Увидев всех вместе, Кальвин был несказанно рад, однако его предложение отпраздновать возвращение командира было отклонено.
— Попозже, Орландо, — сказал Джим, — лучше поскорее поднимай судно. Задерживаться здесь нам не следует.
— А что за машина подъезжала к «Тритону»? — спросила Грэйс.
— Механики. Они сделали отладку практически даром, правда, у них случилось несчастье — троих ударило током. Приезжали люди с носилками и все такое…
— Да ты тут развлекался, как мог, — покачал головой Дилонги, — Ладно, поднимайся скорее, а то хочется принять душ…
Все разошлись по каютам, а Кальвин, пожав плечами, вернулся в рубку. Включив передатчик, он надел наушники и связался с навигационной службой порта.
— Диспетчер, ответьте регистрационному номеру 56–11.
— Слушаю вас, 56–11.
— Прошу дать разрешение на взлет.
— Номер вашей стоянки.
— Одну минуту. Ага, вот: 34-56-3987.
— Ваш подъемный вектор 1-11-23. Счастливого пути.
— И вам тоже всех благ.
Пальцы Кальвина пробежались по панели, включая тумблеры загрузки реакторов. Разноцветные лампочки стали вспыхивать одна за другой, показывая степень готовности судовой установки.
«Введите параметры подъемного вектора», — запросил компьютер. Орландо набил нужные цифры, и компьютер благодарно их проглотил. На экране появилась диаграмма разгона реакторов. Синяя линяя двигалась слева направо, а внизу бежали цифры готовности.
«100 процентов», — показала диаграмма, и из стартовых двигателей вырвались струи раскаленного воздуха. «Тритон» вздрогнул и оторвался от бетонной площадки.
— Внимание, мы взлетаем. Просьба к экипажу оставаться в своих каютах, — объявил по всем помещениям Кальвин.
Судно стало набирать высоту, и вскоре внизу показались огни города, где экипаж «Тритона» прошел очередную проверку на прочность.
Режим подъема стал меняться, и автопилот включил маршевые двигатели. Сначала они работали на малой тяге, но, как только прогрелись, судно начало резко отрываться от Любица.
Промелькнули пояса военных спутников, огромные модули базы военного флота, и еще через пару минут «Тритон» вырвался на простор.
— Как дела, Орландо? — появился в рубке Форш. Только сейчас Кальвин заметил, что командир выглядит слегка бледным
— Все нормально, Джим. Как ты?
— Ничего особенного. Наши, как всегда, пришли вовремя и сумели перестрелять всех плохих парней…
— А твой друг? Зуфар, кажется…
— Увы, Орландо, я пришел слишком поздно. Но своей смертью он подтвердил мои догадки.
— И что из этого следует?
— Следует то, что мы идем на Конику. В город Тайлес…
— Я слышал, там много воды.
— Надеюсь, для посадки «Тритона» найдется немного суши.
Кальвин вызвал на экран звездную карту и отметил на ней Конику. Навигационная программа тотчас выстроила маршрут и сообщила, что на переход будет затрачено семьдесят восемь часов.
— Ну вот… Теперь все в порядке, — указал на экран Орландо, — за кем мы гонимся на этот раз?
— За Визирем.
— Прямо сейчас?! А ребята знают?
— Да, мы поговорили еще в машине.
— Подумать только, — покачал головой Кальвин, — о походе за Визирем говорят между прочим… А я думал, что ты тогда говорил об этом чисто теоретически…
— Нет, Орландо, все совершенно серьезно.
— Я, как всегда, останусь «на хозяйстве»?
— Кто-то должен держать связь…
— Зачем нам это, Джим, как ты думаешь? Ведь не из-за денег же?
— Конечно, не из-за денег, Орландо. О деньгах мы вспоминаем, только когда хотим есть… Мы охотники за головами, и этим все сказано. Мы бываем счастливы, только когда мчимся, как свора псов, по следу зверя…
119
Адмирал Леггойн сидел за рабочим столом и, подперев руками голову, взвешивал все «за» и «против». Ему предстояло назначить дату уничтожения Шейба.
Уже было ясно, что никакие ухищрения и новейшие системы вооружений не в состоянии противостоять силе магических роботов.
Пушка, которую изобрел доктор Луи Фонтен, и солдат по имени Флойд действовали безупречно, однако оградить Область Руфим от надвигавшейся трагедии не могли. В эффективности акции по уничтожению Шейба Леггойн тоже сомневался, поскольку тот же Фонтен говорил о неуязвимости магических роботов. Их развитие можно было затормозить ядерным взрывом, но потом эти монстры все равно начнут восстанавливаться.
Адмирал вздохнул и полистал принесенный ему доклад. Это были расчеты удара по Шейбу. Здесь учитывалось все — количество жертв, максимальная величина обломков планеты, направление их разлета, гравитационный удар и многое, многое другое, в чем Леггойн совершенно не разбирался.
Щелкнул замок входной двери, и в каюту вошел майор Карпентер.
— Ну говорите, майор. По вашим глазам я уже вижу, что вы пришли сообщить очередную гадость.
— Сообщение с Любица, сэр. Носителям информации удалось сбежать, а база наших агентов разгромлена…
— Ну что же, очень хорошо… Очень хорошо… — Леггойн встал из-за стола, прошелся по каюте и, прислонившись к стене, уставился на Карпентера:
— Что-нибудь еще?
— Нет, сэр.
— Тогда свяжитесь с Эдгаром, Грумом и… Кто там у нас еще?
— Бюкнер…
— Да, и с Бюкнером тоже. Пусть готовят ловушку. Если это команда охотников за головами, они, окрыленные победой, тут же помчатся за Визирем. Я знаю этих охотников — они психи…
— Но, сэр. Может быть, лучше эвакуировать Визиря, на всякий случай?
Леггойн хихикнул и покачал головой. Его молодые помощники часто веселили адмирала, но он стоически переносил их глупость, ведь они не имели такого опыта.
«Возможно, мне следует заняться преподавательской деятельностью где-нибудь в академии. Хотя бы для того, чтобы такие вот майоры не делали грубых ошибок…»
— Дорогой Карпентер, существует такой трюк, когда контрразведка имитирует активность по задержанию резидента, о котором она всего лишь догадывается. И если у того не выдержат нервы и он побежит, по его следу сейчас же пустят собак. Понимаете?
— То есть, сэр, как только мы эвакуируем Визиря…
— Именно, майор. Вот поэтому нужно тихо и аккуратно прихватить этих деревенских парней, которые вообразили о себе слишком много, и придушить их без лишнего шума. Как будто их и не было…
120
Стекла бинокля поминутно запотевали, и Джиму приходилось их постоянно протирать. Высокая влажность, привычная для уроженцев этих мест, сильно мешала Форшу.
Помимо того, что запотевали линзы бинокля, с самого Форша крупными каплями катился пот, а по ногам бегали здоровенные насекомые. В кустах их было видимо — невидимо.
Сидевшая чуть в стороне Грэйс то и дело брызгала из баллончика, норовя обнаружить их с Джимом наблюдательную позицию.
Девушка брызнула очередной раз, и Джим обернулся.
«Еще не хватало, чтобы она заорала», — подумал он и равнодушно сбросил с плеча большую сороконожку. Форш проштудировал книжку «Насекомые планеты Коника» и теперь был уверен, что его никто не укусит. По крайней мере, в книге было написано, что суша планеты заселена только безобидными тварями, а вся ядовитая нечисть водится лишь в морях, озерах и лиманах.
Книгам Джим склонен был верить, хотя подозревал, что безопасность местных насекомых могла оказаться рекламно-туристическим трюком.
К интересующему Джима дому подъехала машина, и он тотчас поднял бинокль, рассматривая сидящего за рулем человека.
«Итак: волосы светлые, большие залысины, глаза — кажется, серые, за стеклом плохо видно, а вот рост… Объект пока сидит…» — Джим опустил бинокль. Теперь он на все сто процентов был уверен, что перед ним сам Визирь.
Форш включил рацию и связался с Ником. Они с Тони сидели в низеньких кустиках прямо через дорогу от виллы Кнута Эйкома.
— Ну как, Ник?
— По приметам все сходится, а машина у него служебная. Сбоку регистрационная карточка с названием владельца. Написано компания «Лос-Цеппелин».
— Что думаешь?
— А что тут думать? Как только он выйдет на веранду — я сразу к нему с мешком…
— Охранные системы?
— Пара проволочек над оградой имеется, но я сумею их перескочить.
— Ну хорошо…
Джим убрал рацию, и в этот момент к нему подползла Грэйс.
— Ты чего? — спросил Джим.
— По-моему, у тебя здесь козявок поменьше, — объяснила девушка, глядя на бегающих вокруг насекомых.
— Просто не обращай на них внимания, и они тебя не тронут, — посоветовал Джим. Он снова поднял бинокль и посмотрел на кусты, в которых прятались Тони и Ник. Форш с трудом сумел разглядеть в густой листве Ника, и это было хорошо. Значит, посторонний наблюдатель ничего не заметит.
Одно не нравилось Джиму. Пока что он не видел ни одного охранника. Для человека такой величины, как Визирь, это было не характерно. Хотя, с другой стороны, наличие многочисленной охраны сразу наводит на мысли, а Кнут Эйком числился в компании всего лишь клерком. У клерка денег на содержание охраны быть не может.
