конечно, надо ехать.
– Поедем вместе, Вадим, мне одной будет трудно.
Он потупил взгляд:
– Не могу.
– Но почему?! – в то же время поняла, что напрасны увещевания и просьбы.
– Не могу!! – судорожно потряс кулаками, словно угрожал врагу.
В беспомощности опустил руки, хрипло произнес:
– Езжай одна, Валя, ты обязана поехать. И… не надо, не задавай вопросов, прошу тебя.
Повисла тишина. Нарушить молчание никто не посмел.
Удары судьбы Валентина приняла стойко. Она чувствовала, что настало время ее испытаний, испытывается ее преданность Богу. Свершится над Вадимом добро или восторжествует зло, зависит от крепости ее веры. Чем сильнее вера, тем реальней надежда.
Валентина уехала на следующий день. Вадим провожал ее до аэропорта. В основном молчали. При прощании обменялись поцелуями, выразив глазами надежду на скорую встречу.
Россия встретила, дохнув забытым холодом. В Москве, где приземлился самолет, она совершила две покупки – приобрела новый и модный атрибут обихода, мобильный телефон, чтобы удобно было звонить Вадиму, и купила билет на поезд к матери.
Встреча с родней была волнующей, между тем по виду матери Валентина определила, что положение критическое. Уговоры на лечение не подействовали – мать упорно отказывалась от медицинской помощи. Валентина не выдержала, впервые в жизни прикрикнула на нее, после чего та притихла, перестала противиться.
В больнице доктора диагностировали острую сердечную недостаточность. Требовалось оперативное лечение. Сложную операцию делали только в Москве. Валентина увезла мать в столицу.
В Москве их приняли в известной клинике, где им выделили отдельную палату. Услуги были платными, однако для полного выздоровления требовалось длительное время. Пришлось примириться с новой сложностью: встреча с Вадимом отдалялась.
Она имела с Вадимом постоянную связь. Звонила ему по вечерам, и по нескольку раз. Серьезно беспокоилась, когда он долго не брал трубку. Зато разговор окупал все волнения. Валентина детально делилась с ним своими свежими впечатлениями. Пытаясь развлечь Вадима, рассказывала ему только что прочитанные анекдоты. Шутила – не завел ли он какую-то кралю.
Вадим не отличался многоречивостью. Единственный вопрос, который он непременно задавал, касался здоровья матери. Преимущественно молчал, ограничивался короткими ответами. При окончании неизменно говорил: «Валя, я жду тебя».
Вадим был рад каждому звонку. Он ждал Валентину. Знал и верил, что она непременно вернется. А пока, в ее отсутствие, дал волю страстям.
Объект насмешек и издевок остался прежний – его душа. Окончательно поселившись в своем воображаемом мирке – с реальным миром его связывала только Валентина, – Вадим глумился над собой с изощренной изобретательностью: «творил сценическое искусство» с оглядкой на преданного друга. А тот все лелеял планы унизительной мести: «…вместилище страха должно быть окончательно посрамлено и вырвано с корнем. Ты не виновен!» И Вадим, дабы доставить удовольствие наставнику, в страстном поиске стремился найти образ, способный утолить постоянно возрастающее чувство злостной неудовлетворенности. Но, несмотря на рвение, находка не вырисовывалась в воображении. Недовольство томило.
Стараниями Вадима идея нашлась, и наставник торжествующе улыбнулся. Явившаяся в мыслях выдумка была превосходной. Вместе с тем, Вадим озлился по причине своей недогадливости: искомая сценка была хорошо известна, к тому же многажды разыграна им в воображении. Все оказалось просто: нужно было сменить героя сцены.
Озаренный идеей, Вадим без промедления приступил к ее реализации. По телефону заказал прямоугольное высокое зеркало. Когда подвезли заветную вещь и оставили ее у ворот – Джулия расплачивалась, – Вадим подбежал, взял ее и спешно поднялся к себе наверх. В кабинете приставил зеркало к стене напротив входа в комнату. «Может грохнуться об пол», – испугавшись, установил с небольшим наклоном для устойчивости. Затем отошел назад к двери. Возле порога опустился на колени, направил взгляд на зеркало и остался довольным: его отображение полностью вмещалось в рамки. Завершив подготовительную работу, спустился вниз.
Остаток дня он провел в привычном режиме в компании Ромео и Джульетты. Перед восходом луны уединился в темной гостиной в ожидании звонка.
Валентина звонила два раза. Общение продлилось по обыкновению продолжительное время. На прощание пронзительно крикнул ей: «Валь, я жду тебя!» – в этот вечер предельно остро почувствовал всю тяжесть разлуки с ней. Случилось это по его вине, с его трусливой душонкой. Час мести настал.
– На колени! На колени, мразь! И здесь, сейчас же! – зло прошипел.
Он упал на четвереньки. После стремительно пополз к лестнице, ведущей наверх. Взбираясь торопливо по ней на четырех конечностях во мраке, несколько раз больно оступился. Достигнув последней ступени, кликнул в темноту:
– Сюда…сюда, ко мне!
Собаки, уловив призывный голос, кинулись на зов.
Он пополз к кабинету. В проеме дверей, не вставая на ноги, поднял руку, дотянулся до выключателя, зажег свет. Комната ярко осветилась. Вадим остановил сосредоточенный взгляд на зеркале. На него смотрело существо с висячими спутанными волосами, обросшим лицом и затаившимся страхом в глубине глаз. Оно вызывало презрение. Губы Вадима искривились в злорадной улыбке. Из желания поиздеваться над ним жалобно замяукал, заскулил. С отвращением плюнул в ничтожество. Открыв рот, свесил язык – собачий образ более нравился, – развернулся, двинулся к выходу, звучно шлепая ладонями об пол.
Возле порога стояли собаки. Он не обратил на них внимания, не подал какой-либо команды. Минуя их, углубился в темноту длинного коридора. В углу в непроглядной тьме присел на задние «лапы». Потянулись долгие для Ромео и Джульетты минуты беспокойного ожидания. Они вышли из оцепенения, легли на брюхо, когда первые гулкие звуки шлепков достигли их напряженного слуха. Но снова хозяин проигнорировал их присутствие – прошел мимо, завернул в освещенный кабинет. Там Вадим остановился перед зеркалом, снова сымитировал голоса животных, снова пустил в свое отражение плевок. И снова покинул комнату, отправившись на карачках обратно в темный конец коридора.
В знаменательную ночь Вадим раз за разом, обливаясь потом, совершал «восхождение» к пику наслаждения, чего достигал во время акта посрамления перед зеркалом. Все у него шло на лад. Он не испытывал особых мучений. Мстительное чувство снижало боли в коленях до состояния некоторого неудобства.
Физические возможности человека не безграничны. Подошло время, когда Вадим уже с трудом перебирал ногами, непослушные руки сгибались под тяжестью тела. Перед зеркалом, завершив акцию возмездия, он решил сделать передышку. Устало припал на локти. Голова против воли медленно стала опускаться к полу, веки смыкались. На «короткое время» лег на бок. Глаза мгновенно слиплись. Вадим погрузился в глубокий сон.
«Чистилище» – ироничное выражение Вадима – принесло ему пользу. Сон стал крепким, по утрам чувствовал себя вольной личностью. Днем, предвкушая усладительный ночной акт мести, испытывал воодушевление. Стерегущий взгляд маленькой девочки оставался в сознании, но нашлись внутренние силы проигнорировать ее присутствие. Да и надежная
