— Доброго утра всем, — вежливо сказал он, в то время как крошка Луиза вскочила со своего места и, подпрыгнув, буквально повисла у него на талии с тихим визгом.
— Доброе утро, Франсуа! — мягко поприветствовала его Маргарет. — Лулу, детка, ну же, отпусти дядюшку Франсуа, ты же его задушишь! Посмотри, какой он стал худенький и бледный, его нужно срочно накормить.
Джерард наблюдал за их вознёй с мягкой полуулыбкой, то и дело бродившей по его лицу и опускавшейся на губы, казалось бы, совершенно внезапно. И только одному Фрэнку понятные быстрые взгляды из-под тени ресниц говорили, что между ними всё совершенно переменилось.
Отчуждённый, холодный наставник канул в Лету, и даже поза его теперь была более расслабленной, домашней, а лицо буквально источало спокойствие и удовлетворение от всего происходящего. Как лесной кот, пребывающий в сонной сытости и покое. Фрэнк улыбнулся, усаживая Луизу на место рядом с собой. Девочка тут же принялась намазывать свежий круассан маслом, чтобы чуть позже положить на него сыр и протянуть всё это сооружение «исхудавшему и побледневшему» Фрэнку. Маргарет и Джерард хором прыснули, а Поль тихо усмехнулся в седые бакенбарды.
Этот нехитрый завтрак оказался для Фрэнка одним из самых спокойных и солнечных, он буквально согревал его теплом родных глаз и ровным жаром семейного очага.
— Фрэнки, прошу, пойдём со мной в сад, я покажу тебе, как прекрасны стали розы, что мы с тобой подстригали! Никогда не думала, что видеть, как меняются от твоей заботы растения, так интересно!
Горящие глаза Луизы заставляли Фрэнка улыбаться и ерошить её светлые кудряшки. Конечно, он пойдёт с ней, у него совершенно точно нет права отказаться.
— Наблюдать, как от твоей заботы меняются люди, не менее интересно, моя милая, — вдруг сказала ей Маргарет, разливающая по кружкам кому — чай, кому — кофе. И после этого почему-то красноречиво перевела взгляд на Фрэнка, а затем на Джерарда.
Заметив пристальный взгляд наставника, тут же спрятанный за маленькой чашечкой кофе, Фрэнк отчего-то смутился и опустил глаза. Маргарет хрипловато, но от души рассмеялась, хлопнув в ладоши: — Ах, что за чудная весна нынче! Так солнечно, так тепло, просто грех не прогулять весь день по такой погоде. Так что доедайте поскорее и все вон из дома! Я хочу устроить грандиозное проветривание и стирку. Кого увижу до обеда — заставлю мне помогать!
Угроза возымела действие, и, едва завтрак закончился, поместье опустело. Поль отправился проверить конюшню и проследить за наёмными работниками, что трудились в саду. А сам Джерард, за компанию с Фрэнком и Луизой, пошёл смотреть на пышные, похорошевшие розовые кусты. Можно было лишь предполагать, как прекрасны они будут через месяц-другой, когда усеются множеством бутонов, а чуть позже — нежными благоуханными цветами всех оттенков, от снежно-белого до червонно-алого.
Неугомонная Луиза заставила их принять участие в игре в салочки, и, сняв домашние безрукавки, все втроём со смехом и детскими визгами носились по поляне, пока без сил не упали на резную деревянную скамеечку напротив фонтана. Спины мужчин щекотали колючие ветки зелёных зарослей живого лабиринта, и они же дарили ажурную тень, спасая от не по-весеннему жаркого солнца.
Откинувшись чуть назад, Джерард и Фрэнк сидели, тяжело дыша и восстанавливая дыхание, в то время как Луиза ёрзала между ними, пытаясь устроиться поудобнее.
— Ну почему вы так быстро устаёте? — капризно спросила она, наконец, замирая. — Вы ведь совсем ещё не старый, месье Джерард, а Фрэнк так вообще мальчишка! Давайте поиграем ещё!
— Дай нам отдышаться, детка, — со смешком ответил ей наставник. — Я, конечно, не стар, но уже и не так юн, чтобы бегать за такими резвыми горными козочками. — Он неожиданно нагнулся, что-то вытаскивая из-под скамьи. — Посмотри-ка, что это у меня тут?
Девочка с любопытством уставилась на небольшой сундучок. Фрэнк только улыбнулся, наблюдая за происходящим из-под подрагивающих ресниц.
— Здесь я держу хлебные сухари для уток в моём пруду. Только тс-с, не проговорись Маргарет. А то она всегда недоумевала, куда пропадают недоеденные круассаны и куски хлеба. — Луиза улыбнулась и кивнула, протягивая цепкие руки к сундучку.
— Можно, я схожу, покормлю уток? Никогда раньше не делала этого…
— Только если позволишь нам с Фрэнком ещё немного отдохнуть тут.
— Так уж и быть, — уморительно сморщила носик Луиза. Её лазурные глаза блестели радостью предвкушения чего-то нового, интересного. — Старые дядюшки! — поддразнила она, уже идя по тропинке к пруду. Со скамьи, где они все вместе отдыхали, была видна часть берега и небольшая стайка уток, бойко плывущая навстречу девочке.
Какое-то время двое они продолжали сидеть неподвижно, пока Джерард вдруг мягко не пододвинулся, требовательно обнимая плечи Фрэнка.
— Ваш план коварен, — улыбаясь, сказал ему Фрэнк, открывая глаза и поворачиваясь к Джерарду.
— Просто хочу хотя бы минуту провести наедине, — прошептал тот, прежде чем начал склоняться всё ниже.
И Фрэнк, неожиданно повинуясь глупому детскому порыву, вдруг вскочил и, широко улыбаясь ошарашенному взгляду Джерарда, скрылся в переплетениях лабиринта.
— Если вы хотите чего-то особенного, вам придётся догнать меня, — весело прокричал он, забираясь всё дальше.
А Джерард, неожиданно легко рассмеявшись, какое-то время просто сидел, закрыв глаза и улыбаясь ощущению голубого, такого нежного неба над их головами. Неужели он всё же чем-то заслужил этот благостный отдых своей израненной душе?
Побыв так совсем недолго, он рывком вскочил со скамьи и отправился навстречу своей судьбе:
— Ну, держись, мальчишка! Никто не знает этот лабиринт лучше меня!
Фрэнк был очень тих и осторожен, но в какой-то момент совершенно перестал понимать, в какой части зелёных зарослей он находится и где же Джерард. Выглянув из-за угла и никого там не обнаружив, он попятился, чтобы немного передохнуть, как вдруг на его груди сомкнулись обжигающим кольцом чужие руки. Вздрогнув, то ли от прикосновения, то ли от жаркого шёпота в самое ухо: «Попался», — он закрыл глаза и, ощущая своё учащённо бьющееся сердце, откинул голову назад, открываясь поймавшему его Джерарду. И тут же ощутил влажное, тёплое скольжение его языка по краешку своего уха, а потом губы Джерарда нежно коснулись изогнутой шеи.
— Ох, — выдохнул Фрэнк, теряясь в сладостных, таких ещё непривычных ощущениях посреди бела дня. — Джерард… Луиза скоро…
— Тише. Она ещё занята, и можешь мне не верить, но эту минуту я не отдам никому. Сейчас я поймал тебя. Ты — мой, — тихо проговорил Джерард, возвращаясь к ласкам шеи, и Фрэнк поплыл, дыша всё судорожнее, ослаб, повисая на сильных руках, ощущая обжигающие мазки языка и лёгкие, острые прикосновения зубов. Джерард прижимал его так тесно, что Фрэнк плавился от жара его упругого, сильного тела, растекался по нему растопленным мёдом, сливочным маслом, и ничего не мог с собой поделать. Так хорошо и сладко, так долгожданно… Разве можно отказаться от подобного?
— Люблю вас, — опьянённо шептал он, когда руки Джерарда настойчиво развернули его лицом, когда уже знакомые, но всё же настолько ещё чужие, непривычно мягкие сейчас губы нашли его приоткрытый рот.
— Я знаю, душа моя… — отвечал Джерард хриплым шёпотом, лишь ненадолго отрываясь. — Ti amo, il mio ragazzo…
Люблю тебя, мой мальчик (ит.)
Они бы провели так очень много времени, если бы не зов Луизы, явно потерявшей их из виду. Смущённо улыбаясь, еле оторвались друг от друга и, оставляя на ходу быстрые, короткие поцелуи там, куда попадали губами, они пошли к выходу из зарослей лабиринта, судорожно поправляя расхристанные блузы и ставшие слегка тесными домашние штаны. Они были счастливы и мечтали только о том, чтобы это их счастье продлилось хоть немного дольше. И сложно было понять, что выдавало их сильнее: светящиеся огнём чувств глаза или влажные, покрасневшие, зацелованные губы.
Вечером того же дня Джерард увёл Фрэнка на другой берег пруда. В руках его была тяжёлая плетёная корзина, то и дело позвякивавшая, а Фрэнк нёс тёплое одеяло. Он был в неведении задумки наставника, просто исполняя его просьбу, но когда Джерард расстелил сложенное одеяло на траве и откинул полотенце с корзины, приглашая присесть рядом с ним, теплота разошлась по всему телу Фрэнка. Это так походило на тайное свидание влюблённых, что даже мурашки пробежали по спине от какой-то нереальности всего происходящего. Однако Джерард казался совершенно спокойным и уверенным в своих действиях, и это же чувство медленно, но верно передавалось его спутнику.
