Парень мгновенно впал в ступор, сообразив с кем имеет честь общаться: Всевидящее Око в петлицах и на левом рукаве формы носил лишь один генерал в Розми. Молоденький лейтенант замер по стойке «смирно», не решаясь даже шелохнуться; в глазах его плескался ужас.
— Младший лейтенант, вы оглохли? — осведомился закипающий Бодлер-Тюрри.
— Н-н-никак нет, господин генерал, — пролепетал мальчишка.
— Тогда — бегом! — гаркнул Винсент, что было ему вовсе не свойственно. Младший лейтенант то ли от страха, то ли от трепета грохнул на пол все свои папки и рысцой, — во исполнение приказа ужасного начальства, — кинулся прочь по коридору. Патрик очень надеялся, что побежал парнишка в нужную сторону, а не решил попробовать спастись бегством от озверевшего кровожадного цепного пса Ее Величества, каким он, по всей видимости, казался бедному мальчишке.
Через десять минут оба высоких гостя оказались перед дверями в морг. Их провожатый смылся в неизвестном направлении, как только его отпустили. За двойными дверьми оказалось помещение лаборатории, предварявшей собственно морг. За письменными столами сидели два молодых патологоанатома, попивая дымящийся кофеек из огромных, — в пору пивным, — кружек. При виде возникшего на пороге хмурого генерала Бодлер-Тюрри они вскочили со своих стульев, расплескали кофе на себя и на столы, свернули со столешниц несколько папок с документами, пару колб и пробирок. После того, как на кафельный пол упала последняя мензурка, патологоанатомы замерли по стойке «смирно», пожирая глазами легендарного руководителя их службы.
— Полковника Миана сюда! Живо! — потребовал раздраженный Винсент главу местного царства смерти. Будущие светилы своей мрачной науки кинулись со всех ног исполнять приказ начальства, но сразу же столкнулись лбами и рухнули на пол.
— Это они от почтения к вам, не иначе, — хрюкнул Патрик, за что был награжден еще одним взглядом, должным испепелить нечестивца на месте. Нечестивец тихонько стоял около грозного шефа и пытался сделать серьезное лицо, давясь от смеха. Открыл было рот, чтоб добавить еще пару слов, но предпочел замолчать от греха подальше. Винсент же его не удостоил ни единым словом; он раздраженно перешагнул через стонущие тела незадачливых патологоанатомов и направился в секционную — большой зал для исследования трупов, где скорее всего и находился полковник Миан — потомок двух чудом спасшихся поэтов-пришельцев, что прилетели с Луисом I. Говорили, что вошедший в поговорки пофигизм полковника, достался ему от родителей, помнящих тот перелет и все ужасы, что предшествовали ему и сопровождали его.
— А, генерал Бодлер-Тюрри, приветствую, приветствую, — весьма пожилой хозяин царства смерти как раз закончил мыть руки после очередного вскрытия. — Майор О’Брайен, раз вас видеть.
Оба разведчика почтительно поприветствовали пожилого судмедэксперта, много повидавшего на своем долгом веку. Как при этом Миан умудрился сохранить ясный ум, твердую память да еще и любовь к жизни никто не знал, за этот секрет многие бы отдали очень многое.
— Там ваши юные таланты лбами столкнулись, на полу лежат, как бы не померли опять, — Патрик показал себе за спину на двери в лабораторию.
— Ничего страшного, лбы у них крепкие, не умрут, — убежденно сообщил патологоанатом, вытирая руки. — Прошлые-то не от столкновения лбами умерли. Тех мать одной юной леди отравила, потому как те два юных негодника дочку ее соблазнили, и втроем они неплохо время провели. Яд тот же был замедленного действия, вот как раз при вашем появлении у них развязка и произошла, — совершенно спокойно сообщил Миан, поправил очки с толстыми стеклами и продолжил. — Вашей вины в том нет, господин генерал, господин майор.
— Вот прям очень порадовали, — хмыкнул Патрик, но быстро осекся. Не фиг выступать, когда старшие общаются, особенно коли тебя для статуса и мебели взяли.
— Простите, полковник Миан, майор О’Брайен просто давно не спал, поэтому несколько неадекватен, — процедил сквозь зубы Бодлер-Тюрри. — Операцию он провел блестяще, но нервное напряжение сказывается, к сожалению.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ничего, ничего, — судмедэксперт надел часы, которые положил на полочку над раковиной до вскрытия. — Попейте пустырника и валерианы перед сном, майор О’Брайен, должно помочь. Снотворное я рекомендовать вам не стал бы — побочные эффекты, знаете ли…
— Благодарю вас, господин полковник, — склонил голову Патрик.
— Вас, господин генерал, по всей вероятности интересуют два молодых сетопоклонника, что изволили отправиться к своему Повелителю сегодня ночью прямо из нашей тюрьмы? — Роджер Миан разгладил бирюзовый медицинский костюм на своем небольшом брюшке.
— Да, полковник Миан, — как всегда лениво и сдержанно кивнул Бодлер-Тюрри. Кажется, раздражение и гнев начинали его покидать в присутствии сдержанного главы морга, или это сам морг так на него действовал? Патрик поежился.
— Ну, пойдемте, пойдемте. Весьма примечательные персонажи, должен вам сказать. Весьма. Я с ними только утром закончил.
Пожилой патологоанатом прошел в еще одни двери, ведущие в собственно зал для исследования трупов. Это был длинный зал, пол и стены которого были выложены белым кафелем, под потолком светили лампы дневного света, а три ряда мраморных столов уходили к стеклянной противоположной стене, за которой находились ряды холодильных камер. Горгулий и прочих нетопырей тут, как ни странно, не было, зато дань сумасшедшей помпезности отдавали мраморные секционные столы и раковины, по краям отделанные все тем же мрамором.
На двух столах укрытые голубоватыми простынями ожидали своей очереди тела. Одна простынь пропиталась кровью в нескольких местах.
— Ее должны были вскрывать мои помощники, — кивнул на тело под окровавленной простыней судмедэксперт. — Но теперь придется все делать самому. Вряд ли в ближайшее время мои помощники придут в себя.
— Сожалею, — пожал плечами генерал.
— Тут ничего сложного не должно быть, — махнул рукой Миан. — Эта молодая леди, как я подозреваю, будет проходить по делу сетопоколонников. Ее казнили. Впервые в своей практике я такое вижу, если бы в пору моей юности я не увлекался мрачными страницами истории нашей страны, то вряд ли бы догадался, что это ритуальное убийство предателя, — привратник смерти вновь поправил очки. — Да, вряд ли. В наше время такое и не встречается.
— Ритуальное убийство за предательство? Сетопоклонниками? — удивился генерал Бодлер-Тюрри, подходя к секционному столу.
— Да, господин генерал, — кивнул пожилой патологоанатом. — Видимо, ваши молодчики не всех жрецов Сета переловили, ибо ритуал выполнен по всем канонам: сначала на теле жертвы были вырезаны символы Сета, потом ей вырезали глаза — за то, что она предала Тьму и отныне должна пребывать в ней во веки вечные, чтоб ее мучения были вечны. Потом жертве вырезали язык — она им предала. Потом ей вскрыли грудную клетку и вырезали сердце, которое ей в рот и запихнули — чтоб она сама же съела сердце, которое предало.
— Добрые, однако, они ребята, — поежился Патрик.
— Да, культ Тьмы все таки, — пожал плечами пожилой полковник. — Мы не можем установить ее личность, у нее обожжены и отрублены пальцы, вероятно, ее пытали. Возможно, вы знаете ее, майор О’Брайен? — с этими словами медик отдернул простынь с лица женщины. Патрик замер. Он просто окаменел.
— Кто это? Ты знаешь ее? — сонливость слетела с Бодлер-Тюрри, как ветром сдуло.
— Это Алиса Канингем, жена Питера Канингема, — едва выдавил из себя Пат, глядя на обезображенное лицо женщины. — Но как они узнали, что это она меня привела? Что сдал их я?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это надо будет проверить, — сжал его плечо Винсент. — Возможно, тебя кто-то опознал во время ареста.
— Или кто-то сдал, в РСР крот, — бросил майор, продолжая смотреть на лицо Алисы. — Когда я заставил Питера нам помогать, то обещал, что с ней ничего не случится. Я был уверен, что никто не сможет выйти на Алису…
— Патрик, я понимаю, ты привязался к ней, но ее смерть не должна стать для тебя поводом для личной мести. Не сейчас, — очень тихо произнес Винсент.
