из них ожидали годы забвения в монастырских кельях.
Смерть Марии-Елены была зафиксирована в официальном Новом летописце. Во вкладной книге Новодевичьего монастыря было записано, что 24 ноября следовало отмечать память благоверной царицы и великой княгини Екатерины, во иноцех Елены, схимницы. Но ни о каких вкладах для ее поминания данных нет. В монастыре бывшая царица, видимо, окончательно отказалась от своего нареченного в замужестве имени Мария и вновь приняла крестильное имя Екатерина.
Следует отметить, что завет нашей героини через много лет после ее смерти был исполнен. В 1635 году, после подписания Поляновского мирного договора между Россией и Речью Посполитой, в Польшу был отправлен князь А. М. Львов. Его задачей был перенос тел Шуйских на родину. В июне прах царя Василия встречал царь Михаил. Новым местом захоронения стал Архангельский собор — царская усыпальница.
Таким образом, в отличие от Бориса Годунова потомки признали права В. И. Шуйского на царскую корону. Возможно, в этом была заслуга и его жены, Екатерины-Марии-Елены, неоднократно обращавшейся с просьбой о реабилитации Василия к великой государыне старице Марфе Ивановне, царю Михаилу Федоровичу и к его отцу, патриарху Филарету.
Перед нами прошла короткая и достаточно драматичная жизнь юной княжны Екатерины Буйносовой, ставшей царицей Марией, а потом и монахиней Еленой. Сама она не стремилась ни к власти, ни к богатству, ни к царскому трону, но по воле судьбы в сложное и тяжелое время междоусобной войны и иностранной интервенции оказалась на московском престоле рядом со стариком Василием Шуйским. В итоге Великая смута тяжелым катком прокатилась по ее юной жизни, смяла, растоптала и окончательно загубила в унылой монастырской келье. В этом отношении ее участь была не менее печальной, чем Ксении-Ольги Годуновой.
6. ВТОРОЙ «ЦАРЬ ДМИТРИЙ»
Авантюра первого самозванца оказалась очень заразительной. Любители легкой наживы обнаружили, что с помощью лжецарей можно быстро сделать карьеру и обогатиться. Поэтому «царь Дмитрий» стал буквально бессмертным и много лет будоражил Россию.
История превращения бродяги в государя
В мае 1607 года в Стародубе таинственным образом появился «царь Дмитрий». Личность его так и осталась загадкой для современников и историков. Не известны ни его подлинное имя, ни происхождение, ни даже возраст. Внешне он не имел ничего общего даже с Гришкой Отрепьевым и нисколько не походил на отпрыска царского рода. По всем признакам он был заурядным бродягой, скитавшимся по дорогам в поисках случайного заработка.
По одной из версий, Лжедмитрий II был учителем в школе шкловского попа, потом преподавал в школе в Могилеве, затем переехал в село и там также учил детей. Он хорошо знал Священное Писание, умел говорить достаточно толково и писал витиеватым слогом. Потом эти его достоинства и послужили главной причиной избрания на роль «Дмитрия». За свою работу учитель получал, видимо, мало, поэтому даже не смог разжиться хорошей одеждой — зимой и летом ходил в ветхом кожухе и бараньем шлыке. Его путешествие по разным местам закончилось тем, что в литовском городке Пропойске местные власти схватили его как русского шпиона и посадили в тюрьму. Бедолаге пришлось заявить, что он на самом деле Андрей Нагой, бежавший из Москвы от царя Василия Шуйского, преследовавшего всех родственников «царя Дмитрия». Хорошо знакомые с авантюрами самозванцев литовцы решили выслать Андрея на территорию Русского государства. Так он попал в Стародуб, воеводы которого не желали служить царю Василию. Они очень заинтересовались мнимым Андреем Нагим, поскольку знали, что реального «царя Дмитрия» все еще нет. Обитавший в Самборском замке Михалка Молчанов сразу же был разоблачен московскими властями. В многочисленных царских грамотах, разосланных по русским городам и в Речи Посполитой, описывались его приметы: «рожей смугл, волосом черен, усы небольшие, борода с проседью, подстрижена, брови черные и густые, нависшие, глаза маленькие, ростом довольно высок. Знает польский язык и латынь». Гришка же Отрепьев был невысокого роста, рыжеватый, со светлым бровями, без бороды и усов. Латинский язык он знал очень плохо. Поэтому принимать на себя роль «Дмитрия» Молчанову было нельзя.
Напротив, неизвестный бродяга из Пропойска имел более подходящую внешность: он был невысок и рыжеволос. Для тех, кто не видел настоящего Гришку Отрепьева, издали мог за него сойти. Русские современники полагали, что имя Дмитрия на этот раз принял некий боярский сын Матюшка Веревкин из северских городов, другие даже считали, что он был беглым арбатским священником или даже его сыном. Словом, выяснить точное имя нового самозванца не удалось никому.
Стародубские воеводы допросили «Андрея Нагого» и обнаружили, что он достаточно образованный человек, умевший говорить ярко и убедительно. Это было очень важно в то время, поскольку только в ходе личного контакта создавалась взаимосвязь лидера с массами. Посовещавшись, они решили, что лучшей кандидатуры на замещение вакантной «должности» «царя Дмитрия» нет. Однако сам безвестный бродяга не собирался быть царем. Пришлось пригрозить ему тюрьмой и даже казнью как польскому шпиону. В итоге тот согласился стать вторым самозванцем. После этого стародубцы отправили в Путивль своего человека с известием о том, что «царь Дмитрий» наконец-то объявился. Жители Путивля оказались не слишком доверчивыми и отправили в Стародуб свою делегацию для проверки правдивости известия. Прибывшие поначалу не признали в бродяге царя и даже пригрозили ему пытками, если он не назовет свое настоящее имя. Новый самозванец оказался почти в безвыходном положении, но, будучи неплохим актером, как и Гришка Отрепьев, он схватил палку и с гневом закричал: «Ах вы, сукины дети, вы не узнаете меня? Я — Государь!» Смелая выходка поразила путивльцев, и они решили, что представленный кандидат вполне подходит на роль «Дмитрия». Демонстрируя почтительность, они упали к ногам самозванца и повинились за ошибку, все время приговаривая: «Виноваты мы, Государь, перед тобой!» Так появился на свет Лжедмитрий II.
Стародубцы и путивльцы поцеловали крест своему государю и постарались обеспечить ему более или менее сносное содержание: приодели, наняли свиту и охрану, построили хоромы. После этого от его имени по окрестным городам стали рассылаться грамоты. Жителей и всех воинских людей приглашали вливаться в армию «царя Дмитрия». Послания были отправлены и в соседнюю Литву. Там складывалась подходящая ситуация для новой самозванческой авантюры. Дело в том, что летом 1606 года краковский воевода М. Зебжидовский поднял мятеж против короля Сигизмунда, но был разбит. Остатки его сторонников оказались не удел и были готовы
