В принципе, майор нравился Ривсу. В отличие от капитана Карла Бентуры. Вот уж кто был крысой, так это второй заместитель полковника! Как его только терпел старик, никто не знал, но даже спокойный Сивир иногда позволял себе отпустить несколько нелицеприятных замечаний в сторону капитана Бентуры. Честно говоря, Бентура даже внешне напоминал крысу, и не только своими повадками: у Карла Бентуры было узкое лицо с близко посаженными глазками, какой-то чуткий нос, который частенько дергался, а еще всегда гладко зализанные назад темные волосы с большими залысинами надо лбом… Крыса, одним словом.
В отличие от Сивира, Бентура полагал свое назначение в Миранду вселенской несправедливостью и прилагал все усилия к тому, чтобы вырваться из этого паршивого городишки, пытаясь, время от времени даже подставлять старика — если уж не вырваться из Миранды, то хоть занять место полковника.
Полковник окинул хмурым взглядом собравшихся. Его кустистые брови сошлись на переносице. Он сложил руки перед собой на столешнице и провозгласил:
— Господа офицеры, как вы уже знаете, в городе произошла вспышка неизвестного заболевания. Пока несколько несчастных находятся на карантине в нашем госпитале, двое уже умерли, еще пятеро пока живы. Возможно, потому что заразились они позже. Гражданские медики не знают, чем вызвана болезнь, как она распространяется и как ее лечить, все их лекарства не дают никакого результата. Стыдно в этом признаться, но они были вынуждены попросить помощи у жрецов Карены[43] и Мальтора. Коли бессильна наука, то может быть, смогут помочь боги.
— И что жрецы? — скептически поинтересовался Лавджой.
— Ничего, — отрезал полковник. — Они тоже не понимают, в чем тут дело. Но несут дежурства вместе с медиками.
— А в чем стыд? — кажется, сегодня Лавджой был в настроении устроить небольшой цирк. Он на днях цапанулся с Бентурой и сейчас делал все возможное, чтобы достать Бентуру, которого бесила манера поведения капитана.
— Стыд, капитан, в том, что мы, как военные, не можем предоставить гражданским медикам своей помощи! — гавкнул «гном». — Наш главврач изволил стать завтраком для тварей, а остальной медперсонал только на обед им и годится! Мы ничем не можем помочь, а у нас началось нашествие, эпидемия и в Нерейде все с ума посходили!
— В чем выражается безумие командования в Нерейде? — уточнил обстоятельный Сивир.
— Командования? — удивился полковник. — Нет, Юстиниан, не командования, гражданских властей. Они испугались эпидемии, их жрецы в один голос заорали о какой-то каре, что постигла наш город. Понять бы еще, за что эта самая кара нас постигла! — полковник зло оттолкнул от себя стопку бумаг. — Короче, эти паскуды еще сильнее сократили поезда, что идут к нам по железной дороге, и потребовали, чтобы твои, Дримс, пилоты, когда прибывают в Нерейду за припасами, находились в вертушках. Их будут загружать там самостоятельно, — он немного пожевал губу в раздумьях, затем продолжил, нахмурившись еще больше. — Они распространения заразы, видите ли, боятся! Как будто бы у нас тут вспышка чумы! Всего несколько случаев заболевания, мы им полный карантин обеспечили, а они там в истерике бьются! Как будто бы у нас тут полгорода в госпитале лежит! Хорошо хоть обещали медика потолковее прислать, может быть, разберется с этой заразой.
В кабинете повисло тягостное молчание. Вести были, прямо скажем, не шибко приятными. Лэндхоуп побарабанил пальцами по бумагам на столе, окинул хмурым взглядом присутствующих и продолжил:
— Пока же ставлю задачу: никому не покидать город. Лавджой, Юстиниан, надо организовать полный карантин Миранды, госпиталя уже недостаточно. Никто не может покинуть город до распоряжения из Нерейды. Вам необходимо организовать заставу на подступах к железнодорожному вокзалу. Никого не выпускать. Разгрузку будут производить только железнодорожники и те, кто прибыл с ними для этой цели. В спецкостюмах. Ваши люди также должны проходить спецобработку по прибытии поездов, и взаимодействовать с прибывшими исключительно в спецкостюмах, чтобы не произошло распространение болезни за пределы Миранды, — он окинул внимательным взглядом присутствующих, словно бы пытался убедиться в том, что они поняли его слова правильно. — Те из прибывших, кто будет иметь право пройти в город, будут иметь особые удостоверения, при возвращении на поезд они обязаны будут пройти санобработку. Дальнейшую их судьбу будут решать уже в Нерейде. Это необходимая мера, т. к. не все приказы и рапорты мы можем передавать даже по закрытому каналу связи, вы это должны понимать. Кто из гражданских захочет вернуться в Миранду, не покинет ее до окончания карантина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Таких вряд ли много найдется, — хмыкнул Лавджой.
— Тем не менее, никто не должен покинуть Миранду, — рявкнул полковник. — Теперь ты, Дримс. Твои пилоты должны быть проинструктированы о том, что никто из них под страхом ареста или возможного расстрела не должен покидать вертолетов, когда они прибывают в Нерейду. Особое внимание удели младшему лейтенанту Келамью, он любит пошутить. На сей раз его шутки могут стоить ему не только свободы, но и жизни, потому что в Нерейде у всех паника и сумасшествие, — театрально развел руками старик. — Жрецы в истерике, вспоминают знамения, которые происходят по всей стране, и ничего хорошего не значат, а тут еще у нас эта непонятная болезнь, которую трактуют карой богов. Что такое массовая истерия, надеюсь, никому из присутствующих объяснять не надо?
Полковник обвел хмурым взглядом собравшихся. Те согласно склонили головы. «Гном» еще больше насупил брови, покривил губы, словно бы говорил о чем-то настолько мерзком, что теперь ему придется отмывать стиральным порошком собственный язык.
— Тогда занимайтесь делом. Кстати, Дримс, донеси до своих пилотов, что дезертирство в военное время карается расстрелом на месте без суда и следствия. Наш карантин приравнен к военному времени. Поэтому твои пилоты пусть даже не думают о бегстве, когда будут прибывать в Нерейду. Если что, я лично буду расстреливать тех, кто попытается сбежать, — Лэндхоуп еще раз обвел всех взглядом, проверяя, понимают ли присутствующие всю серьезность момента. — Лавджой, у тебя еще осталась расстрельная команда? Ее еще не всю сожрали? Пусть готовится получать повышенные боевые, мы опять объявляем, чрезвычайную ситуацию, а там, глядишь, и военное положение. Они понадобятся.
— Да, господин полковник, я все понял, — кивнул капитан.
— Тогда все свободны, — хлопнул ладонью по столешнице «гном».
Из кабинета старика разбредались все в глубокой задумчивости. Особенно хмурился Дримс. Мало того что его угораздило попасть сюда прямо перед началом нашествия, так еще и в карантин угодил! И за что это все ему? Он прямо кожей чувствовал, что неприятности только начинаются, черные тучи сгущались над Мирандой. И были это не привычные дождевые тучи. Это надвигалась какая-то страшная беда.
Инстинкт требовал у капитана сейчас лишь одного — бежать. Бежать, пока не установлен карантин и есть шансы покинуть город на поезде! Он ничего не должен Миранде и этим пьяницам-сослуживцам. Он родился во Фритауне и должен был летать! Летать на истребителях! Его жизнь и карьера были слишком блестящими, чтобы однажды закончиться в этом городе вечных туманов и болотных тварей.
Вместо этого Дримс направился к техникам. Четыре вертолета так и стояли на ремонте. Пьяницы-техники даже не думали их чинить, или пытаться хоть как-то разобраться в причинах поломки. Пора было положить этому конец.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Неприятности и все неожиданности Ривс привык встречать лицом к лицу и во все оружия. И пусть его подчиненные будут сопротивляться изо всех сил своему собственному спасению, капитан мог с одного удара отправить их в нокаут, а в Миранде данное умение являлось несомненным аргументом в пользу того, кто что-то требовал.
6В Нерейде почти как всегда шел дождь. Потоки теплого летнего ливня обрушились на город совершенно неожиданно: еще утром темное, набухшее дождевыми облаками, небо посветлело, даря надежду на редкое в этих краях солнце. К полудню в серой облачной пелене стали появляться прорехи, в которых виднелось голубое небо, вызывающее неописуемую радость в сердцах горожан. А после обеда небо внезапно заволокло серо-фиолетовыми тучами, из которых на Нерейду обрушилась стена воды.
