— И все равно ты поступил отвратительно!
— Согласен, и я страшно сожалею. Не заставляй меня снова и снова унижаться, это против моей натуры!
— Не унижаться, а признавать ошибку. Тут ты не силен.
— Так я прощен или нет? — осведомился Дункан, привлекая Алекс к себе.
— А что мне остается с такой наследственностью? Мы с тобой одного поля ягоды — потомки воров. Приходится быть терпимее.
— Мне нужно сейчас же, немедленно оказаться с тобой в постели, не то умру!
Теперь, когда он лишь чудом не потерял Алекс, она казалась вдвое, втрое, в миллион раз драгоценнее.
Кимоно порхнуло на пол, в точности так, как он и представлял. Поскольку тело Алекс все еще покрывали синяки, он начал с того, что поцеловал их все — осторожно, бережно. А потом тем же манером он любил ее снова и снова, надеясь, что нежность хотя бы намекнет ей на то, что он так до сих пор и не сказал.
Он сделал всего лишь первый шаг к признанию.
Глава 24
—Лучше бы я ушла ночевать домой, — прошептала Джиллиан, поудобнее устраиваясь на плече Тома.
— Зачем?
— Не могу же я каждое утро выходить из твоего дома! Люди бог знает, что могут подумать.
— Только то, что мы любовники. Ты стыдишься?
Джиллиан не сразу нашла что ответить. Стыдится? Да она мечтала о нем, с тех пор как впервые задумалась о сексе! Теперь понятно почему — потому что уже тогда чувствовала, что они созданы друг для друга. Вздох вырвался сам собой.
— Я вижу, ты в самом деле стыдишься наших отношений, — заметил Том.
Она помотала головой и зарылась лицом ему в плечо, словно желая укрыться от всего мира.
Том приподнял ее лицо за подбородок так, чтобы взгляды их встретились. Господи, да ведь он похож на молодого бога! Бывают же такие скульптурные черты лица и линии тела! А что за характер! Спокойная сила.
— Так в чем дело?
— Мне пришло в голову, что жизнь могла бы сложиться иначе, если бы еще в школе я хотела быть как все. Скажем, боролась бы за право работать в школьном совете, часами просиживала бы в библиотеке, вместо того чтобы курить по углам «травку» и бегать за парнями. Тогда и оценки получала бы много выше.
— Знаешь что?
— Что?
— Тогда ты выросла бы в зануду. Я всегда терпеть не мог таких девиц.
— Правда? — удивилась Джиллиан.
— Честное слово. Конечно, не мне их судить — я сам зануда. Но будь у меня подружка из тех, кого ты описала, дело кончилось бы плачевно. По пятницам я до упора торчал бы в кегельбане, а с женой спал три раза в неделю после вечерних новостей.
Такая жизнь казалась божественно размеренной и безмятежной по сравнению с ее прошлым, вот только трех раз в неделю для нее, наверное, маловато. По крайней мере, с Томом. Да и сам он, судя по тому, как часто они занимались любовью, вряд ли удовольствовался бы таким количеством.
— Ты хочешь сказать, будь я хорошей женой, ты бы соскучился?
— Смотря что понимать под «хорошей». По-моему, ты такая и есть. С одной стороны, не пилишь меня и не бьешь тарелки, с другой — не живешь ради уборки и стирки. Занудства за тобой никогда не водилось.
— Я теперь совсем другая.
— Да. Ты повзрослела и стала более рассудительной. Но бесшабашность в тебе никогда не умрет.
— В смысле… я в любой момент могу вернуться к выпивке и наркотикам?
Джиллиан уже не раз давала себе слово не ощетиниваться по поводу и без повода, но постоянно его нарушала. Где-то в глубине души таилось сомнение в том, что ей и вправду доверяют. Ведь самое важное — доверие. Без него их общее будущее обречено.
— Нет, не вернешься, — ответил Том с раздражающей невозмутимостью. — Но ты не уверена в моем доверии. Правильно? В конечном счете, речь идет не о моем, а о твоем недоверии. Ко мне.
Его взгляд на ситуацию оказался для нее новым, точка зрения — непривычной. Выходило, что Том прав. Довериться — значит разделить свои проблемы, на что она так и не решилась.
— Ну, хорошо! Допустим, ты совершенно уверен, что я никогда уже не вернусь к выпивке и наркотикам. Тогда что ты имел в виду под бесшабашностью?
— Как бы тебе объяснить… ну, скажем, мы решили по пятницам вместе ходить в кегельбан…
— Так.
Вообразив себе пятничные вечера с кеглями и шарами, Джиллиан невольно улыбнулась, решив, что их посещение так буднично — и притом так романтично!
— Ну и, скажем, в одну из пятниц мне так приспичит, что я затащу тебя в укромное местечко и прямо там…
Она засмеялась, чувствуя сладкий трепет внизу живота.
— А что, кегли тебя возбуждают?
— Нет, но я чувствую, что будут — в твоем присутствии. — Том ущипнул ее за ягодицу.
Минут пять они целовались, щекотались и всячески дурачились, потом он вернулся к разговору.
— Там, куда валятся сбитые кегли, под помостом, вероятно, очень уютно.
— И пыльно!
— Что же делать?
— Поскорее бежать домой?
Домой. Что за чудесное слово, когда имеет прямое отношение к Тому.
— Невозможно. Мы так хорошо идем, мы набираем такие очки, что клубный рекорд под угрозой. Не бросать же игру, когда он вот-вот будет побит!
Джиллиан попробовала представить себе его рассказ, но не сумела, так как понятия не имела об игре в кегли.
— Короче, сбежать не удастся. Но пока еще до нас дойдет очередь! А между тем за прокатом обуви и шаров есть кладовая — эдакое крохотное уютное помещеньице. Мы крадемся туда, крадемся и там по-быстрому…
— Почему бы и нет! Ты же у нас полиция. Не арестуешь же ты сам себя за непристойное поведение в общественном месте!
— Ну? Видишь? Вот тебе и бесшабашность.
Том улыбнулся, и улыбка осветила не только его лицо, но и глаза, чего прежде не случалось. Сердце Джиллиан радостно встрепенулось при мысли, что она вызывает в нем лучшие чувства, как и он в ней.
— Так что ты скажешь? Нравится мой план?
— По-быстрому в кладовке кегельбана? Не план, а чудо! — Она счастливо вздохнула.
— Не думаю, чтобы он понравился «хорошим» девочкам, что часами просиживают в библиотеке и борются за право избираться в школьный совет. Видишь теперь, что с такой я бы пропал?
На глаза ей навернулись слезы, и лицо рядом — красивое, умное, доброе, единственно правильное лицо — слегка расплылось.
— Значит, пропал бы… Не потому ли ты еще не женат?
— Потому.
Какое-то время длилось молчание — Джиллиан вживалась в нарисованную Томом картину.
— А мы можем записаться в кегельбан?
— Конечно.
— Тогда давай запишемся.
— В пятницу.
— В ближайшую?
— А чего тянуть?
Джиллиан отодвинулась, повернулась на спину и устремила взгляд в потолок.
— А Эрик?
— Его я приглашать не собирался. Надеюсь, и у тебя нет такого намерения.
