огляделся, но ни репортеров, ни телевизионщиков не обнаружил. Может быть, их отпугнула погода.
Кто-то услышал.
Кто-то услышал через закрытую дверь, что говорил Йокам.
Крепко сжав руль, Хант попытался воспроизвести весь эпизод, закончившийся выстрелом Йокама. Мичум держит топор над головой, Йокам входит в комнату, топор начинает движение вниз… Вроде бы все то же самое, но воспринимается сцена иначе.
Или нет?
Через минуту Хант позвонил сыну домой. Семь гудков, потом музыка на заднем фоне. Он попытался скрыть усталость и беспокойство.
— Привет, Аллен.
— Что?
— Ты уже поужинал?
— Нет, курю крэк и смотрю порнуху. Какое тебе дело?
Хант сдержался.
— Я скоро буду дома. Что-нибудь принести?
Из здания полицейского участка вышел Йокам. Посмотрев на Ханта, он поднял руку и изобразил на пальцах револьвер. Детектив включил свет. Йокам «спустил курок» и, не обращая внимания на дождь, направился к своей машине.
— Что-нибудь китайское, — сказал Аллен, — но только через час.
Йокам открыл дверцу и закрыл дверцу.
Они смотрели друг на друга через парковку.
— Почему через час?
— Я делаю домашнюю работу.
Их разделила стена, крепкая и прочная, растущая с каждым днем, и Хант чертовски устал от этого барьера.
Йокам сел наконец в машину и включил мотор.
— Может, посмотрим фильм после ужина? Как бывало раньше?
— Не думаю.
— Вот, значит, как?
— Да. Вот так.
Йокам выехал с площадки, и Аллен дал отбой. Хант закрыл телефон и проводил машину друга глазами. Надо было бы поговорить, но он чувствовал, что пока еще не готов к разговору. Пока. Сейчас у него оставался целый час. Дорога до Кэтрин не займет и десяти минут. Он подумал и повернул ключ. Дорога была мокрая, и Хант ехал на пять миль ниже разрешенной скорости, но по мере удаления от центра города стал, сам того не замечая, понемногу прибавлять и поймал себя на том, что хочет видеть ее. В эту минуту, когда безжалостный дождь превратил дорогу в реку черного тумана, он хотел этого больше, чем когда-либо.
Машина выскочила на вершину холма и понеслась вниз, фары стеганули лучами по растянувшимся внизу домишкам. Расположенные на изрядном удалении друг от друга, они выглядели лужицами пролитого света и тусклых красок, спрятанными между деревьями. И только дом Кэтрин выделялся на общем фоне. Сбросив скорость, Хант подался вперед, пытаясь рассмотреть что-нибудь через запотевшее стекло. Подъездная дорожка пустовала — машину Кэтрин забрали как улику, — но вдоль улицы растянулись машины новостных служб. Девять… двенадцать…
Проезжая мимо, Хант читал названия: Си-эн-эн. «Фокс». 5-й канал… Он свернул на дорожку и покатил мимо фургонов, из которых уже высыпали под дождь люди с микрофонами и камерами. Двор Кэтрин был для них закрыт, так что вопросы полетели с тротуара, стоило только Ханту выйти.
«Вы уже нашли Джонни?»
«Это правда, что он вывел вас на серийного убийцу детей?»
Камеры были защищены от плохой погоды. Задававшее вопросы юное дарование надело плащ, но тот быстро промок и испачкался. Вопросы не прекращались. Никакой очередности никто не соблюдал. Ни о каких приличиях никто и не думал. Люди ждали ответов, стоя под дождем, а Хант уже направлялся к дому.
«Это правда, что найдено семь тел?»
Вопрос задал знакомый парень с Девятого канала.
«Опознана ли среди мертвых Алисса Мерримон?»
Громче. Еще громче.
«Детектив? Детектив?»
Репортеры заторопились, выкрикивая вопросы вслед, но Хант не остановился.
Кэтрин открыла дверь после второго стука, такая маленькая, бледная и прекрасная.
«Миссис Мерримон…»
Хант встал между ней и камерами. Ее улыбка не была вымученной, как он опасался.
— Можно войти?
Она впустила его и закрыла дверь.
— Джонни?
— Пока ничего.
Кэтрин отступила в сторону, и Хант сбросил с плеч мокрую куртку. Во всем доме свет горел только в одной комнате. Отведя штору, Кэтрин выглянула на улицу. На столике у софы остывала чашка с кофе.
— Правда? — На мгновение она повернулась к нему вполоборота и снова приникла к окну. — Что они говорят?
— А что они говорят?
— Что вы нашли массовое захоронение. Что без Джонни вы никогда его не нашли бы.
— Это правда.
— Не решаюсь спросить…
— У нас нет оснований полагать, что среди них есть тело Алиссы. Но…
— Но что? — Кэтрин отступила от окна и посмотрела на него темными, наполненными тревогой и ожиданием глазами.
— Мы раскопали еще не все тела. Пришлось остановить работы из-за дождя.
— Значит, завтра?
— Да, завтра.
Она обхватила себя руками.
— Выпьете кофе? Или чаю? Ничего крепкого у меня нет.
— Кофе был бы кстати. — Хант подумал, что выглядит она ужасно, но держится лучше, чем можно было ожидать. — У меня мало времени. Я лишь на несколько минут.
— Кофе. — Кэтрин повернулась.
— Спасибо.
Она налила кофе и протянула ему чашку.
— Значит, больше ничего? Совсем никаких новостей?
Хант знал, что речь идет о Джонни.
— Нет. Извините. — Кэтрин снова посмотрела в окно, за которым не стихала гроза, и опустилась на софу. Он сел рядом. — Джонни — крепкий паренек. С ним ничего не случится. Мы ведем поиски…
— Разве нельзя предпринять что-то еще? Что-нибудь? Объявить тревогу?
— Тревогу объявляют в исключительных случаях, при наличии явных свидетельств похищения. Сейчас все указывает на то, что он сам по себе. Где-то. Учитывая его поведение в прошлом…
Кэтрин закрыла глаза и ударила себя кулачком по колену.
— Джонни… — Она покачала головой. — Черт возьми, Джонни. Где же ты?
Когда Кэтрин открыла глаза, Хант понял по ее застывшему лицу, что она хочет сменить тему.
— Кен приходил сегодня три раза.
Хант отвернулся, пряча внезапно овладевшее им беспокойство.
— Я думал, он оставил вас в покое. Так он мне сказал.
— Кен Холлоуэй не такой. Он вам соврал.
— Угрозы?
— Стучал в дверь, говорил гадости.
— Угрожал? — Ханту нужно было знать, можно ли предъявить Холлоуэю соответствующее обвинение. А если еще добавить препятствование правосудию… Конечно, для такого, как Холлоуэй, это все мелочи, но на какое-то время его удалось бы упрятать за решетку, а Кэтрин получила бы передышку.
— Мы можем просто посидеть? — спросила она. — Просто тихонько посидеть?
Злость, беспокойство, тревоги. Хант отодвинул все в сторону.
— Конечно.
Некоторое время они сидели молча. В чашке стыл кофе. Репортерам надоело ждать, и они вернулись в фургоны. В какой-то момент Хант заметил, что Кэтрин взяла что-то в руки, сжала ладонями и втиснула ладони между коленями.
— Я заходила сегодня в комнату Джонни. Знаете…
Она не договорила, и Хант представил, как она ходит по комнате сына, трогает его вещи и изо всех сил старается подавить страх и сомнения.
— Нашла вот это. — Кэтрин развернула ладони, и детектив увидел с десяток
