«Как же быстро эти твари продвигаются!»
Ботаник бежит что есть сил. Траншея заканчивается тупиком, где стоят притиснутые к стенке ящики. По ним гоблин выскакивает наверх и вприпрыжку несется в сторону разрушенных зданий. Земля под его ногами и вокруг кипит от роющих ее гвоздей. Впереди в стену дома попадает снаряд из танка. На улице раскрывается серый пыльный цветок.
Ничего не видно. Хилый петляет, не замечая, что забрал слишком сильно вправо. Кто-то проносится рядом с ним, а потом он слышит крик. Потасовка совсем рядом. Обе стороны орут во всю глотку. Хилый не знает, какое направление теперь взять. В общей неразберихе ему кажется, что враг окружает его толпой. Он стреляет наугад, в пылевую завесу и тень, которая там маячит. Тень беззвучно падает.
Что-то сильно кусает его за правый бок. Хилый взбрыкивает, но не сбавляет темпа. Гвозди догоняют его, жалят, точно громадные злющие осы.
Заметив с правой стороны улицы какой-то разваленный почти до основания дом, он мчится туда. Боль является вскоре и скручивает правую половину его тела.
«Воистину, братья, все это глупо и банально…» – думает Хилый, отчаянно хромая. Кровь течет, хлюпает в ботинке.
«Все-таки до Крутизны я хотел дойти! Честное слово!»
Хилый теряет гвоздемет и выдергивает на ходу пистолет из кобуры. Ему стреляют в спину. Краем глаза подпех видит фонтанчик крови и облачка пыли, выбитые из куртки при ударе. У разрушенного дома стоит эльф. В упор целится в него из карабина.
Хилый поднимает пистолет, эльф неуклюже заваливается набок. То же самое делает и гоблин. Правая нога отказывается слушаться, а плечо разрывает дикая боль. Оттуда течет, словно из зарезанной свиньи.
«Нет, так умирать не интересно… Ручаюсь, так думали и те гоблины, что обороняли храм… но у них, похоже, не было другого выхода!»
Хилый ползет, надеясь найти убежище в развалинах; замечает, как по сторонам месят пыль эльфьи ботинки.
«Это ж просто какие-то уличные беспорядки», – смеется про себя ботаник.
«Что ж они так орут-то?»
Эльф, выскочивший откуда-то справа и сзади, с криком всаживает в Хилого штык. Гоблин переворачивается на спину, чувствуя, как что-то в его внутренностях как будто разъезжается.
Выстрелил из пистолета, промазал. Оружие сдохло – кончилась обойма.
Эльф с визгом поднимает и опускает свой штык, погружая локоть стали в живот Хилого.
Затем появляются и другие. Хилый вдруг отчетливо видит офицера из Бригады «Дримхорн» и занесенный над собой меч. На кукольном лице эльфа горят громадные сумасшедшие глаза. Маленький рот перекошен.
Подпех видит – и очень хорошо, хотя еще где-то в траншее потерял свои очки.
* * *
Хилый ненавидел этого типа. Не потому, что тот не был гоблином, а потому, что тот был ублюдком и его начальником.
– Пиши заявление и уматывай, зеленая скотина!
Хилый стоял перед его столом, словно провинившийся мальчик, и молчал.
– Ты достиг предела возможного, – сказал начальник. – Ты долго варился там, где тебе вариться не следовало! Ты узнал слишком много и стал шпионить. Продавать информацию конкурентам!
– Вы знаете, что я не виновен, – сказал Хилый.
– Да? Откуда мне знать? Ты, вонючий нелюдь! От тебя только такого и можно ожидать!
– У вас нет доказательств.
Хилый сжимает кулаки. Но он знает, что никогда ничего не сделает этому хмырю.
– Уматывай! Скажи спасибо, что тебе это не вышло боком! Я бы мог натравить на тебя законников, но мне неохота возиться. Расчета не получишь. Все! Валяй! Дальше тебе идти нельзя, будь ты хоть десяти пядей во лбу!
– Куда же мне теперь? Я… лишился всего…
– А мне что? – фыркнул начальник, раскуривая сигару. – О! Придумал… сейчас все гоблины свихнулись на своем Злоговаре… Может, тебе к ним присоединиться? Иди на войну, Хилый! Там не будет проклятых человеков, которые тебя ненавидят и подвергают дискриминации!.. Там все свои. Все братья. Ну? Хорошо я придумал?
Хилый молчал.
– Ну чего стоишь? Не пусти корни на моем ковре, не то топор возьму! Пшел вон из моего кабинета!
* * *
Эльф из «Дримхорна» опускает меч. Уж больно медленно. Хилый удивленно таращит глаза, не понимая, в чем дело, что здесь вообще происходит. Время замедлилось или даже вовсе остановилось.
Умирая, гоблин шарит по земле грязными пальцами, пытаясь найти оружие, ну хоть какое-нибудь; ничего нет. Хилого окружает пустота.
Он не отрывает взгляда от лица своего убийцы, и оно вдруг трансформируется во что-то очень знакомое.
Лицо Этайн Риорфейн. Ее глаза. Именно ее, а не те, что принадлежали впавшему в безумие врагу. Большие, испуганные, печальные глаза.
Хилого окружает пустота, и в ней ему на удивление вольготно. Словно он каким-то чудом попал домой. «Пускай это не продлится долго, – приходит ему мысль. – Наплевать. Хотя бы секунда. Мне достаточно».
Говорят, что смерть – дело одинокое, но подпех так не считает. Ему удалось увидеть ее. Разве этого мало?
Когда же офицер Бригады «Дримхорн» опускает клинок на его шею, гоблин улыбается. К тому моменту он уже мертв.
Мертв целую секунду.
Мертв целую счастливую вечность.
* * *
– Они отступают. Бегут, – сказала Этайн, наблюдая за боем в городе. – Всего двадцать минут, а обе линии сдали. И… наших… то есть… их все больше… Не удержаться.
Крот не ответил, глядя вниз.
– Мы и так знали, – сказал гоблин за гвоздеметом. – Нас сомнут. Этим тварям, твоим родственничкам, нужно напиться нашей крови. Может, они и напьются, но сначала мы заставим их вдоволь похлебать своей!..
Подпех поглядел на гвоздеметчика.
– Если ты еще что-нибудь вякнешь в ее адрес, я тебя зубами загрызу, – сообщил подпех. Спокойно, тихим голосом.
Гоблин спал с лица, открыл было рот, но рисковать не решился. Подносчик, возящийся с лентами, вообще сделал вид, что ничего не слышал и не видел.
Бой катился вверх, к храму. Шум нарастал. Ор и стрельба, перемежающаяся разрывами.
Гоблины старались придерживаться плана и занимали заранее оговоренные позиции в домах. Хотели зажать противника в клещи, но сил не хватило. Эльфы заполняли собой все, визжали и орали, прорываясь через любой огонь.
В дыму и пыли носились серые фигурки, сталкивались, переворачивались, сцеплялись врукопашную. Прямо на середине улице зеленые сцепились с превосходящими силами вражьей пехоты, и пошла жестокая сеча. Гоблины, конечно, были сильнее и больше, но эльфы навалились на них со всех сторон.
Бледная, Этайн отвернулась. Гвоздеметчики выругались. Им было хорошо видно, что там происходит.
Схватка закончилась быстро, и зеленые победили. Правда, из пятерых живыми вышли только двое, зато эльфы оставили на месте десять трупов и еще столько же раненых. Под огнем прикрытия пехотинцы помчались в сторону храма. Прикрывающие снялись с места несколькими секундами позже и присоединились к бегству.
Крот на мгновение закрыл глаза.
Бегство. Никакого отступления. Сказочник убит. Это ясно. Кирпич, скорее всего, тоже не пережил бойни. Командовать теперь некому.
– Ну ближе, твари, ближе, – ревел истомившийся от безделья гвоздеметчик, наблюдая, как Дети Цветов преследуют отступающих зеленых по пятам. Ему нужна была цель, но пока перворожденные были слишком далеко, чтобы вести прицельную стрельбу.
Был еще один небольшой рубеж-ловушка в двадцати метрах от площадки, где находились Крот и Этайн. Идея простая и эффективно работающая: мины по обеим сторонам улочки.
Крот надеялся, что это приостановит напор эльфюг, даст зеленым хотя бы пару минут передышки.
Гоблины миновали условную линию, и двое остановились, чтобы подпустить врага поближе и привести взрывчатку в действие.
Сосредоточившись по центру, перворожденные не обманули ожиданий. Им казалось, добыча близка и ничего не стоит сцапать ее за шкирку. Орущая толпа вбежала в зону поражения, а затем все повторилось. Ничему не научившись после бойни в центральном секторе, Дети Цветов снова подорвались на зарядах. Пользуясь суматохой, под аккомпанемент диких пронзительных криков, несущихся из черного облака дыма, гоблины побежали к храму.
В общей сложности Крот насчитал шестерых бойцов. Шесть плюс три плюс Шершень с тем, кто остался заменять убитого медика.
Всего одиннадцать. Против такой оравы.
Наблюдая за бегущими, подпех не заметил в их числе ни Сказочника, ни Хилого. Лейтенант Кирпич тоже исчез.
Получив еще один удар, эльфы организовались для дальнейшего наступления не сразу. Это дало возможность гоблинам добраться до площадки перед храмом, накрыть проход колючей проволокой и занять огневые позиции у барьеров из мешков с песком. Все галдели, матерились. Потеряв командиров, солдаты Отдельной Моркарской Бригады вели себя как необстрелянные новобранцы. Крот поразился. После всего, что он видел, после того, как зеленые заставили эльфюг заплатить немалую цену за захват траншей и улиц, бойцы Армии Освобождения превратились в орущую толпу.
