рядом. — Не тратьте силы и не кричите, иначе сюда придет стража.
Он вздрогнул и прижал голову к своим плечам. Судя по всему, визитов этой самой стражи боялись.
Что произошло со мной за время забытья? Я проснулась утром, собралась и отправилась к Сеймуру, совершенно случайно встретившись с его матушкой, а потом…
Мое лицо озарила догадка.
Брамот, сволочина, ловушку мне приготовил.
Что именно сделал опекун, я не знала, совершенно не помнила, как осталась без чувств, но то, что я по его вине здесь нахожусь — неоспоримый факт.
— Что здесь происходит? — спросила бледного мужчину.
Скорее всего, тот из бродяг, выдает сильная худоба, давно залегшие синяки под глазами и грязное рубище.
— Да мы и сами не знаем, деса, — он опустил седую голову. — Видать, не увидеть мне больше белого света. Хаоситы, проклятые, и в столицу забрались.
Вот оно что. Значит, дар меня не подвел. Поймали, паразиты, и ритуал свой свершить хотят.
— Квоки, — подвигала ногой, пиная фамильяра. Все нежности потом, а сейчас надо придумывать, как спасаться из лап врагов. — Квоки, мать твою, где ты там пребываешь?
Еще до конца не пришедшая в себя птица сквозь пелену сна ответила.
— Где надо, там и пребываю. Оставь меня, меня потом занесут, с ягодами в ж… — и снова обмякла.
Даже любопытство берет, что именно ей там снится.
— Квоки, быстро вставай, — заверещала не своим голосом. — Иначе в ж не только ягоды окажутся.
К счастью, мой голос в моменты истерики срабатывал лучше, чем военная сирена, и она быстро встрепенулась. Но к несчастью, потому что встрепенулась не только курочка.
Тяжелая дверь с решеткой отворилась. По глухим шагам стало понятно, что идет кто-то грузный и неторопливый, и не один.
— Блэр, — передо мной предстало лицо далекого дядюшки со свечой в руках. — Я все думал, когда же ты очнешься.
— То-то за дверью поджидал, — презрительно выплюнула в его беспечную рожу. — Живот от усилий не треснул?
Брамот де Инберт сморщился из-за оскорбления, испуганно отошел от меня на шаг и обернулся на своего спутника. Родственник все равно опасался меня, несмотря на то, что ведьма оставалась связанной. Безмозглый трус.
— Не дерз-сзи, девка, — выдохнул второй и откинул капюшон плаща.
Мне бы удивиться или хотя бы для порядка завизжать от страха, но незнакомца я узнала. Сумрак, тот самый жрец Ваоха, общавшийся со мной в сознании пленника. Вблизи он выглядел еще страшнее и уродливее. Тьма, сгущавшаяся от плаща, больше его не закрывала, и я увидела жуткие шрамы, бороздками покрывавшие серую кожу.
— А то что? — старалась не подавать виду, что напугана до безумия.
— Ничего, ведьма-сс, — Сумрак проверил оковы. — Ты все равно ничего не можешь сделать. Твои цепи крепкие, а на рассвете начнем ритуал.
— Я могу позвать на помощь друзей, — отчаянно заметалась возле стены, неприятно царапавшей мою спину.
— Попробуй-с. — Хаосит усмехнулся. — Здесь все обвешено артефактами, даже с твоей силой не пробьешься и пнул моего фамильяра.
Курочка едва пришла в себя и отлетела в противоположную сторону.
— Квоки, — я испугалась за верную подругу, но на миг показалось, что пеструшка дышит, хоть и откинулась на приличное расстояние. — Ты мне за это ответишь.
— Нет-с, — замотал головой жрец. — Это вы ответите за годы неповиновения. Я потерплю, совсем скоро вся столиц-са нам подчинится.
Гелиос, что же творится? Как поступить дальше? Неужели я в безвыходном положении?
— Что за ритуал? — я отвернулась от лежащей птицы и уставилась на Сумрака. — Как он пройдет?
— Ха-ха-ха, — гортанно рассмеялся мерзавец, подзывая поближе моего бывшего опекуна. — Колдунья заволновалась за свою жизнь. Как думаешь, — обратился он к Брамоту, — можно ли ей верить?
Дядюшка отступил. Он и сам побивался своего спутника и испытывал чувства омерзения. Сложно не заметить дрожь, исходившую от тела.
— Нет, господин, никак нельзя. Она чересчур свободолюбивая и упрямая.
— Посмотрим-с, — хаосит зацокал языком и вновь повернулся ко мне. — Мы можем оставить тебя в живых-с, хочешь?
Я же не смертница, конечно, хотела. Но, как издавна меня научил дедушка — всегда читай мелкий шрифт в соглашениях.
— А что за это надо? — сразу заинтересовалась, но заранее знала, что никогда в жизни на подобное не соглашусь.
Как говорится, не бесите во мне зверя. Вот еще, с хаоситами в сговор входить.
— Повиновение, подчинение и готовнос-сть произнести клятву вернос-сти, — предложил мне Сумрак.
— Боюсь, мне серый цвет не идет, — вздрогнула, представляя себя в их мантии с черным сгустком тьмы вместо лица.
— Храбришьс-ся, глупая, — мерзавца я ничуть не обескуражила. — Посмотрим-с, когда придет твое время. Брамот, — подозвал к себе словно собачонку моего дядюшку, — можешь пообщаться с девушкой, она же твоя воспитанница.
— Она не стоит моего внимания, — фыркнул де Инберт, опасливо оглядываясь на мою прикованную фигуру. — Бросила семью в самый неподходящий момент.
Я бросила? А ничего, что этот проныра все состояние ему в наследство доставшееся проиграл.
— Ты все же пообщайся, — не дал ему отойти жрец, испытывая удовольствие, издеваясь над нами обоими. — Подготовь менталис-стку.
И выплывая на своих конечностях, вышел из темницы. Оставшись среди пленников единственной в сознании, Адам, вообще, делал вид, что он часть стены, уставилась на дородного мужчину и спросила единственное, что меня интересовало..
— За что? — я по-настоящему недоумевала.
Пускай, мы не прониклись любовью к друг другу, пускай, он через меня пытался решить свои проблемы, но чтобы так радикально избавляться от племянницы…
— У меня не было выбора, ясно, — Брамот виновато развел руками и отчаянно старался на меня не смотреть. — Им была нужна ты, а мне деньги.
— И ты меня продал? — я усмехнулась. — Хотя чему я удивляюсь. Ты меня и до этого продавал.
— А что мне оставалось? — он сжал ладони в кулаки и в бешенстве затряс головой. — Твой отец в завещании ясно указал позаботиться о своих детях. Бросил кузена без денег и связей, а я всегда находился подле него, помогал, выхаживал.
Так, стоп, а с этого место поподробнее.
— Какое такое завещание? — сощурилась я и пыталась незаметно выскользнуть из наручников. — Папа обо мне ничего не знал.
Но куда там. Они
