если он не пройдёт, то это дело может сорваться. Зря Напель поторопилась уйти. Следовало бы сейчас с ней обговорить возникшую ситуацию и принимать другие решения…
Впрочем, меланхолически рассуждал Иван, был у него в поле ходьбы какой-то туннель. Попробовать через него пробить к замку?
Размышляя о Каросе и неприятностях с ним, Иван невесело усмехнулся: испугался, наверное, бедняга, когда его с маху на стену потащили, предупредив, что никакая это не стена, а иллюзия. Иллюзия же оказалась реальностью…
Появился с виноватой улыбкой на искажённом лице Карос. Нос его распух, синяк над левой бровью обозначился во всей красе, и продолжала кровенить содранная кожа на подбородке.
Иван сокрушённо покачал головой.
– Разукрасил я тебя.
– Я видел вход в пещеру или… А ты ушёл в сторону… Думал, что и руки поломаю, а потом влепился в стену носом, – вполне довольным и весёлым голосом поведал Карос о произошедшем на дороге времени.
Казалось, что случившееся доставило ему удовольствие, как если бы такое он получал ежедневно. Однако Иван не очень-то поверил и в его довольство, и в весёлость. После таких ушибов обычно не веселятся.
Карос сел напротив Ивана, деловито спросил:
– Что будем делать, господин?
– Что делать, скажу честно, не знаю, – Иван вначале пожал плечами, потом поинтересовался: – Но скажи, если у тебя что-нибудь осталось в голове после удара (Карос, понурясь, делано засмеялся), куда вёл виденный тобою туннель?
Карос осторожно ощупал нос, болезненно скривил губы, шумно подышал через ноздри, словно проверяя их способность.
– Запомнил, – коротко сказал он.
По тому, как это было им сказано, Иван понял, что внешняя весёлость его нового напарника ни о чём не говорила, а он, на самом деле, обиделся. Извиняться или оправдываться Иван не собирался. С ним, пожалуй, ему больше не ходить. Пусть Напель ищет кого другого. Или пусть протаскивает его к замку сама. Попал же Карос сюда каким-то образом, значит, и вернуться сможет. Впрочем…
– Так куда ведёт туннель?
– Туда же, куда мы направлялись. Но ты пошёл напролом в двух шагах от входа в него. А надо бы пройтись по нему.
Карос опять ощупал увеличенный нос, шмыгнул им и отвёл в сторону глаза.
«Да он не обиделся, он просто злиться на меня за недогадливость, – подумал Иван, – и даже, наверное, обвиняет меня в случившемся с ним… И правильно считает. Я бы мог к нему прислушаться… Всё-таки сильно я ему испортил физиономию, а он ею, пожалуй, доволен – красивый мужчина, ничего не скажешь».
Размышляя таким образом, Иван даже слегка взбодрился. В произошедшем, несмотря на неприятный для Кароса исход, и мрачные мысли самого ходока, всё-таки была малая частица и смешного. Вот она-то и настроила Ивана на оптимистический лад.
– Пошли, – он встал и взял за руку Кароса. – Ты меня, конечно, извини, что так у нас получилось. А сейчас я попробую пробить тебя по этому каналу.
Карос вздрогнул, услышав, что с ним собирается сделать ходок, а именно «пробить». Так что Ивану пришлось исправлять сказанное:
– Я тебя проведу по этому каналу. Попробую, во всяком случае.
Молодой человек вздохнул. Попытался натянуть на себя маску. Мероприятие доставляло ему боль и неудобство.
– Оставь, – посоветовал ему с улыбкой Иван. – Грешно смеяться, но теперь тебя и так никто не узнает.
Напарник глянул на Ивана снизу вверх из-подо лба. Зла в его глазах не было, вопреки мыслям Ивана. И тоже попытался улыбнуться.
– И то, – спрятал он маску в складках своего монашеского одеяния. – Я готов.
Они стали на дорогу времени.
– Показывай, – сказал Иван, превращаясь в ведомого.
– Смотри левее… Ну да, ты же не видишь моего… Веди левее… Ещё левее. Тебе, похоже, всё равно, а мне по туннелю, наверное, только одному едва-едва протиснуться… Не торопись! Чуть вправо… Так. Вошли в него! – И удовлетворённый вскрик: – Пропускает!
– Хм… Ты меня-то видишь?
– Только рука твоя из стены видна… Смешно.
– Наверное… – Иван попытался представить картинку, которую сейчас созерцает Карос. И правда, смешно: – из стены торчит рука и движется в ней без сопротивления. – Ну, ладно. Командуй беспрерывно. Двинулись!
Туннель, пропускающий Кароса, причудливо изгибался, поэтому Иван, подчиняясь подсказкам напарника, видел замок Пекты то прямо перед собой, то сбоку, а то приходилось идти в противоположную от него сторону. Но, тем не менее, явно было заметно – они приближались к нему. Раз в десять медленнее, чем хотелось бы Ивану, но приближались.
Замок рос на глазах. Весь словно отлитый или ювелирно вытесанный из одной глыбы, он и вблизи виделся лишёным каких-либо ненужных деталей и подробностей. Стены сплошные, башни идеально цилиндрические снизу до верху, лестницы с массивными перилами будто впаяны в тело замка – единый монолит.
Иван вслед за Каросом поднялся по длинной лестнице почти до самого её верха. Оставалось ступени три, когда Карос заявил:
– Всё! Туннель закончился. И стало светло. Всё вижу!
– Что именно ты видишь?
– Ха! Тебя, например. А вон там берег моря… – Карос показал, и в том направлении Иван рассмотрел матово отсвечивающую в поле ходьбы зеркальной поверхностью площадку размером с футбольное поле.
– Море, так море, – согласился он с определением Кароса. – А что у тебя сейчас под ногами?
– Ступени.
– Впереди?
– Дверь как будто…
– Правильно. Перед нами замок, а дверь – вход в него, – подтвердил ходок. – Теперь осмотрись и запомни приметы, ведущие к туннелю. Мы с тобой совершенно по-разному видим поле ходьбы. И если нам придётся возвращаться, то на меня у тебя мало надежд найти обратную дорогу. Опять могут быть ушибы или что – того хуже.
– Видишь ли, – после некоторого времени растерянно произнёс Карос. – Море куда-то исчезло.
Иван оглянулся – зеркало исчезло.
– Ну и… Исчезло, значит, не может служить в качестве ориентира. Ищи другие.
– Эта лестница выходит из туннеля.
– Вот и хорошо. Тогда пошли дальше.
Дверь подалась от несильного толчка. Но прежде чем её толкнуть, Иван долго простоял перед ней в нерешительности. Ему как-то трудно было перебороть в себе чувство, что замок, несмотря на всю видимость его материальности, всё-таки нереален. Он всё ещё казался ему не тем, о котором говорила Напель, а лишь неким виртуальным слепком, довольно хорошо видимым в поле ходьбы. Сам оригинал замка мог быть только в реальном мире…
А дверь – уж очень обыкновенная, без затейливой какой-либо резьбы или следов прикосновения мастера, филёнчатая и потускневшая от старости, как многие двери присутственных мест на улицах родного ему города. К тому же она так легко и так обыденно открылась и беспрепятственно пропустила их в длинный коридор, что можно было сомневаться – а существует ли она вообще? С воротами туннеля Бригса-младшего было не так….
– Замок, – словно очнулся Карос. – Это так называемый Холодный пролёт. Я узнал его, хотя он, конечно, там… в другом… выглядит по иному. Но он далёк от цели нашего посещения.
– Дорогу знаешь?
– Знаю.
– Веди, но руку не отпускай. Мне потом тебя
