по овчарням у Красного дома. Это было не так сложно.
– Вау.
– Я знаю. На самом деле потом мы переживали.
Я опускаюсь на диван, пытаюсь избавиться от ярости. Я чувствую, как она вытекает из кончиков моих пальцев.
– Ты опять считаешь, что убийства мог совершить Джозеф? – спрашивает Нейт.
– Не знаю! Кто такой дядя Си-Со?
Нейт выглядит озадаченным.
– Понятия не имею.
– Джозеф его никогда не упоминал?
– Не помню. Но мне удалось пробраться в ту часть скрытой локации, которую я упоминал. Ничего такого драматичного, как в первой. Просто две женщины сидят в кухне и болтают, с ними маленький ребенок.
– Какие женщины? – уточняю я.
– Я думаю, что женщина с младенцем – это твоя мать. Она упоминает имя второй женщины. Джули. Затем я вспомнил, как мы пару раз врывались в кухню и заставали там твою мать с еще одной женщиной. Они вели задушевные, типично женские разговоры. Может, это была Джули. И, может, она что-то знает.
Я чувствую внезапную острую боль. У меня нет таких подруг. Мне не с кем поговорить по-женски.
– О чем они обычно говорили?
– Понятия не имею. Может, про какую-нибудь чушь. – Он мнется. – На самом деле я помню, как вторая женщина жаловалась, что ей все время приходится мыть какой-то домик. Тогда, когда мы были подростками, я об этом не задумывался, я только помню, как Джозеф говорил, что Джули одержима чистотой, а его мать никогда не убирается.
– Может, это гостевой домик?
– Может, и так, – пожимает плечами он.
Теперь я больше не думаю, что мою семью убил какой-то незнакомец или Джозеф в припадке безумия. Зерна случившегося в ту ночь были посеяны гораздо раньше. А Джули может знать, кто их посеял.
Глава 52
Я серьезно занялась поисками в Интернете, мне помогло то, что в Маршпуле очень мало гостевых домиков. Поиски приводят меня к потенциальной Джули. У нее есть свой сайт, на котором она заявляет, что сдает домик уже двадцать пять лет. Большая красная точка показывает его на картах Гугл. Мне кажется несколько странным то, что человек делает себя настолько видимым, но очевидно ее не преследует темное прошлое. Она отвечает после первого гудка и подтверждает, что она и есть та Джули, которая дружила с Эсси Флауэрс. Она очень взволнованна и требует, чтобы я приехала к ней прямо сейчас.
Я беру машину Серены и еду в Маршпул. Джули живет в симпатичном старом доме. Вокруг выложенного плитками дворика перед фасадом установлена ограда. За домом тоже есть двор и переоборудованный сарай, который, вероятно, и сдается в аренду отдыхающим. Я ставлю машину так, чтобы она никому не помешала, затем обхожу дом, чтобы войти через заднюю дверь. С одной стороны, у меня появляется желание сбежать, потому что я не хочу знать, как все было плохо в моей семье. С другой стороны, мне отчаянно хочется услышать то, что может рассказать Джули.
Серена с Нейтом остались у него дома, чтобы продолжить работу над игрой. Они уверены, что еще не все нашли. Интересно, Серена сообщит Нейту о своей беременности?
Дверь резко распахивается, женщина раскрывает объятия и прижимает меня к себе.
– Крошка Селестина! Боже, не могу поверить!
У нее круглое лицо, и сама она вся кругленькая – напоминает мягкого, теплого плюшевого мишку. Мне сразу же становится легко с ней. Я иду за ней в гостиную, оформленную в ярких радужных тонах.
– Теперь меня зовут Ева, – сообщаю я. – Зовите меня так, пожалуйста.
– О! Ева, да, конечно. Это тоже красивое имя. Присаживайся, я сейчас заварю нам чай.
Она ведет меня к темно-оранжевому дивану, который стоит рядом с дровяным камином. Я благодарно усаживаюсь. В комнату проникает запах выпечки.
Центральное место в комнате занимает открытый сложенный из кирпичей камин, стена слева от него вся увешана фотографиями. Я просматриваю их, но, конечно, никого не узнаю.
Джули возвращается с двумя чашками и тарелкой, на которой горкой лежат печенье и булочки. Она ставит их на кофейный столик, а сама усаживается рядом со мной на диване, мне не совсем комфортно от того, что она так близко, но я приказываю себе расслабиться.
– Напомни мне, пожалуйста, что у меня в духовке кексы, – просит она. – Не хотелось бы их сжечь.
– Хорошо, – отвечаю я, зная, что сразу же забуду об этом.
– Как это было ужасно, просто ужасно, – говорит Джули. – Такой шок! Бедная, бедная Эсси. А ты такая маленькая. Но как ты? Где ты теперь живешь?
– Со мной все в порядке. Я поменяла имя и фамилию и переехала. Я не могла смириться с тем, как люди относились ко мне.
– О боже, да, я понимаю. Бедняжка. Твоя мама так тебя любила.
– Я знаю, что ей приходилось трудно со мной.
Джули хмурится и молчит.
– Я это знаю, и в этом нет ничего такого, – продолжаю я. – Я не помню ничего «до», поэтому вы не расстроите меня, если что-то расскажете про моих родителей.
– Я не хочу, чтобы ты плохо думала про свою маму…
– Не плохо. Просто… Я знаю, что ей было сложно из-за депрессии.
– Не уверена, что это была именно депрессия, но не волнуйся из-за этого. Расскажи мне о себе. – Она поудобнее устраивается на диване и улыбается.
Я не хочу рассказывать ей о себе. Я хочу узнать про свою семью. По крайней мере, она не мучает меня вопросами о Джозефе. Интересно, слышала ли она, что он может быть в сознании?
– Я работаю в книжном магазине, – сообщаю я. – У меня все в порядке. Что вы имели в виду? Разве маме не было трудно со мной и Бенджи?
Джули вздыхает.
– Не вижу смысла говорить об этом. Учитывая сколько времени прошло.
– Пожалуйста. Я хочу знать. Это не может быть хуже… всего остального.
– Я имею в виду… у всех есть проблемы в семье, не правда ли?
– Что происходило, Джули? Пожалуйста, расскажите мне.
– Хорошо. Ты, вероятно, знаешь, что твоя мама не была счастлива с твоим отцом.
Я чувствую, как меняется мой мир.
– На самом деле нет. Мои тетя и дядя всегда говорили мне, что они обожали друг друга. Недавно я выяснила, что у моей мамы были проблемы, но я думала, что из-за послеродовой депрессии.
Джули откусывает кусочек печенья и медленно жует.
– На самом деле я думаю, что дело было не в этом.
– Продолжайте, пожалуйста.
– Если женщина несчастна, то все обычно списывают это на какую-то болезнь или расстройство, но иногда женщины бывают несчастны просто потому,
