С другой стороны Лотти услышала шепот невесты, склонившейся к ее уху:
– А ему ничего иного и не остается. Я сказала, что в черном выгляжу ужасно.
Джон потянул Лотти за рукав, та засмеялась и еще раз обняла подругу.
– Мы еще увидимся, – сухо заметил Джон, направляясь к гостям, которые хотели поговорить с Лотти.
– Все слышали о твоем смелом поступке, Лотти! – сказала Мод, подойдя к ней. – И хотят поздравить героиню.
Лотти залилась краской и бросила на Джона раздосадованный взгляд.
– Да вовсе я и не смелая, – возразила она. – Мне просто повезло, что я себе шею не свернула!
– Нет, ну ты же пошла, искать потерявшихся детей в одиночку. И нашла их! – решительно возразила Мод. – Все считают, что ты поступила очень мужественно.
Напрасно Лотти пыталась протестовать: люди уже обступили ее, и она отважно встретила неминуемое. Ее окружили со всех сторон и откровенно радовались, видя живой и здоровой. Многие женщины Миль-Крика посылали мясо, пирожки или даже миску с пудингом семье, в которой молодая хозяйка оказалась надолго прикованной к постели. Теперь они радовались еще и тому, что их участие помогло Лотти выздороветь.
– Тебе точно помог мексиканский перец. По словам моего Фреда, эта штука поставит на ноги кого угодно, – сказала Лулу Ванакер. – Я уверена, он придал тебе сил.
Лотти через силу улыбнулась. Отведав этого специфического блюда, Джон и дети весь вечер маялись от болей в желудке, и Лотти была рада, что сама не попробовала этой отравы.
– А тарелку с моим дьявольски огненным мясом Лотти уже сама смогла отведать! – утверждала Мод. – После него Лотти быстро пошла на поправку.
Соседи и знакомые шутили, споря между собой, кто больше помог больной. И все были искренне рады снова видеть ее. Но Лотти вдруг стало плохо, ноги ее онемели и стали подкашиваться. Она беспомощно оглянулась, ища глазами мужа.
– Я здесь, – успокоил ее Джон, подходя сзади. Он обнял жену за плечи и, улыбнувшись, сказал: – Наверное, ей на сегодня хватит. Мы немного побудем у Бушей, но сейчас ей лучше пойти и посидеть в повозке.
Джон обхватил Лотти за плечи и медленно повел со двора. Выйдя за ворота, он подхватил ее на руки, опустил в повозку, на мягкое сено и нежно погладил по колену.
– Держись, дорогая. Мы побудем у Бушей несколько минут, а затем я сразу же отвезу тебя домой.
Взглянув на Лотти, Джон понял, что она действительно ужасно устала. Он отвязал лошадей и погнал повозку к дому пастора, где жених и невеста уже сидели за торжественным столом у чаши с традиционным пуншем.
Повалил густой снег. Крытая повозка свернула на дорогу, ведущую к ферме Тиллмэна. Лотти и Сисси мирно беседовали, накрывшись с головой одеялами и прижавшись, друг к дружке. Из-под одеял были видны лишь кончики их носов – глазки Сисси весело поблескивали.
Джон забавлялся, слушая их, – они тараторили, как две закадычные подружки.
По правде сказать, говорила преимущественно Сисси. Она делилась своими впечатлениями от свадьбы, планами на Рождество, а также услаждала слух Лотти разными песенками.
«И даже не заикнется про туалет», – с улыбкой подумал Джон. И тут же услышал громкий голос:
– Мне надо в туалет! – неожиданно заявила девочка. От повозки до сарая девочка неслась со всех ног, высоко подняв юбки. Томас только головой покачал, глядя ей вслед. Затем он повернулся к дяде. «Что-то парень всю дорогу молчал», – подумал Джон. Томас сидел, закусив губу и беспокойно теребя край куртки, защищавшей его от пронизывающего ветра. Наконец он решился заговорить:
– Банди Гатри сказал, что у его папы была для вас телеграмма, дядя Джон.
Мальчик прищурился и пристально посмотрел на Джона.
– Ну да, была.
– Из Сент-Луиса? – робко уточнил Томас. Джон кивнул в ответ. Томас спрыгнул на землю и, ссутулившись, побрел к дому.
– Томас! – окликнула мальчика Лотти.
– Оставь его, пусть идет, – проворчал Джон. Глаза Лотти округлились. Хотя она и пыталась сохранить самообладание, было заметно, что она сильно взволнована. Джон, расправил одеяла, которые Сисси свалила в кучу, поспешно убегая.
– Давай, – пробурчал он. – Слезай, я тебе помогу.
Лотти молча склонилась к нему и положила руки на плечи. Джон поднял, затем опустил на землю, осторожно поправил шляпку, одернул пальто и повел к дому.
Лотти осторожными шагами ступала по пушистому снегу, медленно поднимая ноги. Джон вдруг подхватил ее на руки и понес к крыльцу.
– Замечательная была свадьба, – заметил он, снимая с Лотти пальто и развязывая ленты на ее шляпе. – Ты ничего сейчас не делай, а немедленно ложись в кровать, – сказал он тоном, не терпящим возражений.
Джон повесил на крючок пальто, затем, смахнув с полей снежные хлопья, повесил на другой крючок свою шляпу.
Лотти молча смотрела на него и вовсе не удивилась, когда он сгреб ее в охапку и с силой прижал к себе. Из груди женщины вырвался прерывистый вздох; она крепко обняла его.
В другом конце комнаты Томас сидел на корточках у камина с кочергой в руке. Он собирался подкинуть полено в угасающее пламя. «Томас кажется сейчас таким маленьким, таким одиноким», – подумала Лотти.
– Что он сказал, дядя Джон? – спросил мальчик, глядя на дрова, которые вот-вот должны были вспыхнуть ярким пламенем. Темная кора на только что подброшенном полене вспыхнула и заиграла жарким язычком. Движения Томаса были заторможенными – он ждал ответа.
– Они приезжают, – прозвучал ответ, которого Томас так боялся.
– Я так и думал. – Он пожал плечами.
– Может, они хотят только провести с нами Рождество, – с надеждой в голосе проговорила Лотти.
– Что-то я в это не верю. – Джон покачал головой. – Ездить в такую погоду в декабре без определенной цели.
– Я знаю, они хотят нас снова забрать, – проворчал Томас и бросил кочергу в камин. Он поднялся и направился к двери, накинув пальтишко на свои худые плечи.
– Томас! – В голосе Джона прозвучала досада.
– Да, сэр?
– Ни слова сестре, слышишь?
– Да, сэр, слышу, – пробормотал мальчик в ответ. Затем резко открыл дверь и гулко хлопнул ею за своей спиной.
– Джон! – Лотти взглянула на мужа. Она думала о ребенке, который сейчас брел в одиночестве, наверное, к сараю, где он мог выплакать свое горе, скрыть свои слезы.
– Я позже с ним поговорю, – сказал Джон. – Сейчас я хочу, чтобы ты сняла ботинки, распустила волосы и легла в постель.
– Распустила волосы? – растерянно спросила Лотти. – Но зачем?
Он смотрел прямо перед собой, пытаясь не выдавать своих чувств. Но его рука была мягкой и ласковой, когда она опустилась на копну ее золотистых волос.
– Я хочу полюбоваться твоей красотой, чтобы хоть немного успокоиться. А твои волосы, когда ты их распустишь, всегда радуют мой глаз и доставляют мне огромное удовольствие. – Джон пристально глядел ей в лицо, а его пальцы методично извлекали шпильки из ее прически.
