Сам "шпион поневоле" спрятался под большим серым плащом, купленном по случаю в городе; плащ был снабжен водоотталкивающим заклинанием, которое карлик раскритиковал на всевозможные лады. Наверное, плащ как-то догадался, что им не восторгаются, и действительно промок до последней нитки.
В итоге карлик оглушительно чихал, шепотом клял магов-недоучек, женские капризы, умерших в Ллойярде рыцарей, а особенно — дур, которые не дают лежать спокойно костям предков.
— И как только этой дурной козе пришло в голову оставить кости прадеда у некромантки? — ворчал карлик. — Интересно, у нее хоть капля мозгов имеется?! Хотя о чем это я? Голодные царсари оставляют в разгрызенной кости больше содержимого, чем отродясь было у этой… этой… тьфу, чтоб ее!
Речь шла не о пичуге-артефакте, а о баронессе Тильде фон Пелм. Урожденной, по мужу она была госпожой Азено.
После неудачи на городском кладбище, когда, истратив «льдинку» впустую, карлик так и не смог побеседовать с покойным Генри фон Пелмом, он не придумал ничего лучшего, как отправиться к потомкам славного рыцаря. Правда, в том доме, который когда-то принадлежал барону, их не оказалось — его продал еще внук фон Пелма, батюшка ныне здравствующей единственной законной наследницы рода. Потратив еще полдня на поиски баронессы Тильды, карлик был полностью деморализован плохой погодой, необходимостью держать в секрете свою запоминающуюся внешность, а главное — оглушительными чихами, которые производил его нос.
— Как, скажите, пожалуйста, мне быть невидимым, если мой чих… Аппчххии! — слышно аж в Иберре? — ворчал карлик. Невидимость как средство маскировки действительно пришлось временно исключить, да это и хорошо — артефакт не будет разряжаться от постоянного использования. Бедолаге пришлось истратиться на артефактный плащ местных горе-волшебников, а потом таиться темными переулками, старательно подражая гномьему топоту и металлическому лязгу, разыскивая, куда ж баронесса переехала в очередной раз.
Дела у Тильды и ее муженька явно шли не лучшим образом. Как выяснил карлик, за последние десять лет они четырежды меняли место жительства, потому как им приходилось рассчитываться с долгами. Еще в двух квартирках супруги Азено числились как неблагонадежные должники, которые "буквально сразу же" обещались вернуться за оставленными в качестве залога вещами, но вот уже три года где-то задерживаются. А в предпоследнем, с позволения сказать, «жилье» карлика схватили за ворот камзола, подняли и приставили нож к горлу с требованием немедленно вернуть деньги, которые занимала под честное баронское слово Тильда и ее благоверный, или больше не чихать ему собственным носом…
— Меня ж могли ограбить, — ворчал карлик, вспоминая неприятного вида громил, с которыми пришлось договариваться с помощью изумрудной запонки с правого манжета.
Запонка, как и многие другие взятые в путешествие вещи, была с секретом. Когда громилы, восторгающиеся богатыми уловом в виде наряда карлика, "с мясом" вырвали ее из полотна рубашки, «изумруд» вывернулся, упал наземь, и, услышав тихое слово, выпустил на свободу царсари.
Как понял карлик, подобные твари в Ллойярде не водились. По крайней мере, те двое громил явно не знали, что делать с огромной тварью величиной с буренавского снежного тигра, у которой вместо шерсти — плотная кожа, собирающаяся жесткими складками в своеобразный панцирь, сила зимнего шторма и огромные «сабельные» клыки. Один громила попытался удрать, второй швырнул в тварь самого карлика, чего делать не следовало: рассердившись, коротышка не стал останавливать честно заслужившего дополнительную кормежку спасителя.
— И всё равно, — поежился карлик, вспоминая, как царсари расправился с обидчиками. — Меня могли ограбить, а то и убить! Одолжить на время свою ручную кошечку, которая не даст меня в обиду она, видите ли, может, а плюнуть и забыть несчастное кольцо, видите ли, нет! И плевать, что из-за количества нюра, истраченного на его изготовление, способны переругаться все маги здешнего Восьмого Позвонка! Пусть ругаются, пусть ссорятся, дураков не жалко!.. — язвительный тон последних фраз явно относился не к Тильде, а к Госпоже, отправившей карлика с ответственным поручением. Эх, женщины, что ж вы делаете с мужчинами…
Наследница барона фон Пелм отыскалась в бедном, полном ворья и хлама переулке, расположенном неподалеку от портовых складов. Судя по скудости обстановки маленькой полутемной комнатушки, семейство бедствовало, но новенькая табличка на двери — "Баронесса Тильда Капликария Сайкен фон Пелм с супругом" утверждала обратное. "Вы желаете заявить о себе в обществе?" — поприветствовала карлика сухонькая невысокая женщина лет пятидесяти. Ее волосы, очень кудрявые и взбитые в какую-то немыслимую прическу, казались пегими из-за обильной седины и рыжеватого оттенка пудры. Наряд у дамы был парадный, кое-где даже с позолотой, но почти театральный в своей аляповатости и вычурности. — "И это абсолютно правильно. Все люди и гномы должны быть равными по своим возможностям?"
— О чем вы, сударыня? — не понял карлик. Ему показалось, что она, как и многие другие, издевается над его непрезентабельной низкорослой внешностью.
— О том, что если имя ваших предков не делает вас знатным и богатым, — говорила Тильда фон Пелм очень гладко, наверное, часами репетировала роль, — ваш долг перед самим собой — приобщиться к громким заслугам, сделанным кем-то другим!
Карлик выразительно посмотрел на баронессу, дескать, что за чушь, но она уже объясняла без дополнительных подсказок. Для успешности вашего бизнеса не хватает громкого титула? Купите у нас небольшую табличку: "Рекомендовано баронессой фон Пелм", смело приколачивайте ее на дверь своей мастерской или фургончика с товарами и будьте уверены: вас обязательно заметит высшая знать! Буквально через неделю вас толпами начнут осаждать денежные клиенты! Она, Тильда Капликария Сайкен, не кто-нибудь, она наследница гордого баронского титула, ее прадед заслужил рыцарство, титул и герб собственным мечом, а следовательно, знает, о чем говорит. А если вы заплатите всего-навсего четыре золотые монеты, вы сможете приобрести табличку и говорить всем своим знакомым, что ваши предки или даже вы сами служили у славного рыцаря в оруженосцах! — подмигнула Тильда непонятливому клиенту. Торг уместен, намекнула баронесса, не дождавшись восторга со стороны карлика. А если хотите, я помогу табличку разукрасить золотой краской. А еще я подтяжки вышивать умею…
Карлика подвело соображение, что торговать собственным именем всяко честнее, чем просто воздухом, и на долю секунды он позволил эмоциям взять верх над разумом. Поэтому он не только рассказал баронессе, что пришел, чтобы разыскать кольцо ее прадеда, когда-то подаренного барону Генри его Госпожой; но и назвал цену, за которое готов выкупить украшение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
