отчетов становится ясно, насколько важными в армии Генриха становились esquiers pluis hablez et sufficeantz portauntz armes dauncestrie (имевшие право потомственного ношения оружия). Теперь мы видим, как растет число эсквайров в качестве потомственных воинов и введение в записи фразы de nom et d'armes напротив имени человека как средства поддержания внешних признаков социального статуса среди тех, кто выступал в качестве men-at-arms или speres[695]. Такое развитие событий предполагает, что эсквайры, которые ранее обеспечивали многих men-at-arms, теперь нанимались и продвигались на более ответственные и командные должности, их полномочия как законных men-at-arms были приняты. Есть также свидетельства того, что, призывая людей на службу во Францию летом 1421 года, Генрих хотел получить лучников не только опытных в своем искусстве, но и происходивших из дворянского или йоменского сословия[696]; в то же время, если герцоги и графы продолжали служить, то этого нельзя было сказать о баронах и рыцарях. Не слишком ли дорого им обходилось активное участие в войне в течение длительного периода времени? Были ли проблемы у тех, кто имел поместья, которые они не хотели оставлять надолго? Не исключено, что причины этих изменений носили экономический характер.
Командная структура армии зависела от контракта, который связывал короля с капитанами, а тех — с людьми, которых они приводили с собой. Капитаны заключали контракт на явку в определенное место и время с оговоренным количеством людей (их свитой), которая могла состоять из пяти или 500 человек, что во многом зависело от статуса капитана. У самого короля были люди, которые были обязаны либо сами нести военную службу, либо предоставлять для этого других. Рыцари, которые были членами королевского двора и назывались со времен Ричарда II королевскими рыцарями, были важными рекрутами, в основном из тех мест, откуда они происходили[697]. Были также аннуитанты, например, из герцогств Корнуолл и Ланкастер, которые обеспечивали основной вклад королевского двора в формирование армии, а также выступали, иногда, в качестве командиров групп лучников из своей местности. Такие личные помощники короны не обязательно проживали вместе с королем или даже при дворе, но они были в числе тех, кого специально вызывали в 1415, 1416, 1417 и 1421 годах к королю в Вестминстер, чтобы дать ему совет и, в случае необходимости, послужить[698]. В противном случае, как это случилось летом 1416 года, делались общие объявления о том, что те, кто способен служить, должны быть в состоянии готовности к этому[699].
За этой предварительной процедурой последовали две основные формы набора, которые должны были происходить одновременно. Те, кто заключил контракт с королем, пытались увеличить число солдат, латников и лучников (одни конных, другие нет), которых они обязались обеспечить. Те, кто имел большие владения, могли набирать рекрутов из них, и кажется вероятным, что в этом им помогали местные офицеры, которые выступали в качестве их агентов в этой важной работе; в 1415 году Томас, граф Арундел, использовал свои владения на Валлийской марке в качестве рекрутской базы[700]. Те, кто имел меньшие владения, но обладал определенным местным авторитетом и влиянием, часто шли во главе людей, из имен которых можно предположить, что их происхождение находилось в границах одного или двух графств. Местная база могла послужить ценным фондом для привлечения людей на военную службу, поэтому некоторые капитаны являлись к месту отправления с большим количеством людей в свите, чем они обязались предоставить[701]. Некоторые, хотя и не имели официального контракта, тем не менее, являлись в Саутгемптон со свитой, готовые к службе[702].
Возможность такого развития событий была результатом усилий по набору рекрутов, предпринятых рядом королевских офицеров и агентов в разных частях страны. Например, весной 1415 года королевские гонцы были направлены шерифам и многим городским властям с требованием собрать людей для участия в предстоящей экспедиции короля во Францию[703]. Таким образом, как сельские, так и городские районы стали потенциальными источниками военной силы. Именно благодаря применению этой системы в 1415 году Джон Мербери, камергер Южного Уэльса, смог заключить контракт с королем о предоставлении нескольких сотен лучников (преимущественно пеших), которые могли либо остаться вместе как отряд, либо попасть в свиты других капитанов, заключивших контракты с королем[704]. В том же году Ричард Урсвик, шериф Ланкашира, оплатил 500 лучников, предположительно призванных из плодородных рекрутских земель Ланкашира, которые в равном количестве вошли в свиты восьми рыцарей и двух эсквайров, заключивших контракты о службе королю в его войнах[705].
Король также нанимал комиссаров для сбора войск другими способами. В 1420 году Роберт Уотертон был послан в этом качестве в Йоркшир, чтобы увещевать джентльменов Йорка присоединиться к армии во Франции. Он должен был, как он писал королю, "увещевать и подстрекать всех способных джентльменов, которые находятся под вашим сюзеренитетом…чтобы они предоставили вам свое жалованье, вооружение и людей, как это [подобает] верному вассалу, для несения вашей службы". Он заверил короля, что "поговорит со многими джентльменами" на следующей Session of the Peace (сессии суда мировой юстиции), которая должна была состояться в Йорке через несколько дней, и затем сообщит ему о достигнутом успехе[706]. Но, как обнаружили он и его коллега Энтони Сент-Квентин, выполнявший ту же задачу в том же графстве год спустя, набрать людей, даже подходящих по уровню достатка (предполагалось, что избранные понесут некоторые расходы) и подготовки, было не всегда просто. Отговорки нагромождались на отговорки. Один рыцарь заявил, что исполнял обязанности шерифа, другой — что был сборщиком светской субсидии: оба явно считали, что уже внесли свой вклад в общее дело. Некоторые заявляли о плохом здоровье: один боялся выезжать за границу, "опасаясь заболеть". Некоторые утверждали, что война, как во Франции, так и против шотландцев, уже обошлась им очень дорого, подразумевая, что они больше не будут вносить свой вклад; один настаивал, что покупка лошади или оружия обойдется ему слишком дорого. Об Уильяме Томлинсоне было сказано, что он "не имеет ни одного человека, и говорит, что он не джентльмен"[707]. Казалось, обойти эту проблему невозможно.
В Линкольншире проблема решалась несколько иначе. 15 апреля 1421 года король, который в то время находился в Линкольне, написал епископу, лорду Уиллоуби, лорду де ла Уэйру, декану собора и сэру Ральфу Рошфорду с просьбой организовать встречу между собой и аббатами, приорами, рыцарями и эсквайрами и другими знатными людьми из графства, чтобы обсудить, кто из подходящих людей может быть приглашен для несения военной службы во Франции
