ты этого не понимаешь, когда тебе объяснял Ривер, то я объясню тебе это так, чтобы ты, бл*дь, наконец-то понял.
Затем я услышала звуковой сигнал об отключении вызова, мягкий стук моего телефона, упавшего куда-то на кровать, а затем рука Майка вернулась ко мне, его бедра задвигались, а его губы оказались у моего уха.
— Ты кончаешь, произносишь мое, черт побери, имя. — Он все еще рычал и все еще злился.
Мне понравилось и то, и другое. Очень сильно.
— Да, милый, — выдохнула я.
Затем, пять минут спустя, я сделала, как мне велели, откинув голову назад, произнеся имя Майка, прозвучавшее как шепот.
И он уже не был во мне, а я больше не лежала на животе. А лежала на спине, руки Майка подхватили меня под колени, подняв мои ноги вверх, а его губы оказались на моих, приказав:
— Держи ноги высоко.
— Хорошо, малыш, — согласилась я, все еще чувствуя остатки оргазма.
Затем он просунул руки мне под плечи вверх, его пальцы оказались в моих волосах, ладони легли на основание шеи, и он продолжил трахать, целуя.
Пять минут спустя он тоже кончил, прошептав мое имя мне в губы.
Это было великолепно.
Он оставался погруженным, уткнулся лицом мне в шею, его губы задвигались по моей коже.
Это было приятно.
Мы не двигались, не теряли связь и долго молчали, пока Майк не вышел, затем сделал нечто новое. Чего никогда не делал ни он, ни другие любовники. Кое-что удивительное. Кое-что, что мне очень понравилось.
Он подхватил меня на руки, поднявшись с кровати. Затем отнес в ванную, когда мы добрались до раковины, он осторожно опустил меня на пол, но продолжал обнимать другой рукой, крепко прижимая к себе, пока мои все еще дрожащие ноги устойчиво не встали. Он включил кран, потянулся за мочалкой, бросил ее в раковину, не отпуская меня.
Я запрокинула голову назад, он наоборот наклонил голову, мы смотрели друг другу в глаза.
Мы поговорили за ужином. Он знал, что я принимаю противозачаточные. Он знал, что после Бо у меня не было других любовников, кроме него. Я узнала, что у него не было любовниц, кроме меня, за два месяца до меня. Поэтому мы решили обойтись без презервативов.
И тому, что он сделал дальше, я была рада больше, чем тому, что я уже и так была рада.
Майк выключил кран, затем, не сводя с меня глаз, взял мочалку, отжал ее и осторожно прижал между моих ног, вымыв меня.
Мои губы приоткрылись, его глаза опустились на мои губы и потемнели. В этом жесте сквозила забота, близость, которую я никогда не испытывала. Я была независимой, долгое время жила сама по себе, и я не возражала против такой жизни. Нисколько. Но сейчас я вдруг обнаружила, что мне нравится такая его забота обо мне. Мне понравилось, что он не хотел отпускать меня даже на короткое время, чтобы я смогла привести себя в порядок. Мне понравились его нежные прикосновения.
Мне все нравилось.
Он бросил мочалку обратно в раковину, наклонился, поднял меня на руки и отнес в комнату. Ноги снова опустились на пол, когда мы оказались у его комода. Он открыл ящик, вытащил футболку, натянул ее на меня через голову. Я просунула руки и потянула футболку вниз, он открыл другой ящик, вытащил клетчатые фланелевые пижамные штаны. Надел, затем я снова оказалась в его объятиях, он отнес меня обратно к кровати, сел на нее сбоку, усадив меня на колени, затем лег на кровать, вытянувшись, устроив меня на себе.
Мы закончили тем, что наши ноги переплелись, Майк задрал мою футболку, положив одну руку мне на задницу, другой крепко обхватив за талию, приказав:
— Теперь поцелуй меня, милая.
Я решила поцеловать его. И сделала это, потому что хотела. Я также поцеловала, чтобы не заплакать от эмоций той красоты, которую только что подарил мне Майк Хейнс.
Когда я закончила его целовать, прижалась лицом к его шее и расслабилась.
Пальцы Майка легко двигались по коже моей задницы.
Я вздохнула.
Затем поддразнила:
— Это по официальному протоколу такое общение со сталкерами? Ты говорил с ним, как мачо, крутой, собственнический альфа-самец, и это разозлило бы его и отправило за грань?
Рука Майка на моей заднице перестала двигаться по коже. Пальцы крепко, собственнически сжались, и он ответил:
— Нет. Я ответил на этот звонок не как полицейский. Я принял этот звонок как мужчина, который впервые трахал свою женщину в свой чертовой постели, и мне не нравится другой мужчина, который не понял, что он не может претендовать на то, что принадлежит мне, когда я все это делал. Так что я мыслил не как полицейский. А как мужчина, которого разозлил какой-то звонивший мудак, пока я с удовольствием заставлял свою женщину мурлыкать для меня.
Мой живот сжался, и это было приятно.
Я подняла голову и посмотрела на него сверху вниз.
И поняла, что никаких проблем с животом он не испытывает, потому что не выглядел счастливым.
Поэтому я осторожно спросила:
— Я так понимаю, это был Бо.
— Угу, — отрезал он, его глаза встретились с моими. — Это был Бо.
Я сжала губы. Чертовый Бо.
— Он звонил тебе после последнего инцидента? — спросил Майк.
— Нет, — ответила я.
— Черт, — пробормотал он, его глаза переместились к потолку. — Он выждал, дал тебе остыть, думая, что может предпринять еще одну попытку.
Я поняла, что Майк прав. Хотя понятия не имела, откуда у Бо мог оказаться мой новый номер телефона.
Майк продолжал, все еще бормоча:
— Не вижу смысла.
Я подумала, что в этом он тоже прав.
— К счастью, я за тысячу миль оттуда, — напомнила я ему, и его глаза вернулись ко мне. — И живу по соседству с крутым парнем-полицейским альфа-самцом, в доме с двумя мальчиками-подростками, которые любят свою тетю Дасти, знают, где находятся дробовики их отца, и не боятся их использовать.
Гнев исчез из его глаз, губы дрогнули, и он продолжил бормоча:
— Да.
Я решила, что не хочу говорить о Бо, поэтому приблизила свое лицо к его лицу и прошептала:
— Это был горячий мед.
Его рука на моей заднице и рука, обнимающая меня, сжались.
— Ага.
— Типа, мега-горячий, — продолжила я.
Он ухмыльнулся.
Не закончив, я сообщила ему:
— Типа, мега, зашкаливающее горячий, я никогда
