— Бог с тобой! — он задорно рассмеялся, а затем снова посерьезнел, наклонился и сказал уже тише: — Просто оно все еще владеет нами, Полина.
— Оно?
— Проклятие. Разве ты не поэтому здесь?
На меня словно ведро холодной воды вылили — ощущения похожие, а еще сказать нечего. Словно падаешь в пропасть и понимаешь, что держаться не за что, но все равно продолжаешь хвататься за воздух. И ты летишь вниз, зажмурившись, представляя боль от падения, а следом несется огромный снежный ком внезапных догадок, неожиданных и пугающих.
Ты приземляешься, и они больно бьют по голове…
— Вы были там… — сказала я, немного отойдя от шока. — И если я правильно рассчитала время… Вы… его отец. Александр, верно?
Вестар посмотрел на меня снисходительно и кивнул.
— А ты не безнадежна.
— Уна — моя мать… — Я подняла глаза на хельина. — Она знает?
— Уна помнит прошлое, если ты об этом. Но кто ты, она не знает. Ты же только что рассказала мне.
Подул ветер, и поверхность озера зарябила, пришла в движение, разрушив иллюзию зеркальности.
Глупо было думать, что поход в хельзу ничего не принесет. Но вместо ожидаемой радости я ощутила желание уйти из дома Вестара. Почему‑то знала, что новые открытия вовсе не понравятся мне.
— Почему вы помните все? — спросила тихо.
— Еще один побочный эффект проклятия, — ответил Вестар. — Но тут мы с Уной нашли покой — в кевейне его не было. Когда она появилась в хельзе — испуганная, слабая, заманчивым было совершить ритуал изгнания Девяти. Но потом… я начал вспоминать. Ее другую, нашу жизнь. А она вспомнила меня. — Он помолчал немного. — Если встретишь Влада в хельзе, он узнает тебя, поэтому твой приход отчасти не так безнадежен.
— Отчасти?
— Отсюда не хочется уходить. В хельзе спокойнее, особенно если учесть ваше положение. Здешняя жизнь смягчает влияние проклятия. Если он таков, каким был я, Влад не вернется в кевейн.
На лице хельина отразилась жалость. Наверное, я сама виновата, раз все они жалеют меня. Естественно, что может быть глупее, чем прийти в неизвестный опасный мир в надежде вернуть человека, который давно о тебе забыл? Проклятие — оправдание, конечно, но что принесло мне посещение хельзы? Знание того, что в любой момент каждый хищный, впустивший нали, может соблазниться моей треклятой кровью? Понимание, что проклятие не исчезнет даже после смерти, и я вынуждена вечно испытывать притяжение к тому, кого по большому счету должна ненавидеть?
Дальнейшее существование не казалось мне радостным ни в хельзе, ни в кевейне. Наши миры одинаково опасны, но этот хоть не маскируется под привычный и уютный.
Я кивнула.
— Хорошо. Полагаю, вы можете помочь мне вернуться домой. Только житель хельзы способен сделать это…
— Я выведу тебя, — пообещал Вестар.
Я встала, подошла к воде, зачерпнула ладонью. Она оказалась на удивление теплой, манящей, и я, не раздумывая, вошла в озеро. Окунуться было приятно, волны расслабляли, я просто легла на спину и закрыла глаза.
В хельзе спокойно, но мой дом в кевейне. В Липецке моя сестра, Глеб и жизнь, которую несмотря ни на что я люблю. А значит, пора возвращаться.
Если не можешь ничего изменить, нужно это принять.
Шелк намок и прилип к телу, но мне было все равно. Какая разница, что на тебе надето, если значение имеет только кен? Хоть голой выйди, хоть в парандже, любой хищный обратит внимание. Интересно, почему именно у пророчиц так? Или это у меня — ведь я не читала ни о чем подобном в летописях.
Когда я вышла из воды, Вестара не было. Вообще казалось, что его жилище никто не охраняет — всюду царила тишина и покой, как в монастыре. Но я больше не верила ни глазам, ни ушам. Нужно слушать интуицию, а она говорила, что проникнуть в замок владыки востока не так уж просто.
Непросто, да. Но не невозможно.
Сильная ладонь зажала мне рот, и кто‑то поволок меня за широкую мраморную колонну — вглубь тенистого сада. Испуг на этот раз трансформировался в решимость, я извернулась и с силой укусила похитителя за руку.
— Черт, Лея, ты как дикая кошка! — обиженно прошипел похититель и выпустил меня. — Больно же!
— Ингвар… — Я удивленно уставилась на хельина. — Какого черта ты делаешь на востоке?
— Вот как ты встречаешь спасителя, — обиженно пробурчал он. — Между прочим, обойти охрану Вестара не так просто. — Он оглядел меня. — Ты вся мокрая…
— Купалась в озере, — невозмутимо ответила я. — Только вот меньше всего я хочу, чтобы ты меня спасал. Ведь именно ты привел меня в хельзу для жертвоприношения!
— Но ты все еще жива. К тому же ты пришла сюда добровольно. — Он иронично улыбнулся и склонил голову набок. — Знаешь, эта одежда ничего не скрывает…
— Твои непристойные намеки совершенно лишние! — зло сказала я, но Ингвар прикрыл мне рот ладонью и оглянулся проверить, никто ли нас не видит. Затем настойчиво подтолкнул глубже в заросли, откуда совсем не видно замок, да и солнечный свет с трудом. Кроны деревьев сомкнулись у нас над головами, погружая в сумрак и тишину.
Ощутив спиной шершавую кору дерева, я поморщилась от неприятных ощущений — тело решительно не хотело мириться с отсутствием удобств и грубым обращением хельина.
Странно, но я не боялась его. То ли выражение лица Ингвара, то ли уверенность, что я смогу позвать на помощь в случае беды, раскрепостили, добавили смелости. Что‑то знакомое, но давно забытое шевельнулось в сознании. Мысли застыли, осталась одна, и вполне определенная…
Ингвар убрал руку, провел ладонью по моей щеке.
— Лея…
Нет — нет, так не честно! Это не те правила, по которым мне хочется играть! И игра эта глупая, как, впрочем, и я…
— Черт!
Я высвободилась, отошла на безопасное, как мне казалось, расстояние, закрыла глаза. Ответ всегда на виду. Всегда.
— Не нужно было никого искать…
— Я говорил тебе, — невозмутимо ответил хельин.
— Но главного не сказал! — Я повернулась к нему, сжала руки в кулаки. Обидно было снова оказаться в дураках. Интересно, я когда‑нибудь его переиграю? Глупые мысли в столь шатком положении. И несущественные.
— Ты сама пришла.
— Я искала тебя, а ты привел меня на смерть! — выкрикнула я, не заботясь о том, что нас услышат. — Смотрел бы, как твой правитель разрежет мне запястья, и кровь вытечет, а я умру. Он обрел бы могущество, а ты — свободу.
Я истерически рассмеялась, подняв лицо к небу, но неба не увидела. Плотный слой листьев скрывал его, и они рассерженно зашумели под натиском ветра, словно разделяя со мной обиду и разочарование.
