Чувствуя гордость за своих людей, Кара-Кумуч вел свой отряд вперед. Под его натиском, вражеский серп изогнулся внутрь, давая возможность окружить его концы легкой коннице.
– Вот что значат в бою мои воины, – думал молодой хан, летя навстречу к своей победе.
Многие из его воинов уже давно перегнали хана и устремились к кургану, на котором был разбит шатер наместника Абескунской низменности. Каждый воин из лихой половецкой вольницы хотел отличиться первым, захватить как можно больше имущества и добра. Но не только за этим рвались вперед отважные всадники, там, на вершине холма их поджидала слава, а что может быть превыше ее для настоящего воина? А выше славы может быть только самосознание блестящей победы над поверженным врагом и общая народная гордость!
******
Пробив центр конного полумесяца, отряд Кара-Кумуча сорвал так и не успевший осуществиться план Фархада. На небольшом пространстве, только что бывшем ареной кровавой сечи, беспорядочно носились, постепенно сбиваясь в табун лошади оставшиеся без седоков. Воспользовавшись своим преимуществом, легкая конница Урус хана и Мурта хана носилась вокруг разрезанного надвое персидского войска, прицельно опустошая свои колчаны. Взрытое тысячами копыт поле боя все больше покрывалось фигурами убитых персов, а оседавшая на их трупы густая пыль, делала эту картину поистине печальной.
Первых половецких воинов, достигших шатра на вершине кургана, ждало глубочайшее разочарование. Он был пуст.
– Наверное, персидский правитель тоже участвует в сражении, – подумал Кара-Кумуч.
Завидев неприятельскую конницу в тылу своего войска, охрана стана Фархада предпочла разбежаться, бросив на произвол судьбы обоз и все имущество. Кара-Кумуч осадил коня и окинул взором поле боя. Как не тяжело пришлось неприятелю, он еще не думал сдаваться. Битва была в самом разгаре, хотя больше походила на побоище. Итог ее был предрешен. Адекватно оценив сложившуюся обстановку, хан принял решение:
– Время погони еще не наступило, но и добыча может подождать! Сражение не закончено и первый успех не означает полной победы. Время, потраченное на захват и грабеж вражеского стана, может сыграть роковую шутку в конечном исходе битвы!
Не обращая внимания на оставленную противником добычу, Кара-Кумуч развернул свою конницу и двинул ее обратно на врага, для того, чтобы закрепить свой успех и вырвать полную победу!
Под градом сыпавшихся с неба стрел воины Фархада метались по полю.
– Сражение еще не проиграно и я докажу это! – упрямо твердил самому себе Фархад Абу-Салим.
Отдельные группы его воинов еще пытались войти в прямой контакт с половецкими лучниками, но те, демонстрируя прекрасную школу верховой езды, упрямо уходили от боестолкновения, на ходу опустошая свои колчаны, и безупречной цепью кружили вокруг.
– Трусы, я заставлю вас драться! – ревел раздраженный Фархад.
Но было непонятно на кого направлен его гнев, толи на своих воинов, которые обезумевшие метались по полю, или его гнев был направлен на упорно не хотевшего сближаться неприятеля? Вопли раненых людей и истошное ржание перепуганных лошадей перемешалось между собой и раздавалось повсюду, нагоняя еще больше страху на еще боеспособное, но деморализованное персидское войско. Пыль стояла столбом, но все же сквозь нее Фархад разглядел знамена, возвращавшейся назад после неудачного захвата стана, половецкой конницы. Крик ужаса слетел с уст наместника Абескунской низменности, когда он узрел это. Впрочем, его крик растворился и утонул в общем вопле отчаяния персидского войска. Это был конец.
– Сейчас начнется резня, – быстро сообразил Фархад.
По его щекам ручьями полились слезы отчаяния от беспомощности и обиды. То, что должно было стать величайшим деянием его жизни, растворилось в воздухе и пошло прахом.
– Войско потерянно! Что мне теперь делать? Идти вперед, чтобы погибнуть вместе со своими людьми? – задавался он вопросом.
Ответ был прост. Нужно попытаться спастись, уцелеть любой ценой и добраться до Семендера, а там, закрыться за крепкими стенами и организовать хорошую оборону города. Кочевники не любят долгих изнурительных осад, и возможно, удовлетворившись грабежом и разорением земель, они уйдут обратно.
Сквозь густую пыль Фархад увидел, что через окружения кочевников прорываются иногда группы воинов и кони, оставшиеся без седоков.
– Сейчас их главная задача уничтожить как можно больше моих воинов. На одиночные прорывающиеся группы они не обращают внимания. Потом, когда все закончится, кочевники организуют преследование. Ну, что же, на месте их хана я поступил бы так же. Глупо мчаться на встречу смерти, если есть хоть один шанс на спасение.
Сильный металлический лязг и конь Фархада взвился на дыбы. Вражеская стрела пробила кольчужную сетку, защищающую бока жеребца и глубоко застряла внутри. Конь рухнул на землю, увлекая за собой Фархада, однако он успел высвободить ноги из стремян и выброситься из седла. Мимо него в панике носились воины, и просто чудом его никто не затоптал. Рядом, выкрикивая его имя, подлетел и осадил коня, его телохранитель.
– Хершид! Я всегда знал, что ты мой живой щит в бою и готов прикрыть меня в случае необходимости! Дай мне своего коня.
Немолодой воин, с чуть заметными азиатскими чертами лица, поспешно спешился, уступая своего коня повелителю. Жеребец был явно степной породы и видимо достался телохранителю Фархада взамен павшего в бою. Фархад схватил его за узду и быстро взлетел в седло. Стремена были подтянуты очень высоко, отчего Фархад был вынужден поджать ноги.
Конь смерил очередного седока настороженным взглядом, затем, словно в смирении перед неизбежным, послушно опустил голову.
– Где ты его раздобыл, Хершид? Впрочем, не важно. Прощай! Я всегда буду благодарен тебе! Да поможет тебе Аллах!
Фархад Абу-Салим резко тронул степного конька с места и галопом помчался на юго-восток. Ему легко удалось вырваться из кольца окружения. Обогнув холм, Фархад украдкой бросил взгляд на свой бывший стан. Там кипела жизнь, кипчаки предались законному грабежу. Как бы не было больно для совести Фархада смотреть на эту катастрофу, наместник Абескунской низменности все же продолжил свой путь. Скакать, поджав ноги, было не удобно, и к тому же по аллюру своего коня Фархад понял, что долго в таком темпе тот не протянет. Ему не под силу было нести на себе слишком тяжелого, закованного в железо всадника.
– Нужно избавиться при первой возможности от доспехов, – с горечью в душе подумал неудачливый полководец.
Спустя, примерно, через час, он оглянулся назад. Там, вдалеке над полем боя вздымались к небу столбы дыма. В этом Фархад узрел для себя хорошую сторону.
– Кипчаки предают тела своих погибших огню и справляют тризну. Следовательно, они не скоро начнут прочесывать степь в поисках уцелевших беглецов.
Фархад остановил коня и спешился. Он еще никак не мог привыкнуть к мысле, что по его вине, так глупо погибло целое войско. Отпустив коня, Фархад дал ему немного отдохнуть и попастись, а сам, в это время, попытался собраться с мыслями:
– О затяжном броске через степь, к Семендеру, не может быть и речи. Нужно чтобы конь выдержал весь путь, а это, дня три-четыре езды.
Он стал расстегивать застежки расположенные по бокам доспехов, пытаясь избавиться от них. Сразу это не получилось, кольчуга никак не хотела сниматься. Тогда Фархад решил отстегнуть сначала кольчужную юбку, крепящуюся снизу к кольчуге и стянуть с себя кожаные с железным плетением штаны. Избавившись от доспехов, он свалил их в одну кучу в траву, с сожалением подумав при этом:
– Вот повезет какому-то счастливчику. Эти доспехи стоят целого состояния. Нашедший их кипчак, под старость, сидя у огня долгими зимними вечерами, наверное, с гордостью будет рассказывать своим внукам о том, как сразил в бою персидского аристократа.
Стало холодать. Очень хотелось есть и пить. На осеннюю степь спускались сумерки.
– Очень жаль, что нет теплого халата, – с сожалением подумал Фархад и, стукнув себя рукой по лбу, смачно выругался, сетуя при этом на свою несообразительность. – Какой же я идиот! По бокам конька висели подсумки, а в них может быть все, что угодно!
Фархад Абу-Салим осторожно подошел к своему коню. Тот дернул ушами и насторожился.
– Еще не хватало, чтобы я гонялся за тобой по степи, – подумал Фархад и осторожно, протягивая руку вперед, ухватил его за узду.
Сняв и развязав подсумки, он высыпал содержимое на землю.
– Видимо твой бывший хозяин был неприхотлив, – обращаясь к коню, с разочарованием в голосе, произнес Фархад, рассматривая имущество, доставшееся ему в наследство.
Куски металла, маленькая наковальня, молоток, несколько подков и кучка гвоздей и кроме всего прочего несколько полосок сушеной баранины и небольшой мешочек с овсом.
– Не густо! По всему выходит, что бывший хозяин был походным кузнецом, – про себя подумал он, оторвал зубами кусок от полоски мяса и стал тщательно пережевывать. – Овес я оставлю на потом если совсем будет нечего есть, – с отвращением подумал наместник. – Нужно как можно подальше уйти за ночь от места сражения.
