девочку. – Знаешь, что папаша твой в тюряге Светлячкам ботинки лижет? Подрастёшь, туда же пойдёшь, дура, если, конечно, раньше с голоду не подохнешь.
Он повернулся к местному парню и выжидательно на него посмотрел, тот медленно и словно нехотя повернулся к дочери Щагра.
– Заплатка, дай мне.
Он подошёл чуть ближе к ней и протянул руку. Девочка помотала головой и отступила ещё чуть назад, я про себя отметил, что на то, как он её назвал, она никак не отреагировала, судя по всему это обидное прозвище-кличка уже было ей вторым именем.
Я медленно прошёл сквозь компанию к забору и остановился возле старика, тот поднял на меня свои полуслепые глаза и вдруг горько заплакал, не знаю уж, что он подумал обо мне, скорее всего решил, что и я тоже с ними.
Часть парней и девушек отделились и куда-то пошли, судя по разговорам на реку. Забавно, что вместе с ними пошла и девушка разодетого парня, видимо осмеянным и опозоренным он стал ей не очень-то и нужен. Интересно, такие люди вообще знают, что такое верность и любовь?
Я взглянул на дочь Щагра, а она на меня и на старика, тот вдруг медленно отшатнулся от забора и подошёл к разодетому парню, по его впалым худым щекам катились мелкие слёзы.
Старик ухватил парня за рукав, попытался что-то сказать, но лишь невнятно замычал. Разодетый зло вырвал рукав и брезгливо потряс им.
– Дай сюда, сучка мелкая!
Он вдруг бросился за дочерью Щагра, а она от него. Для меня этого уже в общем-то было достаточно: что-что, а бегать от обычного человека маг бы точно не стал.
Разодетый в несколько скачков догнал дочь Щагра и толкнул её в спину. Девочка вскрикнула и кубарем прокатилась по земле, дудку при этом из рук она так и не выпустила.
Парень подскочил к ней и одним резким рывком отобрал инструмент. Дочь Щагра громко вскрикнула, упала в дорожную пыль и бессильно зарыдала.
Разодетый парень повернулся ко мне и демонстративно перехватил дудку обеими руками. «Не успею», – мелькнула у меня тревожная мысль.
Парень занёс дудку над коленом, но вдруг его словно что-то сильно ударило: он шумно выдохнул, выронил инструмент и согнулся. Дудка старика взмыла в воздух, завертелась, описала дугу и упала тому прямо под ноги. Дед неверяще наклонился, поднял инструмент и повернулся ко мне.
Ещё никогда на меня так не смотрели, в глазах старика была безграничная благодарность, радость и теплота. Лишь спустя миг я понял, что эти заклинания применила не девчонка: иллюзия на моём посохе светилась безудержной яростью и сильно мерцала.
Дочь Щагра поднялась, подбежала к старику и встала между ним и разодетым парнем, тот тоже с видимым усилием разогнулся и поковылял к нам. Я вышел чуть вперёд, так, чтобы его встретить, и наклонил посох.
В компании рос суеверный ужас и напряжение. С магией и магами шутки плохи, это понимали даже эти «золотые» дети. Парень остановился шагах в пяти от меня, ближе подходить не рискнул. В его глазах я видел нерешительность и желание уйти, спрятаться, он смотрел на меня так, как люди обычно смотрят на больших пауков или змей. Я же в свою очередь изо всех сил старался успокоиться и взять себя в руки. Видимо музыка старика всё же изменила что-то во мне, сломала барьер логики. Хорошо, если заклинаниями, которые я применил, был обычный «ветер», а не «телекинез». Парню, кстати, сильно повезло, что каким-то чудом я выбрал не свою стихию, жаль, правда, что он сам этого пока так и не понял.
Разодетый наконец смог полностью выпрямиться и с вызовом на меня посмотрел.
– Зря ты, дядя, меня тронул, не знаешь ведь с кем связываешься.
Он вдруг быстро и с какой-то отчаянной надеждой обернулся.
Я упёр посох в землю, просто чтобы не наделать глупостей, и вздохнул.
– Твоего отца здесь нет, а я есть. – Я глазами указал ему на свою трость-посох. – Никогда не слышал о магии? Мой хороший друг, Светлый, подарил мне эту вещь, сказал, что с ней я могу ходить хоть один, без охраны. Сегодня мне впервые довелось проверить его слова. Так что из нас двоих именно ты чего-то не понимаешь.
Я как можно добродушнее ему улыбнулся и посмотрел поверх него, на небо. Все знали, что Светлячки жёстко контролируют оборот магических вещей, то, что у меня такая есть уже само по себе означало, что у меня неплохие связи. Парень сильно побледнел и весь его гонор вдруг куда-то разом подевался. Я развернулся к дочери Щагра и ободряюще ей подмигнул.
– Ты в дом пока, красавица, иди и дедушку захвати, хорошо? Дальше мы тут сами уже разберёмся, не стоит тебе на это смотреть.
Я подошёл к ней, осторожно развернул её за плечи и легонько подтолкнул в спину, девочка судя по всему была слишком напугана и даже не стала сопротивляться. Я подождал пока они со стариком уйдут и вернулся к парню.
– Итак, ждём твоего отца, так я понимаю? А вон, кстати, и он, кажется, идёт.
Я мысленно вздохнул и приготовился к серьёзному конфликту. К нам быстрой, твёрдой походкой приближался мужик лет сорока и один из парней, которые тогда ушли. Лицом мужик был похож на разодетого парня, но явно был проще. Одежда на нём была добротной, но неяркой и не слишком дорогой. По дороге сбежавший парень ему что-то втолковывал, а он лишь хмурился и молчал. Мужик разглядывал меня, своего сына и оставшихся парней и девушек из компании. На вид он казался довольно сильным человеком, но как он себя поведёт в этой ситуации я пока не знал.
Я подождал, пока они подойдут, и чуть кивнул отцу парня в знак приветствия, право говорить я отдал ему, сам я объяснять и доказывать что-либо не собирался. Мужик хмуро ответил на приветствие, но было заметно, что ему явно не по себе. Насчёт того, что он человек сильный я точно не ошибся. Отчасти мне стало его даже жаль, потому что я понимал его чувства: он хотел защитить сына, но знал, что тот сам не прав. Из всех проверок на силу эта проверка жизни пожалуй самая сложная. Редкий человек может поставить закон справедливости выше своих близких, но мудрый человек понимает, что только это и есть настоящая защита. Научить своего сына уважать справедливость, лишь так он мог действительно ему помочь.
Мужик помолчал немного, затем слегка склонил передо мной голову.
– Прости, добрый человек, рассказали мне уж,
