— Ах вот ты как! — прорычал Раданайт и влепил Джиму хлёсткую пощёчину.
Будучи пьяным, он не рассчитал силы и ударил так, что Джим не устоял на ногах, а в следующий момент в гостиную ворвался чёрный ураган и сшиб Раданайта с ног.
— Как ты посмел поднять на него руку, подонок?! — прогремел гневный голос Фалкона.
Раданайт, поднимаясь с пола, пошатнулся и ухватился за стену. Сверля Фалкона ненавидящим взглядом, он хрипло прорычал:
— Не смей… Не смей к нему прикасаться, или я убью тебя!
— Это я тебя убью, — сказал Фалкон.
Они бросились друг на друга с такой яростью, что было ясно: живым из этой схватки выйдет только один. Джим закричал, и на его крик и шум драки прибежал Криар. Увидев, что молодые господа дерутся, он позвал на помощь ещё трёх слуг — парней крепкого телосложения, и вчетвером они растащили противников.
— Безобразие, господа! — возмущался Криар. — Я немедленно доложу об инциденте милорду.
Джим рыдал, сжавшись комочком в кресле. Фалкон, подхватив его на руки, отнёс в спальню и уложил на кровать. Ещё не остывший после стычки, он расхаживал по комнате, как разъярённый тигр.
— Я ему это так не оставлю! Он за это заплатит! Я разорву всякого, кто посмеет тебя тронуть, детка, и для него исключения не сделаю!
Как глубоко ни был Джим оскорблён поступком Раданайта, при одной мысли о том, что Фалкон поступит с ним так же, как с Зиддиком, его затрясло от ужаса.
— Фалкон, не надо, — пролепетал он.
— Что значит "не надо"? — воскликнул тот, сверкнув глазами. — Я не могу допустить, чтобы ему это сошло с рук! Я вызову его, клянусь! И пусть только попробует отказаться, трус!
Джим бросился перед ним на колени.
— Фалкон, я умоляю тебя… Не надо! Он просто был пьян и не понимал, что делал… Пожалуйста, я прошу тебя, Фалкон!
Глаза Фалкона превратились в льдинки.
— Он оскорбил тебя, ударил, а ты защищаешь его? Может быть, он тебе дороже, чем я?
— Он мой брат, Фалкон! — воскликнул Джим.
Сверкнув льдинками в глазах, Фалкон вышел из комнаты Джима. Опустившись на ковёр, Джим содрогался, и из его глаз струились слёзы. В его жизни не было дня ужаснее, чем этот, думал он. Даже ночь с Зиддиком меркла перед этим. Лёд в глазах Фалкона пронзал его сердце острее и больнее, чем самый острый нож.
Через час приехал лорд Райвенн. Раданайта уже начало развозить, но лорд пощёчинами привёл его в себя.
— Смотри на меня! Бессовестный! Что ты творишь? Напиваешься, бьёшь Джима! Он слабее тебя, он ребёнок! Как ты до такого докатился?
— Если бы ты знал, отец, что этот ребёнок… Что твой ненаглядный ребёнок уже раздвигает ноги, — проговорил Раданайт, с трудом ворочая языком.
— Что ты несёшь! — воскликнул лорд Райвенн. — Ты пьян!
— Да, отец, я пьян и несу чёрт знает что, — пробормотал Раданайт, опуская отяжелевшие веки. — Пожалуйста, позволь мне лечь и проспаться.
— Хорошо, ложись, — сказал лорд Райвенн сердито. — Но мы ещё поговорим!
Оставив Раданайта, он пошёл в комнату Джима. Тот лежал на кровати и беззвучно вздрагивал. Склонившись над ним, лорд Райвенн с нежной жалостью проговорил:
— Дорогой мой… Ну, успокойся. Я накажу Раданайта, уж будь уверен. Мало ему не покажется. Это просто неслыханно… Ведь я пообещал тебе, что в моём доме тебя никто не обидит, и вот… Милый мой, Раданайт получит по заслугам, я тебе обещаю. Такого больше не повторится, или я не лорд Райвенн! Даю тебе моё слово чести, дружок.
После он разыскал Фалкона. Тот, угрюмый и злой, прохаживался по лоджии.
— Фалкон, я не одобряю того, что вы устроили драку, но и осудить тебя я не могу: ты вступился за Джима, — сказал лорд Райвенн.
— Милорд, — сказал Фалкон, — я обращаюсь к вам как к главе Совета двенадцати. Я прошу вас дать мне разрешение вызвать его на поединок. Я не могу ему это так оставить.
Лорд Райвенн нахмурился и посуровел.
— Об этом не может быть и речи, Фалкон. Это семейное дело. Никаких дуэлей в своей семье я не потерплю.
— Милорд, то, что он сделал, непростительно! — воскликнул Фалкон. — Он должен за это поплатиться!
— Друг мой, я повторяю, что никаких дуэлей между вами не допущу, — сказал лорд Райвенн. — Ты живёшь в моём доме и изволь со мной считаться. Раданайт принесёт Джиму извинения и без наказания не останется, не беспокойся. Я сам его накажу так, как считаю нужным. Никаких дуэлей, никаких драк и скандалов. Ты меня понял?
Фалкон помолчал, сжав зубы, потом выпрямился и сказал:
— Слушаюсь, милорд.
— Так-то лучше, — сказал лорд Райвенн.
После этого он ещё раз зашёл к Джиму. Тот уже не плакал, просто лежал, безжизненно откинув руку. Лорд склонился над ним и погладил по щеке, поцеловал в лоб. Ресницы Джима вздрогнули.
— Кажется, я что-то упустил, мой дорогой, — вздохнул лорд Райвенн. — Но ничего, я во всём разберусь… Этого больше не повторится. В моём доме такого не должно происходить и не будет происходить. Ты в порядке, дружок? Скажи хоть слово.
— Да, милорд, я в порядке, — чуть слышно пролепетал Джим.
Лорд Райвенн ещё раз поцеловал его в лоб.
— Я люблю тебя, мой милый. И никому не позволю тебя обижать.
После ухода лорда Райвенна Джим ещё долго лежал, безжизненный и неподвижный. Его окружала со всех сторон пустота и холод. Раданайт ударил его, Фалкон пронзил ледяным взглядом и ушёл, кольцо лежало где-то в гостиной на полу, под креслом или под диваном. Хоть у Джима не было никаких физических увечий, в душе у него было всё искалечено. Вдруг дверь тихонько приоткрылась, и на ковёр бесшумно ступила нога в чёрном сапоге. Джим не шевелился. Фалкон вошёл, с тревогой и болью всматриваясь в него. Склонившись над Джимом, он расцеловал его лицо.
— Детка, я хотел его вызвать… Но милорд Райвенн запретил мне. Против него я не мог пойти. Если он на меня всерьёз рассердится, он может и попросить меня покинуть этот дом, и тогда мы с тобой вряд ли увидимся снова… Для меня это хуже смерти. Я люблю тебя, детка, я не могу без тебя.
Руки Джима обвили его шею. Фалкон впился в его губы, прижимая его к себе, и они опустились на кровать, сплетённые в объятиях. В этот момент в дверь постучали, и послышался голос Криара:
