Посмотрела на Ингвара, а он — на меня. Ощущение нестабильности вернулось, возникло непреодолимое желание довериться, но разумом я понимала, что доверять нельзя. Во всяком случае, никому из них.
В принципе, единственный человек, которому можно доверять в этой ситуации — я сама. А еще Глеб. Вернусь домой, обязательно спрошу, что он думает обо всем этом.
— Я отвечаю не только за себя, — дипломатично произнес Вестар. Мой народ надеется на меня.
Мне показалось, или я услышала в его голосе нежность. Так странно — отец и сын встретились после смерти…
Нет, это не одно и то же. Уна совсем чужая мне, даже не помнит. Что ж, и я забуду. Ее, хельзу, все.
Вестар провел рукой по воздуху, и я знала, что он создает для меня портал.
Посмотрела на Ингвара. Покрытое шрамами лицо — не то лицо, к которому я привыкла… Он останется для меня Ингваром, а Влад… Влад умер. Теперь я точно поняла это. Несмотря на аппараты, жизни в нем столько же, сколько в восковой фигуре в музее, куда мы недавно ходили с Викой. Оболочка.
— Ты не вернешься…
Я не спрашивала. Уже знала ответ. В хельзе все проще, доступнее. К тому же, Вестар знает, что Ингвар — его сын. Переманит к себе — плодородные земли гораздо привлекательнее пустыни.
— Береги себя, Лея, — сказал он и поцеловал меня в лоб.
— Передавай привет Инге. Она у тебя умница.
Он не ответил. Отвернулся, отошел в сторону. Я больше не могла видеть его лица, и от этого стало грустно.
Подошла к Вестару. Портал уже обрел очертания двери, и я приготовилась к тяжелому переходу, настроилась морально. На Уну не смотрела — не хотела злиться, ведь она не виновата.
Подумала о том, как хорошо все‑таки отправиться домой после такого насыщенного эмоциями приключения. Ну, и конечно же, хорошо, что меня не убили.
Вестар коснулся моей руки, склонился и сказал на ухо:
— Если кто‑то из хищных начнет ритуал, помни: лишь отреченный из его племени сможет войти в священный круг.
Я рассеянно кивнула, еще раз оглянулась на Ингвара.
И шагнула в портал.
Переход назад был быстрым — яркий свет ослепил и портал выплюнул меня в кевейн. Я ступила на мягкую траву заднего двора дома атли, пошатнулась, но удержалась на ногах.
Сколько здесь прошло? Несколько минут?
А для меня будто полжизни пролетело… Впрочем, путешествие получилось познавательным — и в плане эмоций, и в плане открытий. А еще я узнала о существовании опасности — предупреждение Ингвара засело в голове. Он сказал, что вспомнил о неком зле, от которого не спрячешься даже в хельзе.
А это значит, Влад знал. Знал и молчал. Почему?
Я подозрительно огляделась. Нет уж, точно не стоит думать о таком в одиночку и в темноте. Сейчас войду в дом, поднимусь по лестнице, открою дверь своей комнаты и захлебнусь родными запахами. Затем буду долго стоять под душем, пока не смою с себя воспоминания о хельзе. Высплюсь, а завтра поразмыслю.
И тут осознала: я дома. А дома, как говорится, и стены помогают. Улыбнулась, раскинула руки и закружилась в свете полной луны.
Глава 26. Исправленному верить!
Я отложила ноутбук в сторону, откинулась на спинку кресла и протерла глаза. Нужно идти спать, но я понимала, что не усну. Сведения о нали и смутном упоминании ритуала ничего не дали, кроме новых вопросов.
Во — первых, непонятно, почему нали мог впустить только мужчина, ведь по сути мужской и женский кен не имели различий. Во — вторых, кроме того, что темные сущности питались кеном, они давали кое‑что взамен.
Первый давал силу. Будил низменные, первобытные инстинкты. Ярость Херсира — так называли его те, кто впускал. В принципе, атли наблюдали его действие во всей красе, когда бесновался Кирилл.
Второй заставлял радоваться. Человек просыпался с ощущением эйфории, ничто не могло вывести его из себя, он был доволен жизнью, даже если вокруг все рушилось. Таким образом нали пытался удержаться, продлить свое существование, паразитируя на халявном кене. Впрочем, амбиции и страх обесточить жилу все же побеждали его.
Третий показывал будущее. Влад упоминал об этом. Правда, не факт, что будущее, которое он видел, было достоверным. Или же Влад просто солгал на счет постели — в его стиле сказать такое. А ведь я могла и повестись… В летописях Филиппа я прочла, что третий нали никогда не давал полной картины будущего, хорошее в нем всегда несло за собой беду. Хотя тем, кто хотел достичь своего, на это было плевать — они пропускали третьего через жилу и обращались к следующему.
Некоторые добирались до четвертого, которого просто не хотелось отпускать. Уверенность, которую он давал, некий внутренний шарм — преимущества ловеласа. Трудно отказаться от того, что делает тебя привлекательным.
Пятый давал знания. Преподносил тайны вселенной, все открытия от древности до настоящих дней были подвластны ему. Алхимия, медицина, тактика и стратегия войны, политика. С ним можно было возвыситься и без суперсилы. Достичь признания, накормить свои амбиции.
Единицы добирались до шестого. И оставались с ним. Чистый эгоизм, нежелание меняться, любовь к себе — то, что внушал этот нали. Нарциссизм становился отличительной чертой мужчины, впустившего его. Хищный любил себя настолько, что цели больше не имели значения.
О седьмом мало что удалось нарыть. Говорили, он позволял читать мысли. Впрочем, не было сведений, чтобы кто‑то доходил до седьмой ступени.
А дальше все просто. Восьмой был призван покорить хищного окончательно, так как сил бороться с ним уже не оставалось. А потом — смерть от истощения жилы. Не самый красивый финал, но кто‑то говорит, лучше умереть на пути к цели…
Мифический девятый существовал в человеке ровно три дня, а затем умирал. Если за три дня не провести ритуал — все усилия напрасны. Второй раз нали впустить нельзя, да и мало кто отважился бы.
Я была больше чем уверена, что Влад готов идти до конца. Даже там, в хельзе, он продолжал путь к желаемой силе. Зачем? Мало верилось, что он хотел управлять всеми хищными мира — какие‑то киношные суперзлодейские планы. Влад не такой. Вот совсем. А значит, есть что‑то еще — какая‑то цель, более осязаемая, чем всемогущество.
Он отпустил меня. Мог ведь найти в лесу, спрятать, пока не прогонит еще двоих, а после воспользоваться моей кровью. Впрочем, Вестар тоже не смог убить Уну. Нельзя обольщаться, это всего лишь проклятие — оно мешает трезво мыслить, иначе не факт, что я не лежала бы на жертвенном камне…
Мог ли Влад убить? Не меня — другую девушку? Я в этом не сомневалась. Кому, как не мне знать…
