это чревато в условиях ведения боевых действий не особо хорошими последствиями, каждая единица техники на счету. А с учётом того, что противник прислал сюда кораблик по размерам не меньше тяжёлого крейсера…
– То получается, что у обороняющихся людей на этой планете дела с каждым днем всё хуже и хуже… – с болью в голосе продолжил мою мысль Лаки. – Как минимум, орбитальная оборона выведена из строя. А ведь в задании говорилось, что планета хорошо обороняется.
– Видимо, враг бросил множество сил на это направление, но наши из-за внутренних дрязг опять не могут оперативно реагировать, – повёл слегка я плечами, весьма спокойно об этом говоря. – Опять Совет галактики не может решить, какую флотилию лучше всего отправить, какой клан принудить к проведению большой мобилизации и всё в этом духе. В общем, всё, как всегда.
– Да хрен с этим Советом! – подскочил Пульсар как ошпаренный. – Ведь противник уже может быть рядом, а мы тут с вами прохлаждаемся, ведя… Как его… Беседу! Не фиг болтать! Я тут соглашусь с Войдом! Ноги в руки и на хрен надо валить отсюда! И чего ты на меня так уставился?! Хватай его за ноги и понесли по маршруту!
– Однако, – протянул я с неким удовольствием, активируя переданную мне от Пульсара плазменную винтовку.
Оружие уже привычно обволокло всю мою руку, снова произведя сопряжение с системой. Снова вывелся запас энергии, снова появилась краткая характеристика, которая тут же пропала. В общем, я уже чувствовал эту «игрушку» как родную, она мне очень нравилась. Жаль, что это прототип и его придётся в конечном итоге вернуть законному владельцу.
Впервые за эти дни мы выдвинулись в ещё темное время суток, оставляя за собой неубранный шалаш. Раньше мы тоже особо за собой не убирали следы, что глупо, но мы старались так сократить лишние затраты времени… Но сейчас это могло сыграть нам на руку. Пять привалов – пять лагерей, и все они были расположены на одной линии, а это может подтолкнуть преследователей на мысль, что мы и дальше можем продолжать двигаться в том же направлении.
Последний раз бросив взгляд на скрывающийся в мрачной тени огромного древесного исполина шалаш, я невольно улыбнулся. Пускай враг путается, а мы тем временем спокойно пойдём по более долгому пути. Вот только никто не гарантирует, что противник не расширит область поисков, а у него для этого есть все средства.
– А почему они нас не обнаружили с помощью тепловизоров? – неожиданно весьма резонный вопрос подбросил Пульсар, из-за чего у меня с Лаки одновременно в мыслеканале прогремело просто невероятной сложности матерное умозаключение, ведь противник мог это сделать и, вероятнее всего, сделал это.
– Валим быстрее! – тут же сказал я, подгоняемый собственными страхами, и мы побежали, а у нас из-под пяток чуть ли не искры летели, так как страх хороший источник адреналина.
Интерлюдия 1
Гром и Молния
Рубка командира. Гром сидел перед своим пультом и читал уже в пятый раз сообщение от оперативного штаба на Аль-донском стратегическом направлении. Ему следовало срочно выдвигаться в сторону почти самого приграничного мира, на фронтир, где сейчас бушевали самые ожесточенные бои и человечество несло огромные потери.
Противник возле Конреска-три, третьей планеты от светила под названием Конреск, появился неожиданно для всех, причём прислал туда по подсчётам оперативного штаба около восьмидесяти процентов своего флота, в частности пять линкоров и около двадцати тяжёлых крейсеров. Но Грома и его когорту просили не оказывать сопротивления, командование уже решило, что планета обречена, её уже не спасти, как и её немногочисленный гарнизон. Ему была поручена другая миссия: прибыть на пункт сбора А-двенадцать, чтобы обеспечить защиту одному профессору, его разработке и группе прикрытия, которая состояла из первогодков Академии.
– Алекс! – влетела в рубку Алиса, чуть не врезавшись в уже встающего брата. – Мы уже пятые сутки бороздим просторы космоса возле фронтира, но так и не нашли ни одного пирата! Ты же знаешь, что мне Академией поручено в составе боевой когорты уничтожить как минимум две базы пиратов!
– Накрывается медным тазом наша охота на пиратов, – хмуро пробасил Гром, смотря с лёгкой жалостью на свою сестру. – Нас посылают на самоубийственную миссию, на Конреск-три, чтобы вывезти оттуда какого-то учёного с его разработкой.
– Да какого?! – в прямом смысле слова начала метать искры из глаз Молния, чуть не прожигая взглядом своего наставника и брата. – Ты мне обещал, что мы будем выворачивать базы пиратов наизнанку, что я себе наконец смогу заработать первый боевой орден! А тут какая-то подстава!
– Тут не все так просто, – спокойно и размеренно продолжал говорить Гром, не обращая внимания на эмоциональные перепады своей сестры. – Это задание грифованное, полученное по закрытому каналу. Там этот профессор совершил какое-то прогрессивное открытие, которое может изменить все наши вооруженные силы, весь флот и пехоту.
– Да мне плевать, будь он хоть членом совета! – Молния была неумолима, так как она никогда не любила, когда срываются её планы, особенно на так называемую реальную практику. – У меня задание от Академии! Мне. Надо. Уничтожить. Пиратов!
Гром лишь тяжело вздохнул и махнул рукой на свою сестру. Переубедить её сейчас не получится, а мыслить трезво она всегда не умела. Ведь что такое участие в секретной операции? Это как минимум гарантированный плюс в послужном списке, а если ты участвовал ещё в Академии в такой миссии, то это открывает множество новых дорог. Например, Гром на третьем году обучения, даже того не зная, принял участие в такой операции, в которой набрался огромного количества опыта, а после ему прямо сказали, что, если бы он не попал в ту очень горячую точку, ему бы не предоставили возможность стать командиром когорты.
Молния же, даже зная историю своего брата, всё равно была на взводе, так как… Это была просто она: немного эгоистичная, вспыльчивая, целеустремленная, даже очень, а ещё она очень предрасположена к фрустрации, самобичеванию и глубочайшему самоанализу, который был бы характерен для подростка, но не для девушки возрастом почти двадцать три года. Вот и сейчас она обвиняла всех и вся из-за того, что её планы пошли крахом, её постепенно начало пожирать чувство нереализованности, где-то в глубине затаилась обида на своего брата. Но всё же она его в любом случае простит, как и всегда, так как роднее брата у неё больше никого нет.
Через десять минут после состоявшегося разговора по громкой связи ко всему экипажу обратился Гром. Он говорил чётко и уверенно, оказывая мотивирующее и вдохновляющее воздействие.
