— Эрик был наркоманом уже тогда, когда мы познакомились, — так начала Джиллиан свой рассказ. — Таким он и остался.
— Сколько он берет?
— Теперь — не знаю. — С тех пор как они с Эриком разошлись, многое могло измениться. Не хотелось бросаться неподкрепленными фактами. — Знаю только, что чем дальше, тем больше. Эта дрянь сожрала все наши средства.
— Потому ты и ушла от него?
— Откуда ты знаешь, что я? — удивилась Джиллиан. — Расхожая версия говорит, что он меня бросил…
— …потому что твой случай безнадежен. Знаю, слышал. Но не всегда стоит верить расхожей версии.
— Я люблю тебя, Том Перкинс!
— Я тебя тоже, — улыбнулся он той новой улыбкой, которая освещала его как бы изнутри. — Продолжай.
Джиллиан схватила руку, которую он протянул ей через стол, черпая поддержку в ее силе.
— Я ушла, узнав, что он встречается с другой.
— С кем?
— Мне выяснить не удалось. Все началось с того, что во время уборки в спальне мне попались чужие трусики. Понятное дело, я обыскала весь дом и наткнулась на счета из мотеля неподалеку от Свифт-карента и из магазина женского белья. Он бросал их где попало, как будто думал, что у меня не хватит ума все понять.
— И как ты поступила?
— Сказала, что ему лучше уйти.
— Представляю, как он удивился.
— Мне и самой такое решение далось нелегко. Я никогда не умела жить одна, понимаешь? А тогда вдруг подумала: мне уже тридцать! И что, продолжать в том же духе? Что со мной будет лет через десять? Ну вот, я сказала, что ему лучше уйти… а ты в самом деле меня любишь?
— И буду любить, пока смерть нас не разлучит. Так что же Эрик? Не просил, чтобы ты к нему вернулась?
— Не сказала бы. Вскоре после разрыва он заезжал, но только затем, чтобы объявить, что дом придется продать и мне надо оттуда выметаться. Вот когда я по-настоящему рассердилась! Конечно, глупо поступила, потому что по стеклянному взгляду Эрика было ясно, что он под наркотой. Кончилось тем, что он подбил мне глаз. Раньше он не поднимал на меня руку… не во время ссоры. Но я просто не могла удержаться, зная, на что потрачены деньги!
— Жаль, что так вышло.
— Ни чуточки! По крайней мере, я поняла, что все кончено уже навсегда.
Том разложил омлет и уселся. Он готовил на двух сковородках сразу — ее доля оказалась такой щедрой, что перекрывала края тарелки. Его омлет и вовсе свешивался с краев. У него просто волчий аппетит! Джиллиан приняла это к сведению на будущее.
— Тебе известно, кто его поставщик?
— Нет. Я видела его лишь пару раз, да и то мельком. — Она отхватила и положила в рот солидный кусок, чтобы Том не думал, что его стряпня ей не по вкусу. Прожевав, продолжала: — Обычно Эрик пополняет свои запасы в деловых поездках.
— А где именно? В Лос-Анджелесе?
Вопрос он задал как бы невзначай, но Джиллиан сразу поняла, к чему он клонит, и положила вилку.
— Ты думаешь, что Эрик имеет отношение к убийству?
— Разве не логично? Убитый — мелкая сошка в наркобизнесе. Наверняка кое-что он держал при себе. Если, как ты говоришь, Эрик сейчас на мели, значит, его запасы иссякли. Он потребовал, дилер отказал, оба схватились за оружие, и кончилось тем, что один из них отправился натотсвет. Между прочим, как член городского совета, Эрик имеет ключи от муниципального комплекса.
Джиллиан почувствовала, что съеденный омлет просится наружу.
— Зачем ему тогда подбрасывать труп в библиотеку? Скорее уж он замел бы следы!
— Я пока объяснить не могу. Наркоман не всегда сознает, что делает. Возможно, как раз тот случай.
Пока они разговаривали, Том успел отдать должное завтраку. С чувством сродни благоговению Джиллиан заметила, что его тарелка почти пуста.
— Эрик по натуре не убийца!
— То же самое говорили те, кто знал Теда Банди. Надо бы с ним подробно побеседовать, когда вернется.
Помолчали. На стене над столом приветливо тикали часы, под ногами у Джиллиан вздымался и опадал от дыхания теплый собачий бок. Не хотелось вносить в такую мирную обстановку неприятное, но что оставалось делать?
— Я точно знаю, что Эрик не убивал этого человека.
— Откуда?
— В ту ночь он оставался со мной.
Ее слова прозвучали как в дешевом детективе, но при всей своей затасканности фраза произвела должное впечатление. Том поднял взгляд от тарелки, и то, что Джиллиан там прочла, не привело ее в восторг.
— Еще одна попытка обелить негодяя или чистая правда?
— Чистая правда, — вздохнула Джиллиан, всей душой желая, чтобы на самом деле было иначе.
Однако наступил момент выяснить все подробности.
— В тот день, поздно вечером, Эрик заехал снова. Он все время чихал, нос у него покраснел и распух, поэтому я сразу поняла…
— Черт возьми! Значит, его аллергия…
— Аллергия у него только на программу отказа от наркотиков.
— Тебе пришлось нелегко, да?
Джиллиан кивнула.
— Итак, он явился съехавшим.
— Не только. От него пахло спиртным. Он так нагрузился всем подряд, что нес разную чепуху. Болтал что-то о наследстве, выспрашивал, не скрываю ли я чего. Помнится, я подумала, что он загнан в угол и хватается за соломинку. Имущество поделено поровну между мной и Алекс, и с половины не разбогатеешь, не говоря уже о том, что пройдут месяцы, пока мы сможем вступить в права наследования.
— В котором часу он приезжал?
— Где-то около десяти, — ответила она, поразмыслив.
— И что потом?
Разговор все больше походил на снятие показаний, но Джиллиан не возражала, понимая, что допрос проходит как бы в двух плоскостях: сержант Перкинс с присущим ему бесстрастием соотносит время с моментом убийства и оценивает действия подозреваемого, но Том — ее Том — от бесстрастия далек. Хотя голос оставался ровным, глаза горели огнем ревности.
— Он был вне себя, просто другой человек. То и дело возвращался к тому, ках бы нам снова сойтись и вместе перебраться в дедушкин дом. А моих протестов словно не слышал.
— Ну и?..
— Потом он отключился. — Джиллиан сделала над собой усилие и вернулась к еде. — Выволочь его в машину я не смогла бы, пришлось оставить его спать в гостиной на диване. Он выглядел таким жалким, что я прикрыла его пледом.
— Предполагаемое время убийства — от двенадцати до часа ночи. Ты уверена, что Эрик не вставал с дивана?
— Абсолютно. Когда он пьян, то храпит, и притом так, что стены трясутся. Пока мы жили вместе, я пользовалась ушными затычками, но в ту ночь не решилась из страха…
— Из страха перед чем?
Она перестала притворятся, что ест, и оттолкнула тарелку.
— Что ему взбредет в голову явиться в спальню.
Том судорожно глотнул, кадык его дернулся. Ему было так же неприятно выслушивать о той ночи, как ей — рассказывать.
