Полчаса спустя Шанна оказалась на заднем сиденье лимузина. Рядом с ней устроились Ласло и Радинка. За рулем сидел Йен, рядом с ним — Коннор. Шанна осторожно покосилась на своих спутников: неужели они все вампиры? Ну, что касается Йена и Коннора, тут все понятно, они спят в гробах. А Ласло, этот добродушный толстяк — неужели он тоже?.. Как-то трудно представить его в роли исчадия ада, хотя… Все возможно, решила Шанна.
Но Радинка…
Шанна повернулась к ней:
— Когда вы покупали мне одежду, вы ведь… э-э-э… ходили по магазинам днем?
— Конечно, дорогая. — Радинка, открыв небольшой бар, плеснула себе виски. — Я смертная, если вы это хотите спросить, — улыбнулась она.
— Но Грегори…
— Да, Грегори — вампир. — Радинка взглянула на Шанну. — Хотите узнать, как это случилось?
— Наверное, это не мое дело…
— Чушь! Поскольку это касается Романа, вы имеете полное право знать, — отрезала Радинка, потягивая маленькими глоточками скотч. — Пятнадцать лет назад я овдовела — мой муж, земля ему пухом, умер от рака, не оставив нам ничего, кроме километровых больничных счетов, Грегори пришлось бросить учебу в Йеле и вернуться домой. Он перевелся в Нью-Йоркский университет, учился, а вечерами подрабатывал. Мне тоже пришлось искать себе работу. К несчастью, у меня не было никакой профессии. Потом мне повезло — меня взяли в «Роматек». Правда, часы работы… — Она покачала головой. — В общем, условия были зверские.
— В ночную смену? — сочувственно спросила Шанна.
— Конечно. Правда, я быстро привыкла, а через пару месяцев вдруг обнаружилось, что у меня просто талант к такой работе. И вдобавок я никогда не боялась Романа. Думаю, он это оценил. Вскоре я стала его личным секретарем… и вот тогда я стала замечать некоторые странности. Бутылки с еще теплой кровью, например, — усмехнулась Радинка. — Когда он работает, то забывает обо всем… типичный рассеянный ученый. Может, например, забыть, что должен вернуться домой до рассвета, и тогда ему в последнюю минуту приходится телепортироваться. Только что был у себя в лаборатории, и вдруг — бац! — исчез.
— И это навело вас на размышления, да?
— Совершенно верно. Я ведь родом из Восточной Европы, так что все свое детство я слушала страшные сказки о вампирах. Нетрудно было догадаться.
Радинка пожала плечами.
— И это вас не напугало? Вам не захотелось уволиться?
— Нет. Роман всегда был очень добр ко мне. А как-то раз ночью, двенадцать лет назад, Грегори заехал за мной после работы. У нас тогда была одна машина на двоих. Он ждал меня на парковке… и тут на него напали.
Коннор резко повернулся.
— Петровский?
— Я не разглядела. Когда я увидела своего несчастного сына, истекающего кровью, он уже сбежал. — Радинка передернула плечами. — Но Грегори утверждает, что это был Петровский, и, думаю, он не ошибается. Разве можно забыть лицо того, кто пытался тебя убить?
Коннор мрачно кивнул.
— Мы найдем его.
— А зачем ему понадобилось нападать на Грегори? — удивилась Шанна.
Ласло по своей привычке крутил пуговицу.
— Вероятно, проголодался — среди сотрудников «Роматек» немало людей. Грегори был легкой добычей.
— Верно. — Радинка глотнула виски. — Бедняжка Грегори! Он потерял столько крови! Я сразу поняла, что до клиники нам его не довезти. И бросилась к Роману, умоляя спасти моего сына. Но он отказался.
По спине Шанны пополз холодок.
— Вы попросили превратить вашего сына в вампира?!
— Это была единственная возможность спасти его. Роман твердил что этим погубит душу моего мальчика, но я его не слушала. Я ведь уже поняла, какой он хороший. — Радинка кивком указала на сидевших впереди вампиров: — И эти мальчики… все они — до того как умерли — были хорошими, глубоко порядочными людьми. Так неужели же смерть сделала их хуже? Я не верю во всю эту чушь — что их души отправятся прямиком в ад.
Радинка поставила стакан, и Шанна вдруг заметила, как трясутся у нее руки.
— Я умоляла его помочь. Упала перед ним на колени и просила — пока он не сдался. А потом… потом он взял на руки моего бедного мальчика и инициировал его. — Радинка смахнула слезы с ресниц.
Шанна почувствовала, что ее трясет. Выходит, Радинка тоже верит, что в душе Романа есть место добру. Тогда почему сам Роман этого не понимает? Почему столько лет терпит эту пытку?
— А как он его… э-э-э… инициировал? — не выдержала Шанна.
— Для этого один или несколько вампиров должны высосать человека досуха, — вмешался Ласло. — Когда такое происходит, жертва впадает в кому. Если оставить его, человек просто умрет. Но если вампир наполнит его собственной кровью, то спустя какое-то время человек придет в себя. И тогда начнется его вечная жизнь — уже в качестве вампира.
— Ух ты! — Шанна кашлянула. — Интересно, многие хотят превратиться в вампиров?
— Не-а, — буркнул Коннор. — Мы вообще больше никого не кусаем. Ну конечно, Петровский и эта его шайка продолжают творить свое черное дело. Но скоро мы положим этому конец.
— Хотелось бы верить. — Ласло дернул пуговицу. — Кстати, он ведь и меня хочет убить.
— Почему? — ахнула Шанна.
Ласло, съежившись, забился в угол сиденья.
— Просто так, — отведя глаза в сторону, проблеял он.
— За то, что он помог вам сбежать! — Радинка снова поднесла к губам стакан.
Из-за нее?.. Горло Шанны словно захлестнула тугая петля, сразу стало трудно дышать.
— Я… Простите, Ласло, — пролепетала она. — Я не знала…
— Вы не виноваты. — Ласло на всякий случай сполз пониже. — Петровский… по-моему, он просто не вполне нормален.
Интересно, что считается нормальным, когда речь идет о вампире?
— Вы хотите сказать, он чокнутый? — осторожно спросила Шанна.
— Он неимоверно жесток. — Коннор снова повернул голову. — Я знаю этого парня несколько веков. Он ненавидит смертных так, что иной раз просто жуть берет.
— А видели, что он вытворяет со своей шеей? — Йен резко вывернул руль влево. — Аж мороз по коже!
— Так ты что, парень, неужто не слышал ту историю? — изумился Коннор.
— Нет. Какую? — вытаращил глаза Йен.
Коннор уселся вполоборота, чтобы видеть одновременно всех.
— Это случилось почти двести лет назад. Петровский тогда еще жил в России. Облюбовав себе одну деревню, он являлся туда по ночам, но не столько сосал кровь, тварь такая, сколько просто мучил крестьян. Как-то раз они отправились на мельницу и там на чердаке под самой крышей случайно наткнулись на его гроб. Ну и догадались обо всем. Спрятались и стали ждать, когда он уснет.
Ласло вытянул шею.
