме банальных советов и ободрения: оставайтесь начеку, продолжайте хорошо работать, дисциплина преодолеет всё. Баллиста надеялся на письмо от императоров, что–то написанное пурпурными чернилами с августейшей печатью, которым можно было размахивать, чтобы поднять боевой дух, что-то с определенными новостями о мобилизации имперской полевой армии, деблокирующих силах, идущих к ним - возможно, даже что-то, что содержало прогнозируемую дату снятия осады. Информация о том, что старомодный римский virtus преодолеет всё, была не слишком полезна.
Общая картина ухудшилась после того, как в частной беседе с новоприбывшими легионерами с лодок "чудесные новости" получили контекст. Галлиену, далекому от победы над варварами на Дунае, пришлось купить мир у карпов, племени, с которым он там сражался, чтобы он мог свободно двигаться к Рейну, где франки и алеманны сеяли хаос. Новый цезарь был всего лишь ребенком, номинальной фигурой, оставшейся на Дунае, где реальная власть находилась в руках генерала Ингенуя. Воды Риндака могли спасти Кизик, но ничто не помешало готам разграбить Халкидон, Никомедию, Никею, Прусу и Апамею. Под угрозой оказалась вся Малая Азия. Генерал Феликс в сопровождении великого осадного инженера Цельса был послан удерживать Византий. Сам Валериан с основной полевой армией двинулся в Каппадокию, чтобы попытаться изгнать готов из Малой Азии.
Какими бы плохими ни были новости о делах в мире, Баллиста был еще больше разочарован отсутствием письма от Юлии. Он очень скучал по своей жене. Не было ничего невозможного в том, чтобы письмо, написанное ею в Риме или с Сицилии, могло попасть на восточную оконечность империи, в Цирцезий и на корабль. К любому письму, которое писала Юлия, она обязательно прилагала рисунок их сына, каракули столь абстрактные, что только сам мальчик мог сказать, что на них изображено. Прошло десять месяцев с тех пор, как Баллиста в последний раз видел своего сына. Исангрим будет быстро расти. Быстро меняться, но, надеялся северянин, не до неузнаваемости.
Подавив свое разочарование, Баллиста вернулся к мобилизации своих скудных ресурсов для защиты города. Десять новых легионеров были приписаны к центурии Луция Фабия в Порту Аквариа на том основании, что их опыт в качестве лодочников может оказаться более полезным там, чем где-либо еще. Потери были на удивление незначительными в тот день, когда был сожжен большой таран, и лишь несколько человек погибли от случайных персидских стрел или в неудачных набегах, пока не произошла катастрофа, в которой погиб молодой опцион Проспер. Центурии IIII Скифского на стене пустыни по-прежнему насчитывали около пятидесяти человек в каждой, турмы XX Пальмирской - сорок. Баллиста усилил их еще сотней ополченцев-лучников из нумера Ярхая. Северянин надеялся, что служба бок о бок с регулярными солдатами вселит решимость в призванных горожан и даст им опыт. Он прекрасно понимал, что все может пойти по-другому, что слабая дисциплина ополчения может заразить обычных солдат. До сих пор все, казалось, шло так, как хотел Баллиста, но ему бы понравилось, если бы Ярхай чаще появлялся на зубчатых стенах. Седой защитник караванов, казалось, все меньше склонялся к тому, чтобы участвовать в боевых действиях.
По мере того как сезон приближался к разгару лета, температура становилась все более высокой. Со стен Арета часто можно было увидеть мерцающие в пустыне миражи, из-за чего было трудно определить расстояние и которые маскировали передвижение персов. Для северянина жара была почти невыносимой. Как только одежда была надета, она промокала от пота. Пояс с мечом и ремни доспехов натирали кожу до крови. Но это было еще не самое худшее. Повсюду была пыль. Она попадала в глаза, уши, рты, в легкие. Всех, кто не был уроженцем города, мучал постоянный резкий кашель. Пыль каким-то образом проникала в самые поры кожи. А еще были мухи и мошки, постоянно жужжащие и жалящие, покрывающие любой кусочек пищи, роящиеся на краях каждого напитка.
Было только два момента в течение дня, когда находиться на улице было хоть немного терпимо. Вечером температура падала, когда над Евфратом дул прохладный ветерок, и небо на мгновение становилось лазурно-голубым. Незадолго до рассвета взлетали дикие птицы, и чаша неба окрашивалась нежно-розовым, прежде чем солнце вырывалось из-за горизонта, чтобы приступить к наказанию людей под ним.
В полдень 6 июля, в первый день фестиваля Аполлона, Баллиста лежал в бассейне фригидария, спасаясь от дневной жары. Поскольку баня была частной, пристроенной к дворцу Дукс Реки, северянин был предоставлен сам себе. Кастриций, его нынешний знаменосец, вошел и энергично отдал салют.
-Большое облако пыли было замечено на юге, на нашей стороне реки, направляясь в этом направлении.
К тому времени, когда Баллиста добрался до своего привычного поста у Пальмирских ворот, облако пыли было видно безошибочно отчетливо. Высокая, плотная, изолированная колонна, она не могла быть вызвана ничем иным, как огромной колонной людей и животных, марширующих вверх по реке. Скорее всего, авангард достигнет лагеря Сасанидов к полудню следующего дня.
Персидская колонна маршировала в хорошем темпе. К полудню можно было увидеть, как её предвестники приближаются к лагерю. Вереница за вереницей верблюдов тянулась вдаль, насколько хватало глаз. Мягко покачиваясь, все были тяжело нагружены, некоторые тащили что-то по земле. Баллиста увидел, что сопровождающих войск почти не было. Сасаниды были в высшей степени уверены в себе.
-Что это? Кажется, там очень мало вооруженных людей. Это, должно быть, хорошо. - Несколько солдат улыбнулись словам Деметрия.
-К сожалению, нет, - сказал Баллиста. - У них уже есть все воины, которые им нужны.
-Вероятно, больше, чем они хотят, - сказал Мамурра. - Они превосходят нас численностью настолько, что им действительно не помешало бы кормить меньше ртов. А опасность чумы всегда больше при наличии действительно большой армии.
-Значит, эти верблюды везут еду? - спросил Деметрий.
-Я не думаю, что нам так повезет". Баллиста вытер пот с глаз. -Я очень боюсь, что они перевозят древесину.
Солдаты в пределах слышимости серьезно кивнули, но, видя, что молодой грек, похоже, ничего не понял, Баллиста продолжил. "Одна из вещей, которая обеспечивала нам безопасность, заставляла персов вести себя тихо последние пару месяцев, - это отсутствие леса в округе. То немногое, что там было, мы сожгли до их прибытия. Вам нужно дерево практически для всех осадных работ – для строительства артиллерии, осадных башен, таранов, лестниц и осадных щитов. Нужна древесина для подпорок тоннеля, если ведешь подкоп под стены города. Для взятия города требуется много дерева – если, конечно, ты просто не предложишь защитникам большие мешки с золотом, чтобы они ушли.
-Если бы, доминус, если бы, - сказал Кастриций.
