Мэллори молчал.
– У нас достаточно доказательств, чтобы держать вас за решеткой, – продолжил Армстронг. – Одного ношения огнестрельного оружия достаточно.
Мэллори улыбнулся:
– Любой мало-мальски соображающий адвокат разнесет ваши показания в пух и прах. У вас нет ничего против меня, кроме косвенных улик. Мы оба знаем это. Тот факт, что Роган заявился ко мне домой, – одно дело, он частный детектив. Даже не важно, знала ли Кейт о том, что ее муж с Роганом проникли в мое жилище, – любой судья скажет, что гражданский консультант ФБР должен был знать, что нарушает закон.
– Мы собрали данные на всех условно-досрочно освобожденных, арестованных за нарушение условия освобождения, через программу ФОМД, и всех тех, кто был убит.
– Как интересно.
– С Прентером вы прокололись. Мортон не сошел бы вам с рук, если б только баллистики нашли соответствия с пулями из вашего оружия, но для этого вы слишком умны.
Мэллори улыбнулся и покачал головой, словно знал секрет, известный только ему.
– Но именно Люси Кинкейд поняла, что вы замешаны в убийстве Прентера, – сказал Ной. – Как вам такая ирония судьбы? Прочитав о его убийстве, она все выходные анализировала данные на всех условно-досрочно освобожденных, с какими общалась через Интернет. Ваши люди забыли забрать мобильный насильника, где хранилось переадресованное сообщение с ее аккаунта, которое она не отправляла, но которое направило парня в «Клуб Десять».
Мэллори хотел что-то сказать, но одернул себя.
Ной решил выдержать паузу, но спустя долгую минуту молчания пленник взял себя в руки, а Армстронг понял, что молчание не заставит убийцу разговориться. Некоторые преступники не могли терпеть тишину, и стоило Ною на несколько минут уставиться на них немигающим взглядом или углубиться в свои записи, как они были готовы рассказать все, что угодно, словно это давало им некое облегчение.
Но Мэллори не был идиотом.
– Условно-досрочно освобожденные, Мортон, Прентер… Тут все ясно. Чего греха таить, и я сам время от времени ловил себя на мысли о том, как было бы здорово устроить правосудие по принципу Дикого Запада. Вы, наверное, думаете, что ни один суд присяжных не отправит вас на электрический стул потому, что вы убивали насильников и растлителей малолетних? А как же Прентер? Тут ситуация сложнее, поскольку он был студентом, осужденным за изнасилование на свидании. Но с хорошим адвокатом – а я вообще сомневаюсь, что наше правительство захочет, чтобы ваше дело дошло до суда, – думаю, вы заключите какую-нибудь сделку. В конце концов, кто хочет выпячивать в прессе все несовершенство нашей системы уголовного правосудия? Или восхвалять новоявленных мстителей?.. Но, – продолжил Ной, – есть и гражданские дела. Даже если вы заключите сделку со следствием, богатенькая семейка Прентера подаст в суд, чтобы выжать из вас всю омерзительную информацию и оставшиеся деньги. А пресса нам в задницу залезет, пытаясь раскопать скабрезные сенсации. Вы хотели защитить Люси? Вы только что снова сделали ее героиней всех передовиц страны.
– Сказки.
– Да ну? А что, по-вашему, будет делать пресса? О чем они будут писать, когда узнают, что насильник Люси стал одной из жертв группы мстителей, на которую она, ничего не подозревая, работала? Из-за вас ее прошлое снова всплывет на первых полосах газет. Мы можем решить дело по-разному, но если вам хотя бы немного небезразлична Люси и тот факт, через какие страдания ей снова предстоит пройти, тогда вам лучше не играть в молчанку со мной.
Мэллори сжал кулаки.
– Я хочу поговорить с мисс Кинкейд.
– Не стоит, – выпалила Кейт.
– Хотите все знать? Я расскажу только ей. Вам мне больше нечего сказать.
Мэллори откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
После нескольких минут попыток разговорить его, всякий раз наталкивавшихся на молчание, Армстронг и Донован покинули комнату для допросов.
– Вот дерьмо! – выругался агент, закрыв дверь за собой. – Не слишком удачно все прошло.
Ганс покачал головой:
– Все прошло просто прекрасно. Идеально. Давайте позвоним Люси.
– Нет! – воскликнула Кейт и окинула комнату взглядом. – А где Диллон?
– Говорит по телефону, – ответил доктор Виго. – Кейт, он действительно расскажет Люси все, что мы хотим знать. Он хочет объяснить ей свои действия. Он жаждет ее прощения.
– Я не собираюсь заставлять ее снова проходить через все это.
– Иного способа не существует.
– Мне тоже не нравится эта идея, – сказал Рик Стоктон, – но я вынужден согласиться с доктором Виго. – Он посмотрел на часы. – Мне нужно доложить обо всем директору. Расскажете, как все пройдет с мисс Кинкейд.
Стоктон покинул комнату, а спустя мгновение в нее вошел Диллон с бледным лицом.
– Что стряслось? – спросила Кейт, беря его за руку.
– Коди Лоренцо мертв. При нем обнаружили предсмертную записку, но полиция сомневается в самоубийстве. – Кинкейд посмотрел на Мэллори сквозь зеркальное стекло. – Он расследовал убийство Прентера.
– Думаешь, он наткнулся на что-то? И Мэллори убил его? – спросила Кейт.
– Не думал, что Мэллори способен убить полицейского, – сказал явно потрясенный Диллон.
– Может быть, он понял, что Коди преследует Люси? – предположил Ганс. – Может быть, он опять защищал ее?
– Я не хочу больше ничего слышать о том, что Мэллори пытается защитить Люси! Он – склонный к манипулированию надменный ублюдок, даже сейчас играющий в Бога! – Лицо Кейт потемнело от гнева.
– Вы говорите, полиция скептически относится к тому, что Лоренцо мог покончить с собой? – спросил доктор у Диллона.
– В кармане мертвого обнаружили предсмертную записку, но в ней были ошибки – например, он говорил о своих родителях, хотя его отец умер много лет назад. Записку изучает специалист-графолог. Когда Шон забрал Люси, он убедил их отправить записку на анализ напрямую в штаб-квартиру ФБР, и они согласились.
– Мэллори молчит. Утверждает, что говорить будет только с Люси, – сказала Кейт Диллону.
Все повернулись и посмотрели на Кинкейда, тот промолчал. Донован воскликнула:
– Ты не можешь серьезно думать о том, чтобы послать ее к нему.
– Люси большая девочка, – сказал Диллон с надрывом в голосе, не отрывая глаз от Мэллори по ту сторону зеркального стекла. – Ей нужно принять решение. Мы не можем сделать это за нее.
* * *
Шону было больно смотреть на Люси, отстраненную и полностью погруженную в себя. К тому моменту, когда он заехал в гараж ее дома, она прекратила плакать и погрузилась в состояние, напоминающее транс. Большие карие глаза женщины были полны боли и страданий, и Роган был готов на все, лишь бы ей помочь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
