– О чем вы разговаривали вчера? О чем-то личном?
– Нет… мы говорили о ФОМД. – Перехватив их непонимающий взгляд, Люси пояснила: – Мы оба работаем волонтерами в Фонде охраны материнства и детства. Это группа по защите прав жертв.
– Я слышал о нем, – сказал Ралей.
Люси не могла рассказать им о смертях условно-досрочно освобожденных или Прентере, но что, если это каким-то образом связано со смертью Коди? Нельзя удерживать от них информацию, если она может быть полезна для поимки убийцы.
– Вы сказали, возможное самоубийство?
– Расследование еще не закончено. Мы еще не пришли к каким-либо официальным заключениям, но он оставил предсмертную записку.
– Коди никогда бы не совершил самоубийство, – сказала она уверенно.
– Почему вы так уверены?
– Он католик.
– Это вовсе не всегда…
– Он никогда не поступил бы так со своей матерью. Его отец умер от инфаркта, когда ему было шестнадцать, задолго до нашего с ним знакомства. Его братья и сестры разъехались. Он не сделал бы этого со своей матерью. Ни за что. – Она закрыла рот ладонью и всхлипнула.
Офицер Ралей развернул сложенный листок бумаги и протянул Люси.
– Вот копия предсмертной записки. Наши следователи проверяют почерк.
Женщина дрожащими руками взяла листок бумаги и положила на стол перед собой. Внизу листка отпечатались черные отметины – ксерокопия капель крови Коди.
Тем, кто обнаружит меня, – мне жаль, что вам пришлось увидеть меня таким. Простите.
Моим родителям – я подвел вас. Простите меня.
Моим коллегам – я злоупотреблял своими полномочиями. Простите.
Моей Люси – правда освободит тебя, как освободила меня.
Скоро увидимся.
Прощайте.
Люси не могла унять дрожь. Она прижала ладони к телу, усилием воли пытаясь заставить их успокоиться. Желудок сухой волной поднялся к ее горлу, и она уронила голову на грудь, пытаясь унять рвотный рефлекс.
– Коди… Коди не писал этого. – Ее голос сорвался в крик.
– Вы не узнаете его почерк?
– Почерк не совсем такой, как у него, но может быть и его. Я не знаю. Но вот строка насчет родителей…
– Может быть, он думал об этом всю свою жизнь, не только последнее время.
Люси покачала головой:
– Нет, он не мог такое написать.
– Когда человек страдает от такой сильной депрессии, что готов наложить на себя руки, он не всегда мыслит рационально.
– Боже мой…
Открылась дверь, и Люси встретилась взглядом с Шоном, который быстро вошел и хмуро посмотрел на полицейских. Затем приблизился к Люси:
– Что случилось?
Кинкейд, пошатываясь, встала, и Роган обнял ее за талию. Женщина уткнулась в его плечо.
– Коди мертв, – вымолвила она и расплакалась, не в силах более сдерживать слезы.
Глава 31
Когда Ной узнал, что Мик Мэллори арестован, он оставил Эбигейл заниматься подготовкой ордера на обыск Фрэн Бакли и ФОМД и отправился вместе с Кейт в полевой офис ФБР в Вашингтоне.
Зайдя в комнату для допросов, Армстронг с удивлением обнаружил в ней заместителя директора ФБР Рика Стоктона с Диллоном Кинкейдом и Гансом Виго. С другой стороны, это дело уже стало самым странным за три года работы Ноя в ФБР, не говоря уже о том, что ничего подобного за все время службы в ВВС он вообще не мог припомнить.
Невзирая на дружбу Диллона Кинкейда со Стоктоном и Виго, Армстронг жестко заявил:
– Я же сказал вам оставить Мэллори мне.
– Извиняюсь за причиненные неудобства, – примирительно сказал Диллон.
– Вы защищаете Рогана?
– Прощу прощения, в каком смысле?
– Вы не самостоятельно арестовали Мэллори, так как полиция Херндона доставила вас сюда вместе с ним. Не могли же вы пешком добраться из Джорджтауна до того места, где арестовали его в Херндоне. Я сказал этому чертову Рогану держаться подальше от…
– Ной, не буду мешать вам разбираться с ситуацией по вашему собственному усмотрению, – перебил его Рик Стоктон, – но в пять у меня совещание с директором, и я должен отчитаться перед ним, как обстоят дела с данной ситуацией, даже если это лишь то, что Мэллори отказывается говорить.
– Простите, сэр. – Ной вспомнил годы военной подготовки, чтобы справиться с собственным гневом. – Кто из психологов пойдет со мною?
– Ганс, – сказал Рик. – И Кейт. Прости, Диллон, но тебе пока лучше не общаться с ним. Если Мэллори захочет поговорить с тобой позже, я не против, но сейчас мне там нужны мои агенты.
– Всё в порядке, – вежливо ответил Кинкейд.
– Что мне нужно знать? – спросил Ной.
– Мэллори стремится любой ценой защитить Люси Кинкейд. Он подвел ее шесть лет назад, когда не смог – или не стал – защищать ее. После того как агент чудом остался жив, он стремится исправить ошибки прошлого, тщетно старается избавиться от чувства вины, – и именно поэтому использовал Люси как приманку.
– Мик думает, что она невольно помогает ему, – добавил Диллон.
– Точно, – согласился Ганс. – Люси помогала отправлять негодяев обратно в тюрьму, что наделяло ее силой и способствовало развитию у нее сильного чувства справедливости. Привлечь женщину к тому, чтобы помогать мстителям, было бы легко – она готова на все в рамках закона, чтобы упрятать насильников за решетку. Но наши заговорщики и не пытались вовлечь мисс Кинкейд в свою команду убийц. Чувство вины Мэллори требовало чего-то вроде кровавой жертвы. Скорее всего, именно он принимал решение о том, кому и когда нужно было умереть, а Фрэн брала в разработку соответствующего преступника. Я уверен, что когда мы проанализируем документы ФОМД, то поймем, что работу мстителей можно сопоставить с действиями серийного убийцы. Не менее одной жертвы в месяц, а со временем и чаще, потому что убийства не могли заглушить чувство вины Мэллори. По сути, его преступления лишь углубляли ту пропасть, что отделяла его от нормального человечества. С одной стороны, он считает себя темным рыцарем, снова и снова спасающим Люси, потому что не смог поступить правильно в первый раз. С другой стороны, Мик видит в себе чудовище, убийцу, а это противоречит всему, во что он верит.
– Но Мортон не похож на их типичную жертву, – сказал Ной. – Как и Прентер – он не охотился на детей.
– Жертв выбирал Мэллори, а не Бакли. К тому же для подставы Мортона он Люси не использовал, потому как не сидел в чатах. Он слишком импульсивен для длительного времяпрепровождения перед компьютером. Ему требовалась физическая коммуникация, а не виртуальная.
– Но у нас все равно недостаточно доказательств, – вставила Кейт. – Пока что агенты не обнаружили ничего в доме убитого. Даже оружия нет, кроме того, что было при нем, а мы знаем, что баллистические анализы не выявят никаких совпадений с пулями, убившими насильников. К тому же одного из них сбила машина, а трое были зарезаны. Ничто не объединяет их.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
