Карлика подвело соображение, что торговать собственным именем всяко честнее, чем просто воздухом, и на долю секунды он позволил эмоциям взять верх над разумом. Поэтому он не только рассказал баронессе, что пришел, чтобы разыскать кольцо ее прадеда, когда-то подаренного барону Генри его Госпожой; но и назвал цену, за которое готов выкупить украшение.
— Ах, фамильные украшения, — смутилась Тильда, — да, в нашем роду есть легенда о том, что барон Генри где-то нашел сокровище баснословной ценности. И спрятал, чтобы у наследников не было соблазна потратить фамильное состояние на какие-нибудь пустяки… Но что старик в этом понимал? Для него это пустяк, а для моего мужа — вполне нормальная сделка. И мой дед, и мои сыновья, и я сама — причем совсем недавно, — пытались искать тайник. Искали и в доме, который когда-то принадлежал барону Генри, и в бывшей усадьбе, даже фамильный склеп проверили, но, оказывается, прадед настолько хорошо его спрятал, что все поиски не увенчались успехом. Я даже к некроманту обратилась, чтобы поговорить с духом барона, только… Сколько, вы сказали, вы готовы заплатить за это кольцо?
— Двадцать пять тысяч золотом, — повторил карлик. На самом деле, учитывая стоимость нюра и качество работы, оно могло стоить и немного дороже, но — действительно, его ж могли убить, пока он бродил по темным, пахнущим соленым морем и тухлой рыбой, кварталам Уинс-тауна. — Если угодно — монетами местной чеканки, но мне удобнее расплатится с вами драгоценными камнями.
Маленькая голова под кудряшками и пудрой пыталась осмыслить названную сумму:
— Двадцать пять ты… тысяч? Тысяч? — и после короткой паузы Тильда завизжала, потрясая кулачками.
Карлик перепугался до невозможности. Госпожа, вдруг оказавшись в расстроенных чувствах — насколько вообще была способна чувствовать хоть что-либо, — обходилась разбитыми кристаллами, может быть, лишним потоком ледяных игл, брошенных в сторону осмелившегося мешать ее раздумьям. А баронесса фон Пелм, по мужу госпожа Азено, вопила с такой громкостью, что перепугала местных крыс, а потом даже рухнула в обморок.
Пришлось вылить на нее графин несвежей воды, похлопать по щекам, но даже очнувшись, женщина продолжала бредить:
— Я богата, богата, богата! Я выкуплю мужа из долговой тюрьмы, заставлю старшего сына вернуться с Даца, а младшего — бросить свое дурацкое рыболовство, и мы начнем новую жизнь! Я богата, богата!!!
Известие потрясло Тильду настолько, что она порывисто обняла карлика, поцеловала в макушку, а потом попросила небольшой задаток, всего-то двадцать монет, чтобы второй раз попытать счастья с некромантом.
— Вы не беспокойтесь, я и сам справлюсь, — ответил карлик, открывая кошель, чтобы найти среди прочих взятых в дорогу припасов амулет, позволяющий вызывать духи умерших. — Вы, когда с кладбища своего прадеда забирали, череп взяли, ведь верно? Давайте его сюда.
Баронесса Тильда на секунду растерялась:
— Так он у магички остался! — захлопала она глазами. — Но у меня другие кости имеются, я еще не успела их в склеп вернуть…
В тот момент карлик впервые заподозрил женщину в патологической глупости. Вздохнув, он объяснил, что, согласно старым магическим исследованиям, дух имеет самую тесную связь с той частью бывшего своего вместилища, которую в первую очередь привык считать собой. Другими словами, — с собственным лицом, с тем, что приветствовало его по утрам, когда он, то есть, нынешний покойник, шел умываться и всматривался в себя, ненаглядного, в зеркальном или водном отражении. Конечно, можно обойтись и любой другой косточкой, но если вдруг случится одновременный «вызов» от двух магов, дух явится к тому волшебнику, который располагает черепом, а не фалангой мизинца.
Тильда захлопала глазами, явно не понимая половины объяснений, и карлик обиделся. Да, очередной раз. Что поделать, если все так и норовят уязвить побольнее тех, кто меньше ростом!
Итак, он обиделся и просто велел принести, что есть.
И, разумеется, вместо ожидаемого зеленоватого облачка в виде мужественной рыцарской физиономии над старой изжелта-серой костью поднялся пшик. Никаких задушевных разговоров. Барон Генри фон Пелм очень занят и имеет честь пребывать вне зоны действия заклинания.
А истерика, приключившаяся с Тильдой Азено после сообщения стоимости пропавшего колечка, была просто ласковым солнечным деньком по сравнению бурей, которую она учинила, узнав, что оказалась в дураках.
Это, сударыня, не "в дураках". Поверьте, когда заядлого "морского волка" Судьба возрождает жуком-навозником в самой засушливой из пустынь множественной Вселенной — она и тогда более благосклонна к нему, нежели к вам…
Одним словом, карлик потратил день зря. Единственная надежда, которая оставалась — пробраться в Восьмой Позвонок, как-то разыскать череп Генри фон Пелма, забытый дурындой-правнучкой у волшебницы, мэтрессы Вайли, и тогда, наконец-то, поговорить напрямую. Как мужчина с мужчиной.
Хотя, учитывая, что Генри давно мертв, и от него остались лишь старые хрупкие кости… Лучше сказать — как карлик — с рыцарем.
Цель была близка и при этом недосягаема. Защитные заклинания, опутывающие фундамент и стены Восьмого Позвонка, не позволяли пройти их насквозь направленным порталом. Делать ставку на невидимость в условиях промозглой сырость и — ааапчхи! — прогрессирующего насморка было глупо. Надеяться, что никто из школяров и слуг, крутящихся по Восьмому Позвонку, не обратит внимания на странного чужака, — ха… конечно, можно, но лучше не надо.
О, Госпожа, пожалуйста, пообещайте, что вы не будете дарить драгоценные кольца рыцарям иных миров!
Увы, Госпожа счастливо пребывала в своем Замке, уверенная, что ее доверенный помощник всё устроит ко всеобщей выгоде. Поэтому пришлось профессионально соответствовать и на ходу выдумывать способ проникнуть в замок магов.
Карлик выдернул несколько нитей из никудышного плаща, вымазал их в грязи — уж чего в Ллойярде всегда было много, так это хлюпающей от сырости серой земли; — прилепил на лицо, которое тоже испытало на себе действие придорожной «косметики»; натянул капюшон плаща как можно ниже, достал из кармана украшенный льдистым бисером кошелек и, старательно прихрамывая, пошел к воротам замка.
— Чего надо? — прохрипел привратник. Тот, который лет тридцать назад был человеком. Второй страж ворот, который еще существовал и был троллем, лишь грозно рыкнул.
— В-вай-лии, — прогудел карлик. Он понимал, насколько сильно рискует — говорящих зомби могли поднимать лишь сильные некроманты, а вдруг его сейчас спросят, кто его хозяин? Поэтому карлик тряхнул кошельком и снова «объяснил»: — Ввай… ли…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
