— Когда по последнему холодку в Александровскую слободу перебрались, первым делом устроил смотр недорослям. Одного сразу прогнал, еще четырех за седьмицу, остальным какую-то премудрость в головы вдалбливает.
— Какую-то?!..
Уловив недовольство, комнатный боярин попытался объяснить причину своего неведения:
— Велено недорослям при любых вопросах немедля извещать ближайшего к ним царевичевого стража. С каждого взята клятва, что не будут они говорить о занятиях своих ни с кем, кроме сотоварищей, и передавать новое знание тако же — без дозволения самого государя-наследника. Я, грешным делом, хотел подслушать, в чем их наставляют…
Увидев, как Андрей косит глазом на кувшин с остывшим сбитнем, хозяин покоев разрешающе кивнул.
— Благодарствую, владыко.
Утерев рот, боярин продолжил:
— Да умишка хватило, самому не соваться.
О том, что он просто не смог подлезть к продуху, через который из светлицы уходил спертый воздух, мужчина благоразумно умолчал.
— Подручника послал, а тот, только ухо к дырке в потолке приложил, как разом ноги-то с языком и отказали!.. Еле вытащил его.
— Вот как.
Минут с пять Макарий молчал, раздумывая, как лучше подступиться к такому делу. Получалось так, что надо было ехать самому — потому что только ему да отцу своему, великому государю, юный Димитрий во всем отвечал честно и без утайки. Остальным же… Как-то уж так получилось, что стальные просто не рисковали.
— Ступай себе с Богом, Ондрий.
По прошествии всего лишь десяти дней, митрополит Московский и всея Руси Макарий вступил под своды Покровского собора, отстроенного в белокаменном кремле Александровской слободы всего полвека назад. Оглядел внутренние порталы, украшенные искусной резьбой, полюбовался сочными красками фресок, после чего перевел взгляд на коленопреклоненную фигурку сереброволосого мальчика.
— Давно ли царевич в молитве, сын мой?
Подскочивший десятник чернокафтанной стражи получил ожидаемое им благословление, после чего с неподдельным почтением в голосе ответил:
— За малым к началу не успели, владыко.
Еще раз осмотрев внутренности собора, архипастырь перенес свое внимание на обрадованных его приездом местных священников, позволив им уговорить себя на малый отдых после хоть и недолгого, но все же пути. Впрочем, праздность надолго не затянулась: во-первых, Макарий ее не любил, а во-вторых, у него хватало важных дел и в Москве.
— Отче.
Приняв пожелания долго здравствовать, восьмидесятилетний (а скоро еще один год добавится в копилку его лет!) старец оглядел наследника престола, по своему обыкновению мягко улыбнулся и заметил:
— Подрос?..
— Разве что самую малость, отче.
Моментально догадавшийся, в чем причина их встречи, царственный отрок развеял все опасения (замаскированные под легкое недоумение) иерарха церкви насчет скотьих костей — как оказалась, костяная зола нужна для выделки доброго фарфора. Более того, предупреждая возможные затруднения уважаемого им вероучителя, десятилетний наставник недорослей первый предложил митрополиту «немного посидеть» на одном из своих уроков. Впрочем, даже это царевич-разумник смог обернуть себе на пользу — перед самым началом занятий, резким жестом утихомирив возбужденно-почтительные перешептывания своих учеников, он подошел и легко склонился перед Макарием:
— Отче, благослови развеять тьму невежества и суеверий.
— Гм… Благословляю, сыне.
Вернувшись на свое место, первенец великого государя мимоходом приказал:
— Нафан, раздай тетради.
Тут же один из недорослей подхватил в руки стопку малых книжиц и быстро пробежал по светлице, раскидывая свою ношу на узкие столы, за которыми сидели остальные ученики.
— Я доволен вашими умениями в письме и числах. Поэтому сегодня мы начнем узнавать новое. То самое, что станет вашим делом на всю оставшуюся жизнь.
В установившейся тишине государь-наследник прошелся по светлице, остановился и провозгласил:
— Итак, следующие два года вы будете изучать искусство извлечения металлов из руд, сиречь металлургию. Слово это на древнегреческом имеет два значения: первое это «добываю руду», второе — «обрабатываю металлы». Вы же, изучив и освоив оба этих предмета и сдав должное испытание, станете… Сталеварами!
