заколи его.
– Все нормально, капитан? – донесся из коридора обеспокоенный голос Тафы эн’Охт. – Его величество приказал привести тебя как можно скорее.
Я сердито покосилась на Ясса.
– Все хорошо. Я готова, – сказала я и повернула к двери, напоследок еще раз одними губами произнеся «запри», а Ясс тем временем спрятался в углу.
Не дожидаясь ответа, я раздвинула дверь, вышла в коридор и закрыла ее за собой. Тафа оглядела меня с головы до пят и, увидев то же, что Ясс и Лашак, поморщилась.
– Выглядишь паршиво, капитан.
Ее взгляд задержался на царапинах, покрывающих мои руки – я отскребала их об тростниковые циновки, сдирая кожу.
– Просто устала, – огрызнулась я. – Не стоит заставлять его величество ждать, сплетничая в коридоре.
– Конечно, капитан, – согласилась она и больше ничего не добавила.
Я вошла в покои императора, и оказалось, что он там не один, но хотя бы без Лео. С ним был Сетт, и они тихо переговаривались, их не отвлекла даже щелкнувшая дверь. Не замечая моего присутствия, Гидеон продолжал говорить, его голос напоминал раскаты далекого грома. Сетт склонил лоб к плечу Гидеона в позе ребенка, который получает нагоняй.
– …полагаюсь на тебя, потому что доверяю только тебе, – произнес Гидеон, прижимая к себе брата. – Это было… важно для меня, ты и сам знаешь. Он был для меня важен. – Он запнулся и отвернулся на мгновение, а потом добавил: – А Мансин?
– Оказался слишком упрямым, чтобы прислушаться, – ответил Сетт, поднимая голову от плеча Гидеона, чтобы посмотреть ему в глаза. – Я мог бы предложить ему что угодно, и он все равно бы отказался. Я же сказал, что женитьба на принцессе Мико – единственный путь для тебя…
– Этой возможности меня лишили. Ты сам лишил ее меня, когда позволил Раху разгуливать вокруг, изображая спасителя. – Гидеон похлопал Сетта по плечу, не сводя с него взгляда. Сетт поморщился. Они довольно долго стояли так, прежде чем Гидеон резко развернулся и улыбнулся мне сверкающей и неестественной улыбкой, как будто нарисованной на фарфоровом лице куклы. – Дишива – вот кто настоящий Клинок.
Я не знала, что он теперь предпочитает, поклон или традиционное приветствие, но он назвал меня Клинком, а не гвардейцем, и потому я сложила кулаки вместе в знак уважения и произнесла слова, все еще для меня чуждые:
– Ваше величество.
Оставив Сетта у окна, он шагнул ко мне, ничего не сказав про перемены, произошедшие с моей внешностью за три дня тревог.
– У меня есть для тебя поручение. Вообще-то, даже два. Похоже, кисианцы с южного берега реки решили идти на Мейлян и отбить город.
Сетт вздернул голову.
– Что-что? Откуда ты знаешь?
– Неважно, откуда я знаю, хотя это ты должен был мне сообщить, ведь ты все это время просидел в столице, ничего не делая.
Сетт открыл рот, но тут же снова закрыл. Слабый солнечный свет, заливающий половину его лица, не сделал его выражение менее суровым.
– Мейлян мы не удержим, – продолжил Гидеон. – А даже если и удержали бы, в этом нет смысла. Пока что река служит границей, и мы просто зря потеряем время, защищая что-либо на южном берегу. Мы построим новую столицу и сожжем старую.
После секунды напряженной тишины я переспросила:
– Сожжем?
– Да. Другого выхода нет. Удержать город мы не сможем, но если отдадим его, они объявят о грандиозной победе над левантийцами. Если ты уедешь завтра, времени хватит, чтобы эвакуировать людей, спасти их от трусливого кисианского принца, который предпочтет спалить собственный город, лишь бы не встречаться с левантийцами на поле боя.
Я не сразу поняла, к чему он клонит.
– Погоди-ка, мы сделаем вид, что это кисианцы сожгли собственный город, а мы войдем туда для спасения людей?
– Никакого притворства. С тобой пойдут два кисианских батальона. Они и устроят поджоги, будут действовать методично, начиная с дальних кварталов, чтобы людям хватило времени уйти. На поясах солдат будут эмблемы Ц’ая, а сжигая город, они будут говорить, что делают это во имя мальчишки-императора, в то время как левантийцы и кисианцы с эмблемами Бахайна будут помогать жителям от имени нового императора.
Я достаточно давно была капитаном левантийцев, чтобы восхититься его прагматизмом, достаточно долго боролась с темпачи, чтобы возненавидеть города вместе с их жителями, но переместить столько… Столько детей и стариков, которые не могут бежать самостоятельно.
– Это же… – Я сжала кулаки, но не сумела овладеть голосом. – Много людей пострадает. Погибнет. Их дома будут разрушены. Весь образ жизни.
Гидеон поднял брови, и, встретившись с ним взглядом, я поняла, что он знает. Люди умрут. Их история будет уничтожена. Тысячи и тысячи людей останутся без крова. Но это не имеет значения. Для него не имеет.
Я подняла кулаки.
– Со всем уважением, гуртовщик…
– Со всем уважением, мне что, нужно найти нового капитана?
Я не могла отвести взгляд, не капитулировав, но играть в гляделки с Гидеоном – все равно что со змеей. Он держался твердо, и его пронизывающий взгляд теснил меня назад, хотя сам он не двигался, а я слишком хорошо понимала, что мой отказ означает смещение с должности, и трусливо посмотрела на Сетта. По его лицу ничего нельзя было прочитать.
– Надеюсь, я могу доверить это дело тебе и Сетту, – сказал Гидеон. – Хотя ты, Дишива, не поедешь в город. У меня для тебя другое задание.
Я подняла подбородок.
– Да, ваше величество?
– Недавние дезертиры, – сказал он. – Они ушли не на север. Не домой. Устроили лагерь где-то в болотах на полпути к Мейляну, в стороне от дороги, и собираются напасть.
– На нас?!
– Да. Не знаю, что творится у них в головах. Может, отголоски той болезни последовали за нами с равнин, но я не позволю рухнуть всем моим планам из-за горстки потерявших стыд левантийцев.
Я нервно сглотнула, но страх сковал горло, словно сжимающийся кулак.
– Ты должна разобраться с мятежом, прежде чем что-то случится. Возьми десяток Клинков, найди тот лагерь и положи этому конец.
Я помолчала, собираясь с мыслями, а потом сказала:
– Где-то по пути в Мейлян – это очень расплывчато. Они могут быть где угодно.
– Что верно, то верно, но ты вряд ли растеряла навыки следопыта за такой короткий срок.
Он произнес это почти ласково, но гнев сковал его челюсть и прочертил морщины вокруг глаз. Гидеон задержал на мне взгляд, а потом начал расхаживать по комнате, и слабые лучи света подчеркивали золотые нити его мантии.
– Понимаю, задание не из приятных, Дишива, но это должен сделать тот, кому я доверяю, а список доверенных людей быстро сокращается. Не знаю, почему наши люди поменяли точку зрения, но уверен, что тебя эта зараза не поразит.
– Я всегда буду верным Клинком левантийцев.
– Я это знаю, – сказал он и снова остановился передо мной. – Я знаю, что ты изо всех сил постараешься найти лагерь дезертиров и искоренить мятеж, прежде чем дела примут дурной оборот. Отправляйся завтра на заре.
– А как же три дня, оставшиеся до твоей женитьбы?
– Меня будут охранять оставшиеся Клинки. А когда ты выполнишь задание, ни у кого не будет причин желать мне смерти.
Я не совсем поняла, что он имеет в виду, но меня уже переполняли другие мысли. Он просил меня убить своих же сородичей. Левантийцы и раньше воевали друг с другом, гурт против гурта, когда нельзя было смириться с нарушением границ, но это происходило очень редко и только после многолетних оскорблений. Я могла понять, если кто-то решил дезертировать и уехать домой, но они предпочли остаться здесь и плели заговор против нас, а это уже выглядело бессмыслицей.
– Наверняка есть какое-то объяснение, – сказала я. – Какое-то недопонимание. Я разыщу их и поговорю как посланник, но…
– Дишива. – Гидеон шагнул ближе. – Похоже, ты меня не слушала. Я твой гуртовщик и даю тебе задание. Если не хочешь его выполнять, то покинь свою должность или брось мне вызов, но не забывай, что в таком случае тебе придется занять мое место.
И снова он посмотрел на меня, как будто давил всем весом. Отталкивая меня назад,
