– Луссан… Я вчера очень за тебя испугалась. – Агнес ожидала, что подруга станет отшучиваться, изобретать оправдания, но Луссан молчала. Агнес было слышно, как смеются и разговаривают люди в кафе.
– Я понимаю.
– Может, я приеду, и мы поговорим?
– Хорошо… Но только не сейчас. Я здесь с Паоло.
– Ладно. – Агнес стало стыдно. Лучшая подруга называется. Луссан плохо, а она вместо того, чтобы, забыв обо всем, кинуться ей на помощь, отправилась на встречу, где ей сделали такое шикарное предложение. В результате Паоло пришлось взять на себя то, что полагалось делать ей. Он, а не она сидит с Луссан, утешает, пытается вразумить. Стыдно, конечно, а все-таки хорошо, что Луссан сейчас не одна.
– Давай завтра созвонимся. На сегодня серьезных разговоров с меня хватит. Нравоучения Паоло переваривать труднее, чем маффины. – Луссан засмеялась, и Агнес представила себе, как подруга при этом смотрит на Паоло.
– Ладно, – повторила Агнес. – Завтра созвонимся. Но если что, звони в любое время.
– Конечно. И еще… – Луссан замялась, подбирая слова: – Спасибо за вчерашнее. И за записку. Я обрадовалась, когда ее увидела. И спасибо, что натравила на меня Паоло.
Агнес улыбнулась:
– Не за что.
– Ты настоящий друг.
– Ты тоже.
* * *
Агнес ходила взад и вперед по квартире, не находя себе места, не зная, чем себя занять. На улице было жарко, просто лето. На следующей неделе в школах отзвенит последний звонок, кое-где уже и сейчас можно увидеть выпускников в белых фуражках. Шумных, уверенных в себе, стоящих на пороге взрослой жизни. Как будто жизнь – это что-то готовое, и надо только выбрать: университет, работа, заграничная поездка, семья. Если бы все было так просто.
Зазвонил телефон, Агнес поспешила взять трубку. Вдруг это Луссан? Но это была не она.
– Привет, это Мадде, – услышала она мрачный голос сестры.
– Привет. – Они не разговаривали с той самой ссоры. Обычно в таких случаях Агнес первой делала шаг к примирению, но в этот раз упрямство оказалось сильнее. К тому же ей не хотелось признаваться, что сестра была права.
– Как дела?
– Ничего.
Обе они словно чего-то опасались, говорили как чужие.
– Агнес… Я в общем-то позвонила, чтобы извиниться.
– Понятно.
– За то, что я тогда сказала про Тобиаса. Это было глупо с моей стороны.
Агнес вздохнула:
– Нет.
– Что значит «нет»?
– Это было не глупо.
– Не глупо? – удивилась Мадде.
– Мы с ним расстались.
– Опять?
– Не опять. На этот раз все по-другому. На этот раз окончательно.
– Ты серьезно? А что случилось?
– Не буду я ничего рассказывать, потому что ты обязательно скажешь: «Что я тебе говорила».
– Честное слово, не скажу, – не отставала Мадде.
– Он мне опять изменил.
– Вот сволочь!
– Прекрати!
– Ладно. Не буду. – Мадде помолчала. – А поздравить тебя можно?
– Нет.
– Жаль. По-моему, есть с чем.
Агнес невольно рассмеялась:
– Ты безнадежна!
– Может быть. Но только он все-таки сволочь. Ты не согласна?
– Согласна. И хватит об этом.
– Ладно.
– Я в прошлый раз тоже наговорила тебе глупостей. Прости. Я вовсе не считаю, что Юнас зануда.
– Ну слава богу, а то, передай я ему это, боюсь, он бы не согласился, чтобы ты была крестной матерью нашего ребенка.
– Ты серьезно? Я буду крестной? – Агнес по-настоящему обрадовалась. Не то чтобы она мечтала о собственном ребенке, но, узнав о беременности Маделен, она стала чаще задумываться о том, каково это – быть матерью. В нынешней ситуации о ребенке, конечно, можно разве что мечтать, и все же… Стать крестной матерью племянника или племянницы – это шаг в верном направлении.
– Нам бы этого хотелось. Если я вообще когда-нибудь рожу. Такое ощущение, что до ноября целая вечность.
– Не бойся, время летит быстро. Займитесь пока комнатой для маленького.
– Значит, ты согласна?
– Быть крестной? Конечно! Я так рада, что вы именно меня выбрали! Теперь и мне будет казаться, что до ноября целая вечность.
– Может, у тебя начнется ложная беременность, как у Юнаса? Он уже поправился на пять килограммов. Больше, чем я. – Мадде рассмеялась, а вместе с ней и Агнес.
– Представляю, какими вы будете лет через десять. Маленькая семья в таунхаусе. Все в одинаковых спортивных костюмах. Под курткой у Юнаса симпатичный животик, ты со свежей завивкой. Дети…
– Дети?
– Ну да, двое или трое. А может, и больше.
Мадде снова рассмеялась.
– А ты?
– Что я?
– Ты что будешь делать через десять лет?
Агнес ненадолго задумалась:
– Понятия не имею. А хотелось бы знать.
– Тогда было бы неинтересно.
– Наверное.
– Ты когда к нам заедешь?
Агнес была рада, что Маделен сменила тему.
– В выходные я работаю. Может, на следующей неделе. Она у меня вроде бы посвободней.
– Вот и приезжай!
– Как папа? – Ей было немного совестно. Конечно, она довольно часто звонит отцу, а он ей. Но они уже несколько недель не виделись.
– По-моему, неплохо. То есть сравнительно неплохо. Естественно, он тоскует и, как мне кажется, постарел, но занимается своим садом и компьютером. А в общем, день на день не приходится.
– Ясно. А ты как?
– Ты имеешь в виду – без мамы?
– Да.
– Мне ужасно ее не хватает. И очень жалко, что она не увидит моего ребенка.
– Понимаю. Мне тоже ее не хватает… – Они помолчали. Слова тут были не нужны.
– Ну ладно, – наконец сказала Мадде, – пора приниматься за дела. Надеюсь, на следующей неделе увидимся.
– Я тоже. Спасибо, что позвонила. Пока.
– Пока. И знаешь еще что?
– Что?
– Я все-таки тебя поздравляю.
* * *
Она думала об этом весь вечер. Прикидывала и так и эдак. Взвешивала доводы за и против. Какие у нее причины отказаться? Никаких. Ответ прост: Калле прав. Ей представился уникальный шанс. Если она не собирается менять профессию, ничего лучше не найти. Был тут и еще один плюс – таким образом она могла бы отомстить Жерару. Агнес представила, как вытянется его лицо, когда он узнает, что ее взяли на работу в новый шикарный ресторан фирмы «Брюнель и Юбер».
Да, она приняла решение. Судьба захлопнула перед ней одну дверь и распахнула другую. Оставалось только войти.
Она легла рано и крепко заснула. Несмотря на волнения прошлой ночи и тревогу за Луссан, Агнес была довольна. Потому что приняла решение. Хорошее решение. Наконец и ее жизнь понемногу начнет налаживаться.
Когда часов в десять утра раздался телефонный звонок, Агнес уже два часа как была на ногах. Выспавшаяся, бодрая, правда, все еще в халате.
– Ты проснулась? – Это был Калле. Тоже бодрый, хотя накануне он допоздна работал.
