Чресла его были обёрнуты полотенцем, самым пушистым из арсенала Ольги Павловны. Фигура у него была именно такая, какая Ольге Павловне всю ночь не давала спать: плоские мышцы, никакого намёка на жир, живот настолько впалый, что даже пупок торчит не внутрь, а наружу, кожа гладкая, загорелая, безволосая.
Ольга Павловна почувствовала во рту вкус железа. Уже и рука её дернулась, чтобы сорвать покровы тайн, но – бухгалтер и в койке бухгалтер – она осадила себя и спросила с нежной небрежностью:
– Я… наверное, должна спросить, сколько?..
– Я не профессионал, – мягко ответил ей таксист-тополог и улыбнулся белыми зубами. – Не будем омрачать праздник низкими материями. Сколько захотите потом – столько и дадите. Посмотрим, может, я ещё ничего не заработаю…
На этом кокетстве Ольга Павловна сломалась. Утробно урча, она встала на колени и зубами взялась за кончик полотенца, в которое была замотана ходовая часть этого московского мальчика с античною фигурой.
И настал на улице Ольги Павловны Бурлак безудержный праздник!
Максик оказался любовником изобретательным и причудливым. Это уже не он на разукрашенной доске летал взад-вперед по волнам океанского прибоя, а сама Ольга Павловна взлетала вверх и рушилась вниз на волнах чудовищной страсти. Пальцы рук его играли на её теле как на рояле, и тело пело неистовые канцоны, изгибаясь в припадке яростного сладострастия, исходя всесокрушающими взрывами непрерывных оргазмов. Уже, казалось бы, и соков никаких не оставалось в обессиленном организме, но Макс пёр вперед, настойчивый, как бульдозер, из которого пьяный механизатор вывалился на пашню, и Ольга Павловна, взъендрившись, раскрывала навстречу волшебному любовнику все свои сокровенные входы.
В конце концов она провалилась куда-то.
Вдруг зазвонил телефон.
Ольга Павловна открыла глаза. Макса рядом не было.
Мелькнула и растворилась вялая мысль о деньгах в комоде. Телефон всё звонил.
Между звонками Ольга Павловна прислушалась и услышала, как за тридевять земель льётся вода в ванной. Она пыталась приподняться, но тело ей не повиновалось. Мышцы дёргались и сокращались сами по себе. Кровь билась в жилочке пульса. Всё нещадно ныло и болело. Ольга Павловна постаралась максимально расслабиться, а потом включила правую руку. Так ей удалось поднять и поднести к ближайшему из ушей телефонную трубку.
– Марк?.. – она не сразу припомнила, что за Марк такой. – Да. Да. Но мы же только вчера виделись… Что? Позавчера?.. Нет, я не могу сегодня. Завтра… завтра тоже не могу.
Телефонная трубка в руке весила килограммов пятнадцать. Господи, ну почему эти старые евреи все такие зануды?..
– Марк, у меня безумно болит голова. Я тебе позвоню. Милый.
А ведь нужно ещё донести эту трубку до аппарата…
Вода в ванной всё лилась. Жизнь, пульсируя, возвращалась в изумлённое тело. Пожалуй, уже можно было представить себя железным Амундсеном и сделать попытку покорить пространство до холодильника, где посреди жёлтых лимонов зеленел белый “Чинзано”, во льдах морозилки пузатела бутылка “стандарта”, и даже можно было чем-нибудь закусить на скорую руку.
Ольга Павловна надевала на себя прозрачный розовый пеньюар медленно, будто исполняя стриптиз наоборот. Держась за стенку, она побрела на кухню. На кухне голый Максик разложил на столе сверхсекретные бумаги, извлечённые из её комода, и фотографировал их маленьким фотоаппаратом.
Ольга Павловна ахнула и побежала в спальню, почти не касаясь паркета. Пачки денег лежали, нетронутые, на том самом месте, куда она их накануне положила вместе с бумагами.
– Держи деньги в темноте, а девку в тесноте, – засмеялся Максим, вслед за ней войдя в спальню. – Не волнуйтесь, Ольга Павловна, мы их вам оставим. Если, конечно, придём с вами к взаимовыгодному соглашению.
Ольга Павловна села на пол. Силы опять покинули её. Сознание заволокло каким-то туманом.
Из тумана протянулась рука со стаканом.
– Треть водки, две трети сухого вермута, лед, лимон, – сказал Максим. – Всё как вы любите.
Ольга Павловна приняла стакан и выпила поднесённое одним командирским глотком. Сразу силы вернулись в тело, и в мозгах прояснилось.
– Откуда вы знаете, как я люблю? – спросила она, собираясь с мыслями.
– Подсмотрели.
– Где?
– В Акапулько.
Ольга Павловна выронила стакан.
– Я в разработке? – застонала она.
– Да.
– У кого?
– Пойдёмте на кухню, сядем, поговорим, – предложил Максим и протянул ей руку. – Вы колоссальная женщина.
Чтобы не отвлекаться, он уже был одет в широкие трусы.
– Дороговато мне обходятся ваши сексуальные услуги, – пошутила Ольга Павловна по дороге на кухню.
– Я рад, что вы умеете проигрывать, – галантно сказал Максим. – Поверьте, это умение стоит десятка других. Вам сделать ещё коктейль?
– Да.
Макс взял в руки водку и вермут, глазами стрельнул по полкам.
– Шейкер ищете? – холодея, спросила Ольга Павловна, и вдруг каким-то душевным содроганием вспомнила, что не кого иного, как именно этого Макса неделю тому назад она видела за стойкой пляжного бара в фешенебельном отеле “Пье де ля Куэста” на берегу Тихого океана в солнечном, беззаботном маньянском городе Акапулько.
Макс засмеялся, показав зубы.
– Вот я и раскрыт, – сказал он, наполняя стакан.
– Наливайте себе тоже, не стесняйтесь, – предложила Ольга Павловна.
Воли к сопротивлению, к каким-нибудь хитрым играм не осталось никакой. Было ощущение, что из-под ног внезапно выбили опору, и очень хотелось снова эту опору нащупать. Чтобы ситуация эта так или иначе, но поскорее закончилась. Чтобы её оставили в покое и дали поспать.
– Я не стесняюсь, – сказал Максим. – Но я не могу. Я же за рулём, вы забыли? Хорош я буду оперативник, если перед носом гаишника, который остановит меня за управление автомобилем в нетрезвом виде, начну размахивать карточкой Интерпола и объяснять, что выполнял спецзадание. Тут ещё подъедет какое-нибудь “Чрезвычайное происшествие” или “Петровка, 38” – представляете?
– Представляю, – сказала Ольга Павловна и отпила половину бокала. – Стало быть, Интерпол… Послушайте, а к чему были такие сложности – с постелью, с наёмным любовником? Не легче ли…
– Не легче, – сказал Максим. – Вот уж не легче. К вам довольно трудно подобраться. За вами присматривают, Ольга Павловна. Можете полюбоваться на жучок у себя в спальне за комодом. Я, правда, его пока придушил немножко. Для них мы с вами как бы спим, утомлённые ласками. Но это не надолго. Минут через двадцать нужно будет просыпаться.
– Кто присматривает-то?.. – устало спросила хозяйка.
– Компаньоны.
– Компаньоны?..
– Ну да. Ваши компаньоны по этим сделкам, – он кивнул в сторону кухни, где остались лежать на белом столе несколько белых бумажек, стоящих целое состояние. – А учитывая, что в их распоряжении довольно мощный арсенал разнообразных средств, они каждый ваш шаг держали под контролем. Так что это был самый простой вариант до вас добраться и поговорить с вами по душам, без посторонних ушей, Ольга Павловна. Кроме того, мне должна же работа доставлять какую-то радость…
– А вам-таки доставила?.. – зарделась хозяйка, на которую спиртное уже начало оказывать своё благотворное действие. Известие о жучке за комодом взволновало её куда меньше, чем это признание.
– Ещё какую. Я же вам уже сказал, что вы – колоссальная женщина. A lot of woman, как говорят наши заокеанские коллеги.
– Бессовестный льстец, – сказала Ольга Павловна и снова взялась за стакан.
Но Максим укоризненно покачал головой, и она поставила стакан на место, после чего сложила руки на коленях, глядя на своего собеседника шаловливым взглядом маленькой девочки.
– Ну что, поиграем в игру “я спрашиваю – вы отвечаете”? – спросил Максим.
Маленькая девочка кивнула и потупила глазки.
– Только телефон я на время отключу, хорошо? Это ведь вам Марк звонил?
– Марк… А вы откуда знаете? Он что – тоже из ваших?..
– Нет, он не из наших. Поначалу была идея выйти на вас через него. Но пробили… в общем, кино он не только для широкой публики снимает. Но и для узкой.
– И давно меня вот так… пасут?..
– Кто именно?
– Вы. Интерпол, или кто вы там?
‑ Ну, если вам это важно знать…
‑ Важно.
– Нам передали вас в Акапулько. С тех пор и пасём.
– Кто передал?
– Вы хотите полной окровенности?
‑ Хочу.
‑ А вы тогда будете с нами тоже полностью откровенны?
‑ Тогда – буду.
‑ Вас вели люди из Внешней разведки. Передали вас ЦРУ. А ЦРУ – нам, потому что вопросы юрисдикции и ареста – не в их компетенции.
– Меня арестуют?
– Если вы нам поможете – не арестуем. Наоборот, дадим защиту. Вплоть до политического убежища в европейской стране. Причём с этой же минуты.
– Чем я должна буду помочь?
– Показаниями.
‑ Полагаете, мне понадобится защита?
