Она делает шаг ко мне, и я отступаю назад, но она не пытается напасть на меня. Наоборот, она развязывает мне руки. Пряжка с лязгом ударяется о пол. Марго вновь возобновляет свои метания по камере, на каждом круге останавливаясь у решётки узкого окошка на двери, в которую просовывала руку и пыталась подобрать случайный код.
— Шанс один на миллион, — говорю я.
— Но всё ещё есть.
— Зачем ты пришла сюда, Марго? И где остальные?
Марго отпускает замок и садится на холодный пол. Она дрожит и трёт ладони друг о друга, чтобы согреться.
— Остальные ждут меня там, в столице. После того как мы попрощались с тобой, мы направились в убежище в городке Галисии и оставались там, пока не разработали план.
— Почему вы не вернулись в Анжелес?
Она закатывает глаза, и я вздрагиваю, вновь обращая внимание на её потемневший опухший глаз.
— Потому что после… после того, что случилось, проверок на мостах стало больше, а проездные пошлины увеличились вдвое. Нам нужно было залечь на дно, но мы не были одни.
— А кто был с вами?
— Половина — шепчущие. В основном, мусорщики и повара. Через неделю они отправились ночью назад в Анжелес. Эстебан хотел пойти с ними, чтобы помочь навести порядок, но у нас осталось незаконченное дело здесь.
— Что значит «навести порядок»? — у меня в груди всё сжимается, предчувствуя её ответ.
— Иллан сломлен. Чахнет в своей постели. Если бы ты увидела его, то не узнала. Он как будто потерял волю к жизни. Что бы мы ни говорили, ни делали, это не помогает. Он почти всё время пьёт бульон, потом вспоминает, и выпивает ещё бутылку агуардиенте, пока не вырубается, бормоча всякий бред. Он думает, что без Деза всё потеряно.
Мы замолкаем. Невысказанное повисает в воздухе тяжёлым грузом, и я тоже опускаюсь на пол. Холод просачивается сквозь мои чулки, и я скидываю туфли. Если мы выберемся отсюда, их можно будет выгодно продать, даже такие грязные.
— Без Деза… Все как будто потеряли надежду. С того дня только один корабль с беженцами удалось отправить в Лузо. Никто не знает, что делать. Куда бежать. Все наши базы под угрозой раскрытия. Многие дома, ранее предоставлявшие нам убежища, больше не пускают нас из-за памфлетов, выпущенных Правосудием. На них изображён Дез, лицо которого перечёркнуто красным крестом, и заголовок: «Лидер мятежников мёртв». Они так быстро распространились, что Иллан прознал об этом таким образом, ещё до того, как мы успели добраться до него и сообщить лично.
Я пытаюсь представить Иллана той ночью в лесу, ещё до того, как всё пошло наперекосяк. Волнение на его морщинистом лице. Какой хитрый был план найти оружие, контролирующее мориа под угрозой лишения нас магии. Я думаю о том, что было бы, если бы мне попалась та листовка. Увидеть на рисунке, так напоминающем его сына, закрашенном возможно даже кровью. Статный, красивый парень, который мог очаровать звёзды, чтобы они засияли средь бела дня, если бы захотел. Мёртвый парень.
«Ты родилась такой убийственно серьёзной», — сказал мне Дез, и я не знаю, почему из всего, что он мне когда-либо говорил, именно эти слова вновь и вновь повторяются в моей голове, когда я меньше всего этого жду.
Смотрю на свои руки, одна из которых в перчатке, а другая — без, и шрамов на ней как будто бы стало ещё больше. Эти руки украли жизни сотен людей, даже моих собственных родителей, но оказались бессильны против Кастиана. Как это возможно?
— Как они могут сдаться? — спрашиваю я. — Иллан сам отправил нас на миссию за альманом Селесты. Без него мы бы даже не знали, что оружие действительно существует!
— Все каналы мориа перекрыты жёсткими мерами, — говорит Марго. — Скрывающиеся мориа продолжат скрываться. Ничего не поделать — король и Правосудие отправили отряды стражников во все порты. Даже если бы мы хотели уплыть в Лузо или попытаться счастья в замороженных Айслендах, мы бы не смогли. Все судна обыскиваются сверху до низу. Даже корабль императрицы. Нас гонят по всему миру, а теперь нам даже до моря не добраться.
Я никогда не слышала её такой подавленной, но знаю, что ей нужно выговориться. Когда я была в таком настроении, никакие слова не смогли бы мне помочь. После продолжительной паузы, я набираюсь смелости заговорить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я не сдалась, Марго. И ты не должна.
— Я думала об этом. Там, на рынке, — говорит Марго. — мы видели, как арестовали торговца оливками. Он просто отдыхал на своей телеге на углу улицы, а его схватили. Я смотрела, как он молит о пощаде, но стражники просто отбарабанили стандартные слова. Их цель другая. Посеять панику. Мне всё это напомнило Королевский Гнев. Всю свою жизнь я провела в борьбе, но единственный раз, когда я чувствовала себя беспомощной, был когда убили мою семью.
— Как ты проникла во дворец?
Её твёрдый взгляд меня нервирует.
— Неделю назад один из осведомителей Иллана отправил сообщение, что на фестивале хотят организовать кое-что новенькое.
— Ты всегда прекрасно танцевала, — всё во мне болит от усталости, но я всё ещё помню, какой красивой она была в ярко-красном платье на фестивале, даже если её настоящее лицо было скрыто иллюзией. — Ты знала осведомителя?
— И да, и нет, — Марго встряхивает головой. — Это был Сорока, хотя связь осуществлялась только по переписке, где говорилось, куда идти и какие песни предпочитает король.
Сорока должен был помочь Дезу сбежать. Некто с доступом к принцу, к тайным ходам подземелий, к двору и к королю. У неё есть свобода приходить и уходить из дворца. В моей памяти всплывают слова: «Мой дражайший супруг как-то обронил в разговоре…» Я втягиваю воздух от пришедшей в голову догадки.
— Что такое?
— Я провела здесь несколько недель, но только сейчас поняла, кто был Сорокой.
Марго вскидывает бровь.
— Ну, они знали про тебя. Просили нас прийти тебе на помощь.
— Что? — слёзы набегают на глаза. Она знала всё это время. Мне так стыдно, что я её недооценила.
— Не называй мне имени. Я не могу обещать, что не выдам его ни при каких обстоятельствах.
Она говорит о пытках. Но я уверена, что Марго бы ни за что не раскрыла имя шпиона. Но всё же я сохраню секрет Нурии.
— Это было рискованно. Использовать мою магию, — продолжает Марго, перебирая грязное сено. — Но на мне иллюзии всегда держались лучше, чем на других.
— Это было безрассудно, — говорю ей. Дезу бы понравилось.
— Это всё, что я могла сделать, чтобы покончить со всем этим. С тем человеком, ответственным за смерти тысяч. Вся его семья разрушала наши дома, лишая нас всего. Почему он должен жить? — она с обвинением указывает пальцем на меня, её голос становится всё громче и резче. — Почему ты спасла его?!
— Потому что любое твоё действие отразилось бы на мориа в десятикратном размере. Так было бы хуже для всех. Оружие пустили бы в действие до того, как я смогла бы его найти. Нас учили мыслить шире, Марго.
Марго откидывается назад. Она снова дрожит. Мне остаётся только гадать, что такого с ней произошло, что она стала столь опрометчивой. Действует, не подумав.
— И как же ты оказалась здесь, если ты стала мориа-героиней, спасшей короля? — раздражённо спрашивает она.
— Напала на принца Кастиана. После того, как Деза казнили…
— Убили.
— После этого один узник отдал мне своё воспоминание. Принц запугивал Деза тем, что было в шкатулке. Я думала, там оружие…
— Ты нашла его?
Я стону от разочарования.
— Если бы. Меня бы тогда здесь с тобой не было.
Вспоминаю то, что выбило меня из колеи. Я пыталась украсть воспоминания Кастиана. Я чувствовала, как его мысли передались в мой разум, а потом пустота. Я не смогла пробить его стену. Как ему это удалось? Я дрожу от холода и злости на то, как Кастиан назвал меня по имени. Нати. Откуда он узнал?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Наверное, тяжело сосредоточиться на поиске оружия, пока ты живёшь в окружении роскоши.
Я встречаюсь с ней взглядом.
— Ты серьёзно? Я ела, купалась и улыбалась человеку, лишившему меня семьи, когда я была ребёнком. Я пролила кровь за короля, убившего моих родителей. Ты бы так смогла?
