перед тобой, и той женщиной в долгу. Мы по долгам платим, — я понадеялась, что королева-мать не включила в членов семьи короля Георга. Страшно было представить, как он мне за такую доброту отплатил бы. — Выходила, да расстаться больше не смогла?
Как бы мне описать произошедшее в замке барона, чтоб подозрительно не было? Судя по внимательному взгляду королевы-матери, никак. Я рассказала все, как было. Та, ожидаемо, мне не поверила.
— Удивительное совпадение. Этьен? Это значит, второй твой друг, оказавшийся кем-то другим? И кем же. Отвечай, не вздумай утаивать.
— Он сказал, что его зовут Ришар де Лебрево.
— О, — королева-мать удивленно приподняла бровь. Выпила, и служанка сразу же наполнила ее бокал вновь. — Не ожидала, что тот мальчик на самом деле жив.
Она замолчала, а я посмотрела на Джона. Землистый цвет лица ушел, больше его не рвало, хотя в сознание он так и не пришел. Ни шаманка, ни ректор не выглядели особенно испуганными. Тихо переговаривались, постоянно проверяли то сердцебиение, то дыхание Джона, действуя четко и слажено.
— Неужто решил до Гессе добраться? Томас, — королева-мать оказалась очень сообразительной женщиной. Она обратилась к оставшемуся в покоях рыцарю. — Проверьте, где сейчас барон Гессе. И приведите человека, с которым он будет, ко мне в кабинет. — Я дернулась, но он внимания королевы это не ускользнуло. — Если барон мертв — то человека посадите в темницу. Я навещу его позже. Если рассказанное тобой правда, то маленький Шарль вырос интересным мальчиком. А вот полезным ли — это еще предстоит решить.
Я понадеялась, что Этьен уже сбежал. Кто знал, что он мог сделать в его состоянии. Нападение, убийство, и это если еще не вспоминать про воровство, грозили ему каторгой до конца дней.
— Он не раз спасал вашего внука. И во всем помогал.
— Уверена, помощь Эдварду и самому Ришару помогла, — отмахнулась королева-мать.
В комнату вернулся слуга, и что-то тихо передал.
— Вот и наши долгожданные гости.
Я замерла. Этьен? Я так надеялась, что он уже сбежал! Но вошли Руть и баронесса де Плюсси. Обе женщины были бледны. Руть была вся в черном, и глаза ее были красными и заплаканными. Баронесса же сменила утренний наряд на более скромное, но совершенно не траурное темно-красное платье. Увидев меня, Руть взъярилась, точно кошка, и бросилась на меня с кулаками.
— Это ты! Из-за тебя он умер, дрянь! — Она толкнула меня так сильно, что я рухнула на пол, не ожидая такого поведения в присутствии королевы-матери. Руть рвала мне волосы, кричала, что я виновна в смерти барона, и наверняка глаза бы мне выколола, если бы королева-мать не приказала рыцарю Томасу оттащить от меня эту бешеную женщину. Вот уж правда, что она, что брат — с одного деревца яблочки.
— Каким ядом пользовался барон де Плюсси? — спросил магистр Гийом.
— Никогда! Мой господин брат был праведным человеком! Никогда не марал свои руки ядом! Эта девка привела в наш дом убийц, за доброту отплатила предательством! Четвертовать ее, как всех, кто на своего господина руку поднял! Убить! Убить!
— Шалфей, белена, коричневый гриб — самые частые, — ответила баронесса. Она внимательно смотрела на Джона, и сейчас была смертельно бледна. Наверняка поняла, кого пытался убить барон. Баронесса встала на колени, и протянула к королеве-матери руки, прося прощения. Руть попыталась кинуться на нее, но рыцарь удержал ее. — Молю о снисхождении! Муж опаивал и меня, я была слишком слаба, чтоб остановить его злодеяния.
— Ложь! — закричала Руть. — Все знала! Молчала, потому что деньги любишь. А теперь лжешь!
Баронесса сложила руки в молитвенном жесте, и тихо шепча себе под нос молитву, плакала. Актрисой она была хорошей. Хотя я ведь не могла знать наверняка, что она пережила, живя рядом с таким чудовищем. Да, она отказалась помогать мне. Но, возможно, была научена горьким опытом? Помогала первым девушкам, а потом страдала на их месте, пока барон не выбил из нее доброту и сочувствие к людям?
— Что ж. Монастырь поможет баронессе замолить ее грехи. А что до леди Руть, устроившей такую неприглядную сцену прямо на моих глазах — ее в темницы. Пусть расследованием дел ее и брата займется кто-то толковый. Может, и о баронессе что узнаем. Ну, а ты, — обратилась королева-мать ко мне, — хочешь что-нибудь добавить?
Я хотела, чтобы Руть наказали. И хотела, чтоб баронессе было так же страшно, как и мне. А еще я не хотела запутаться в собственной лжи, как Этьен с Джоном.
— Это баронесса принесла лекарства, которые помогли Дж… королю Эдварду. У нее был полный ларец кровоостанавливающих трав, повязок, и средств от синяков. Это все, что я знаю.
Руть и баронессу увели. Я подумала об Абелии, что осталась в их замке, и о других служанках, и стало грустно и пусто. Интересно, что почувствовал Этьен, отомстив? Радость? Удовлетворение? Или тоже пустоту и усталость? Как же он будет теперь жить? Надеюсь, хорошо, оставив позади все печали.
Пришедший рыцарь коротко доложил, что нашли лишь труп бароне Гессе в крыле со старым инвентарем. Там не было никого весь день. Никто не видел кого-то, кроме барона. Даже как барон туда попал, сказать не могли. Я облегченно выдохнула. Сбежал! Жив!
— Удивительно. Такой талант пропадает. Найдите мне этого мальчишку, — приказала королева-мать. Рыцарь поклонился, и ушел. — Что с Эдвардом?
— От всех этих ядов есть противоядие, да и не сильные они. Доза невелика была — не убить хотел, скорее обездвижить. Мы дадим общее противоядие, возьмем слюну и кровь— и к утру будем знать, чем именно был отравлен принц.
— Хорошо. Вам приготовят соседние покои. Пусть кто-то всегда сидит рядом с принцем, и моментально расскажет мне, если его состояние изменилось.
Королева-мать ушла, оставив меня с лекарями.
— Вам не следует уйти? — спросил меня магистр Гийом.
— Пусть девочка останется. Она забавная. А то в обществе таких зануд как вы быстро становится скучно, — ответила шаманка, и к моему огромному удивлению, они ее послушали. И даже на грубость ничего не ответили, только ректор глаза закатил.
— Иди сюда. Будешь помогать.
Весь остаток дня я то выносила горшки, мыла чашки, слушала наставления шаманки, объяснения ректора и скупые слова магистра. Вертелась, словно белка в колесе. Стоило солнцу зайти, как ректор, в последний раз измерив сердцебиение Джона, удовлетворенно кивнул и поднялся.
— Я вернусь после полуночи. Если в нем сидит лихорадка, как раз к этому времени проявится. Подготовь на этот случай лекарства и холодную воду. Со льдом.
— Иди, иди. Посмотри, мальчик справляется. Ты быстрее богу душу отдать, если
