– По всей видимости, остров подвергнется нападению шведов, и на этот раз они не уйдут, пока не обоснуются в замке Аренсбурга, – мрачно проговорил Виллемс, помощник курляндского губернатора, уже бывший военный комендант острова. – Я бы советовал вам отбыть вместе с нами в Митаву и там переждать войну. Если царь Московии всё же вступит в неё, шведы могут лишиться очень многого.
Бруно при этом многозначительно покивал.
– Я Эзель сдавать не собираюсь! – тоном не терпящим возражений воскликнул Белов. – Не для того я здесь. Мы будем оборонять эту землю! Порох и свинец в достатке, сдачи не будет.
– Помоги вам Господь, – выдохнул Бруно.
В течение дня Белов и Кузьмин рассчитали всех курляндцев, которые, не задерживаясь, отбыли в герцогство в тот же день. Не нашедшие места на галиоте отправились через залив на баркасах. Брайан же, не став предаваться отчаянию, принялся с удвоенной энергией заниматься обороной острова. По словам Конрада, если шведы и будут высаживаться на остров, то непременно сделают это, как и в прошлый раз, на северо-востоке Эзеля, либо их галеры придут в бухту Аренсбурга. В связи с этим за счёт эстов были усилены береговые дозоры. С тех пор как Белов щедро наградил рыбака Калева за своевременное сообщение о высадившихся чужаках, простые жители острова – рыбаки и хуторяне – с превеликим удовольствием участвовали в дозорах. А также ангарец отобрал из эстов пару десятков парней покрепче с целью сформировать небольшой отряд милиции. Ведь горожане не были столь ревностны в обучении ратному делу, а уж в бою на них рассчитывать было сложно.
Преданные ребята из бедняков в этом плане выгодно от них отличались. Причём с них же Брайан начал обучение островитян русскому языку. Этим занимался с ними Иван Микулич, а парни Конрада обучали их стрельбе. Эстам выделили два десятка голландских мушкетов, последних из остававшихся стволов в арсенале. Кроме того, Конрад Дильс, пользовавшийся среди своих товарищей непререкаемым авторитетом, в эти дни стал ещё более требовательным к дружине и наёмникам, здорово помогая держать ситуацию на Эзеле под контролем. Остававшаяся на острове тысяча наёмников, состоявшая из немцев, голландцев, поляков и курляндцев, пока дарила ангарцам некоторое чувство защищённости. Всё же и шведы не могли выставить против Эзеля большие силы. Потому у Белова имелись шансы на успешную оборону. Три сотни эзельских немцев и датчан также составляли крепкий отряд из бывалых воинов. На городское ополчение надежд было мало, и поэтому Белов и вовсе не принимал их в расчёт. Зато немцы и датчане были настроены по-боевому, а вести об успехах короля Кристиана в боях с врагом на море только добавляли им боевого задора.
А в конце дня на шпиле башни замка вместо ещё утром висевшего курляндского бело-бордового полотнища появился ангарский стяг. Он чинно развевался на ветру, ознаменовывая собой появление в Европе нового государства – Ангарского княжества. Причём это было государство, уже признанное далеко не последними игроками в большой европейской игре – Датским королевством и Русским царством. Однако признания было мало, ангарцам ещё предстояло доказывать силой своё право на существование. И уже вечером, под самый закат, дружинники доставили в замок немца, который на рыбацком судёнышке вместе с женою и дочерью прибыл из Пернова, чтобы рассказать о более чем тысячном отряде шведов, что прибыл в город из Ревеля. Эти солдаты ожидали прибытия галер, чтобы утвердить шведское право на остров Эзель.
Глава 17
Балтика, Эзель. Июль 1644.
Полдень, солнце в зените. По-балтийски ласковое, не жаркое. Пахнет рыбой и накрепко просоленным деревом. Свежий воздух, дувший с моря, приносил в тень листвы поросшего лесом берега комфортную прохладу. С мягким шуршанием наползавший прибой через мгновение отступал назад, что-то шепча рассыпанным на берегу мокрым камешкам. Несколько крикливых чаек пронеслись высоко в небе над деревьями и покинутым ещё вчера хутором, сделав вираж над береговой чертой. После чего птицы устремились к далёкой незримой линии, делящей пополам небесную синь и водную гладь, туда, где белели паруса.
Группа мужчин, одетых в серые кафтаны, с мрачными лицами вглядывались в горизонт, где некоторое время назад появились эти предвестники беды. Совершая объезд прибрежной территории близ Зонебурга, трое дружинников заметили паруса и послали за Беловым, находившимся рядом, в полуразрушенной церквушке. После инспекции поселения Пейде, где шведы остановились на постой в прошлый раз, Брайан хотел осмотреть побережье, чтобы выяснить, где бы ещё могли высадиться враги. Однако всё указывало на то, что противник снова пристанет к этому пологому берегу, на пляже которого могло бы разместиться несколько кораблей. А галер и подавно.
– Недолго же они раздумывали, – хмуро проговорил Тимофей Кузьмин.
– Спешат до вступления царских воевод в свои пределы, – предположил Микулич.
Новгородец, отняв ладонь ото лба, присел на валун, смахнув с него ворох прошлогодних еловых иголок и, достав из своей сумы точильный камень, принялся деловито и размеренно водить по нему штыком.
– Да брось ты, Иван Михайлович! Не дойдёт до этого, – поморщившись, проговорил Белов.
– Может, и не дойдёт, – согласился Иван. – Да только мне маету душевную унять надобно. А оное в самый раз будет.
Спустя некоторое время, после обеда во дворе хутора, Белов в бинокль уже разглядывал косые паруса шведских галер, над которыми реяли сине-жёлтые стяги. Несколько вёсельных кораблей уверенно приближались к Эзелю, чтобы утвердить тут шведскую власть. Четверо суток прошло с того дня, как Клаус Нидергаус, разорившийся булочник из Пернова, переправился через Моонзунд со стороны Вердера и сообщил эзельцам о скором вторжении неприятеля. И вот он появился, заявив о себе надутыми ветром парусами шедших к этой земле кораблей. Белов, насколько смог, приготовился к вражеской атаке – семьи дружинников и чиновников ушли в глубинные районы острова, туда же жителям было приказано отогнать скот и унести ценности, чтобы враг не смог мародёрствовать в случае его продвижения по Эзелю. Этот же приказ касался и молодых девушек из числа эстов и сотрудничавших с ангарцами датчан и немцев. Возможно, Брайан перестраховывался, но, как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть.
Почти все наёмники и половина дружины находились в Аренсбурге – на укреплениях и в гавани. Остальные были рассеяны караулами по побережью, а небольшой отряд в семь десятков человек находился близ Пейде. Это были лучшие солдаты, составлявшие своего рода местный спецназ. Командовал им конечно же Конрад Дильс. В Аренсбурге же сейчас за старшего был Йорг Виллемс, неожиданно для всех вернувшийся из Виндавы с отрядом из трёх десятков солдат-наёмников. Он упросил герцога Якоба Кетлера отпустить его на Эзель, чтобы служить там. С собой он забрал старшего сына, что говорило о его возможных намерениях остаться тут навсегда. Брайан был очень рад его возвращению, поскольку Виллемс был весьма толковым управленцем и отличным солдатом.
Наконец Белов смог сосчитать количество галер – их было шесть. И две из них уходили восточнее. Видимо, в их задачу входила высадка в гавани Аренсбурга и взятие её под свой контроль. Ангарский наместник тут же отправил одного из дружинников в город – предупредить Виллемса и начальника обороны гавани бывшего прапорщика Виталия Прошкина об ожидаемых ими гостях. Остальные четыре галеры приближались к берегу. По всей видимости, ориентиром для них служила каменная кирха, стоявшая на невысоком холме. От береговой черты её отделяло метров двести пятьдесят, не более. Вся зона высадки была под прицелом эзельцев, оставалось только ждать – не уйдут ли галеры в сторону.
Когда первая галера шведов подошла к берегу, эзельцы уже укрылись в церквушке, и оттуда, с зияющей тёмными провалами колоколенки, Белов и его товарищи наблюдали за врагом. Бинокль Брайан отдал Микуличу, а сам смотрел в прицел от своей М-16, прилаженный на ангарку. Корабли противника вошли в небольшую бухточку на северо-восточном побережье острова, спустив паруса. Вёсла четвёртой галеры сушились, когда первая уже разгрузилась. Около двух сотен солдат сошли с неё на берег, перетаскав и грузы. А теперь они расхаживали по берегу, деловито и на удивление беспечно, ничуть не беспокоясь о возможной угрозе.
– Ишь как расхаживают! – зло бросил Сергей, начальник арсенала острова и бывший старшина первой статьи на «Оленегорском горняке». – Наверное, как и немчура в сорок первом.
– А что им может грозить? – пожал плечами Белов. – Они хотят быстренько занять островок, посадить своих людей, оставить небольшой гарнизон и отбыть обратно – в Нарву или Дерпт. А тут что? Немного датчан, немцев и хуторян, разве они думают, что им кто-то будет сопротивляться? По крайней мере, Виллемс так мне сказал ещё в день отъезда.
