водрузил свой скудный багаж на колени. Необычайно расслабленные пальцы прошлись по обложке подаренной профессором книги, корешку родного дневника, ребристой рукояти снаряжённого пистолета Варфоломея, запомнившему рану Бориса хирургическому набору и, наконец, добрались до припасённого ранее шприца с морфином.
– Надо ввести лекарство, – дрожащим голосом произнёс Николай, еле снимая пластиковый колпачок с иглы. Услышавшая знакомые слова Элли недовольно тявкнула, но быстро потёрлась головой о живот хозяина, глядя на того бездонно-тёплыми глазами. Игла вошла в привычное место на холке – питомец даже не дёрнулся. Большой палец надавил на поршень, вливая в организм половину препарата.
– Не бойся, малышка, я бы тебя ни за что не бросил, – улыбнувшись, Николай погладил Элли по морде и поцеловал в совсем сухой и тёплый нос, а после – быстро вынув иглу, ввёл её себе в отчётливо проступающую на исхудавшей коже медиальную вену. Оставшаяся половина дозы быстро растворилась в кровотоке, опустевший шприц был отброшен в сторону, а сам Николай, прижав всё медленнее дышащую собаку к груди, прислонился затылком к камню и поднял глаза к небу. В ту же секунду плечи, шею и череп обвили прикосновения вновь явившегося женского образа.
– Всё хорошо, любимый. Я буду с тобой до конца и даже после, – впервые за всё время иллюзий и кошмаров Аня походила сама на себя, не отдавая могильным холодом и безнадёжным страхом. От места укола начало расползаться тепло. Сознание охватили ощущения блаженства и свободы. Николай провёл пальцами по мордочке совсем стихнувшей Элли и устремил свой взгляд на пробивающееся сквозь облака солнце.
Глава одиннадцатая
Долина смертной тени
В густой зелени сибирских лесов, аккурат между широкими болотистыми равнинами и извивающимися речными протоками, раскинулся древний хвойный заповедник. Почти в самом его центре, на внезапно открытом всем ветрам облысевшем пригорке, стояло несколько массивных бревенчатых домов. Наиболее северный из них расположился чуть поодаль от своих собратьев, на склоне, сохраняя равновесие на восьми толстых дубовых сваях. Трудно сказать, когда именно он был построен и сколько раз ремонтировался: единственный невысокий этаж уже не раз видал инструменты столяров; три уютных окошка укрывались выцветшими ставнями, явно контрастирующими с современными стеклопакетами в самих проёмах; а двускатная черепичная крыша так вообще до сих пор отбрасывала блеск новизны. Внутри в пропахшей смолой спальне, на широкой кровати, под слоем толстого одеяла мирно дремал чуть ворочающийся Николай.
Из-за окна сквозь приоткрытые жалюзи бил луч ещё тёплого осеннего солнца, назойливо падая прямиком на подрагивающие веки. Мужчина недовольно поморщился, рефлекторно отмахнулся и приоткрыл глаз, оглядывая комнату. Первые секунды непонимания быстро сменились удивлением от взгляда на вторую пустовавшую половину постели, но уже спустя мгновение слух уловил возню где-то за дверью, в гостиной. Полежав ещё с минуту и хорошенько потянувшись, Николай поднялся с кровати, сунул ноги в тёплые тапочки и вышел в основной зал.
– Ты чего так рано подорвалась? – вскинул брови мужчина, глядя на суетно носящуюся по кухне девушку. Одной рукой она переворачивала жарящуюся на сковороде яичницу и разгружала посудомоечную машину, а другой усердно листала что-то в телефоне, попутно отвлекаясь на нарезку овощей под салат.
– Рано?! – изумлённо воззрилась на него Аня. – Уже почти десять! Если хотим успеть дойти до озера – надо выйти уже через полчаса!
Сбоку щёлкнул автоматическим выключателем закипевший чайник – девушка отложила телефон в сторону и кинулась разливать заготовленную заварку. Николай ухмыльнулся, подошёл, перехватил из нежных рук пластиковую лопатку и занял место у плиты и разделочного стола, взяв на себя часть обязанностей.
– У нас целая неделя впереди. Ни к чему так спешить, – тепло улыбнулся мужчина, поцеловав чуть разгрузившуюся любимую в плечо.
– Сначала обойдём всё, что планировали, – а уже в последние дни развалимся и будем отдыхать, – непреклонно покачала головой Аня, нежно обнимая молодого человека, а после быстро направилась к стоящим у стенки походным рюкзакам. – Я приготовила завтрак – вещи с тебя. А я в душ!
– Погоди, – подозрительно озираясь, нахмурился Николай. Что-то внутри не давало покоя, раздражая нутро, подобно впившийся в талию бирке одежды. – Давай сегодня погуляем где-то поблизости. Изучим базу, покормим лошадей, может, шашлычка сделаем.
Аня непонимающе склонила голову. На её лице на мгновение отразилась смесь из испуга, волнения и разочарования, но тут же быстро растворилась в привычной лучезарной улыбке:
– Почему? Мы же всё распланировали. Сегодня идеальный день. Если пойдём завтра – не сможем посмотреть на заплыв. А ты так хотел…
– Наверняка дождь начнётся, – Николай, переживая всё сильнее с каждой секундой, отодвинул жалюзи на кухонном окне и удивлённо уставился в совершенно чистое голубое небо. – Не горю желанием промокнуть посреди чащи.
– Какие глупости, – излишне наигранно хихикнула девушка. – Там ни облачка.
– Нет, погоди, – вдруг замер мужчина, погружаясь в укутанные какой-то странной пеленой отголоски. – Я помню это! Мы пошли, как и планировали. И на двух третях пути действительно полило как из ведра. Мы сразу развернулись, но всё равно едва добрались сюда к ночи. Ты же потом ещё слегла на две недели, нам пришлось тут же уехать и провести весь отпуск дома с лекарствами!
Аня поджала губу, подошла и крепко обняла застывшего любимого:
– Ну почему именно теперь тебе так важно, чтобы всё это было по-настоящему? Раньше ведь сам отрицал до последнего…
– О чём ты? Что? – уже находясь где-то вне этого пространства, бормотал Николай. Мысли совсем запутались, не в силах сформировать логические связи. – Что происходит?
– Неважно, – печально улыбнулась девушка и, коснувшись холодной ладонью мужского лба, слабо поцеловала окаменевшие губы. – Найдём что-нибудь другое.
Бревенчатые стены дома рассыпались подобно детскому конструктору, а на месте травянистого холма образовалась какая-то искажённая мозаика. Николай дёрнулся, в непонимании вертя головой, но внезапно обнаружил себя сидящим на круглом низеньком стуле в отдалённо узнаваемом светлом помещении.
– Как? – мужчина, ещё мгновение ощущая на своих губах прикосновение чужих холодных, вгляделся в белые, местами облупленные стены. Но вот уже спустя пару секунд воспоминания и чувства уступили дорогу новой сцене. Он сидел в прекрасно знакомой палате своей ещё старой больницы. На койках у противоположной стены мирно лежали две женщины. Одна, щурясь даже сквозь толстые очки, заинтересованно разгадывала кроссворд, в то время как вторая оживлённо беседовала с навестившей её дочерью.
– А помнишь, как ты сделал мне предложение? – раздался вопрос совсем рядом. Только сейчас Николай заметил, что сидит возле третьей койки, на которой расположилась мечтающая улыбчивая старушка.
– Бабуля?! – от неожиданности воскликнул мужчина, а разум тут же восстановил картину: зачем он здесь и почему.
– Все так искренне радовались за нас, а я так смущалась…
