Забавная девочка. Аликс спросила себя, что замышляет Урсула, что означает таинственное «одно дело», которое ей надо выполнить. Свидание? Едва ли. К тому же непохоже, чтобы девочка испытывала особый энтузиазм в отношении своей задачи, в чем бы та ни состояла. Ну да это ее не касается.
Мысли об Урсуле прервал телефонный звонок, раздавшийся через несколько минут. Звонила Мэвис.
— Я тут подумала о ваших вопросах насчет миссис Невилл. Я ведь знаю, как ее светлость леди Ричардсон старалась убрать следы вашей матушки. Мне такие выкрутасы казались странными, но кто я такая, чтобы высказываться? Ну так вот, мы с мисс Труди перебрали все ее вещи и отослали одежду в благотворительные организации. Но только там имелись и другие личные вещи. Не письма — ими леди Ричардсон сама занималась. Просто повседневные вещи, которыми пользовалась ваша матушка. Никому бы они не пригодились, и я решила их не выбрасывать.
Аликс затаила дыхание.
— Вы их оставили?
— Нет. Мисс Труди велела мне выбросить, но, должна признаться — а я никогда не рассказывала об этом ни одной живой душе, — что не могла заставить себя сделать это.
— Куда вы их дели?
— Отнесла на чердак. Ни у кого нет причин там шнырять, даже старой Липп. То, что я утаила, вряд ли будет вам очень полезно, разве что воскресит какие-нибудь воспоминания. Но там было что-то вроде портфеля. Полагаю, ее светлость забыла о нем или сложила в него неважные бумаги, чтобы потом все вместе выбросить. Но я украдкой в него заглянула, и там оказалось несколько фотографий. Личных. Может, вам захочется их иметь. Если, конечно, портфель все еще на месте, а это вопрос — ведь дело было очень давно, а мало ли что могло случиться.
— Вы помните, на котором чердаке?
— Помню, что довольно странно после стольких лет. Они там все пронумерованы, комнаты, раньше они предназначались для слуг. Я спрятала его в комнате номер пять. Там большой буфет и маленький — возле камина. Портфель в маленьком.
Фотографии ее матери! Находились в доме все это время!
— Алло? Вы меня слышите?
— Да, Мэвис. Не могу выразить, как я вам благодарна. Я сейчас же пойду наверх и посмотрю.
— Сходите. Но послушайтесь моего совета: сделайте это тайком, идите, когда Липп не будет поблизости. Пусть все это и давние дела, как я сказала, но — готова прозакладывать мою лучшую воскресную шляпку — леди Ричардсон не хочет, чтобы из тех времен что-либо выплыло наружу. И вы ничего не слышали от меня о буфете!
Аликс засмеялась и сказала: нет, если кто-нибудь узнает и станет допытываться, она ответит, что это было простое любопытство.
Утрата осторожно проскользнула в гостиную, рассчитывая не привлекать к себе внимания. Аликс догадывалась, что, с головой уйдя в музыку, она, очевидно, потеряла чувство времени. Сестра даже не забежала вымыть руки или причесаться, посчитав, что лучше явиться неаккуратной, чем опоздать.
Старания Утраты пропали даром: орлиные глаза бабушки остановились на ней.
— Где ты была, Утрата? Чем занималась? Ты не причесалась и, рискну предположить, не вымыла руки. Сколько раз я должна повторять, чтобы ты отводила достаточно времени на то, чтобы привести себя в порядок перед едой? А где Урсула?
— Я не знаю, — пробормотала Утрата. — Я не видела ее с завтрака.
— Утрата, твой долг — ухаживать за своими гостями. Если ты не готова это делать, тогда, полагаю, мы больше не сможем разрешать твоим друзьям у нас гостить.
— Бабушка, это несправедливо! — выпалила она.
Аликс вздрогнула и поморщилась как от боли. Дерзить в ответ на замечание было ошибкой, и она видела, что Утрата пожалела о ней, как только слова сорвались у нее с языка.
— Я хотела сказать, Урсула не может находиться со мной каждую минуту. — Неожиданно ее осенила идея. — Кажется, она упоминала насчет написания благодарственных писем.
Хитрый ход. Бабушке придется одобрить это занятие, хотя она всегда настаивала на том, чтобы ее собственная семья писала такие письма в День подарков.
— Вероятно, она не услышала гонг. Можно я сбегаю к ней и позову?
— Да, хотя я и не понимаю, как она могла не услышать гонг, если только ее вдруг не поразила глухота. Гонг специально предназначен для того, чтобы его все слышали.
Утрата исчезла и загромыхала вверх по лестнице.
— Извините, тетя Джейн! — бросила она, столкнувшись с ней на площадке.
Удивленно вскинув брови, Джейн посторонилась, пропуская племянницу.
— Ты не ошиблась направлением? Разве ты не должна быть внизу?
— Я поднялась, чтобы позвать Урсулу. Думаю, она должна быть в своей комнате.
— Она ушла с санками некоторое время назад, — сообщила вышедшая в холл Аликс, тем временем как Джейн с Утратой, но без Урсулы, спускались по ступенькам обратно.
— Когда? — поинтересовалась Джейн.
— Примерно час назад. Я сказала, чтобы она обязательно вернулась к ленчу. Она знает, как бабушка привержена пунктуальности, а если не знает, то, видимо, невероятно бестолкова.
— О Боже, — устало произнесла Джейн. — Этому конца не будет.
Несмотря на попытки дедушки смягчить отрицательный эффект от неявки Урсулы — она заигралась на снегу и, видимо, встретилась на озере с подругами, и в конце концов, сейчас же каникулы, — на бабушку это не произвело впечатления. Ленч прошел в мрачной обстановке.
Утрата уныло гоняла по тарелке тушеную сливу.
— Утрата, перестань играть с едой.
— Извините, бабушка. — Слива скрылась во рту.
Воцарилось молчание.
— После того как выйдешь из-за стола, Утрата, ты оденешься и отыщешь Урсулу. Я хочу услышать объяснение, почему она пропустила ленч.
— И лучше, если это объяснение окажется убедительным, — пробормотала Аликс.
Утрата подавила смешок, проглотила нечаянно косточку от сливы и подавилась. Аликс принялась стучать ей по спине. Бабушка метнула в обеих гневный взгляд, отложила салфетку и поднялась из-за стола. Послышался звук отодвигаемых стульев — остальные тоже поспешно вскочили, — и неудачная трапеза закончилась.
— Урсула несносна. Столько хлопот создала, — ворчала Утрата, натягивая сапоги. — Могла бы сообщить, куда отправляется.
— Роукби видел, как она поднималась по склону с задней стороны дома, — произнесла Аликс.
— Большая мне польза от этих сведений! Если она поднялась, то потом могла двинуться по дюжине разных тропинок.
— Куда она любит ходить кататься?
— Не знаю. На ту луговину, что спускается к озеру, наверное. Однако если бы она там каталась, ей бы уже надоело. Когда взберешься на ту горку раза четыре или пять, начинаешь думать, что с тебя уже хватит.
— Может, она все-таки взяла с собой коньки? Или вернулась за ними и пошла на озеро? Укатила на противоположный берег.
— Она не брала. Смотри. — Выпрямившись, с красным лицом после завязывания шнурков, Утрата указывала на коньки Урсулы. — Вот ее коньки… Нет-нет, она не могла бы взять ничьи другие, у нее ноги нормального размера, в любых наших она бы утонула.
В дверях появился Сол.
— Мама хочет, чтобы я отправился с тобой, Утрата. Она не желает, чтобы ты выходила на улицу одна.
— О, ради всего святого, ну почему ей надо быть ужасной старой неврастеничкой? Я прекрасно схожу сама, я не ребенок.
— Нельзя говорить так о своей бабушке, Утрата!
— Извините, дядя Сол, но, честное слово, это глупо — не сметь никуда выйти одной. Сколько это будет продолжаться? Что, по ее мнению, со мной случится на озере? Я всех здесь знаю, и все знают меня.
Аликс не удивила сдерживаемая ярость в голосе Утраты. Она в ее возрасте столь же сильно злилась по поводу бабушкиных бесконечных запретов и приказаний. В голосе Сола прозвучали наставительные нотки:
— Сейчас, когда озеро замерзло, кругом множество незнакомых людей.
— Но не тут. Вы же знаете, они к усадьбе не приближаются. И какая разница: даже если снега и льда нет и в помине — все равно та же история. «Если выходишь на конную прогулку, пусть с тобой обязательно поедет Манго». Я спрашиваю вас, почему ни одной девочке моего возраста не требуется иметь при себе грума, когда она едет покататься на лошади в деревне? Мне нельзя ходить самой по себе, ездить на лошади, кататься ни на коньках, ни на санках без того, чтобы поднялся шум и гам. А что мне вообще можно? Ответьте? Ничего!
Она застегнула последнюю пуговицу на куртке и натянула вязаную шапку.
— Тогда идемте, дядя Сол. Не думаю, что вам хоть в малейшей степени хочется меня сопровождать, — вы тоже находите все это докучным и утомительным.
— Ты не желаешь прогуляться, дорогая? — спросил Сол у жены.
— Нет, я немного устала, пойду отдохну. Убеждена, вы встретите девочку в конце подъездной аллеи.
— Вот именно! — буркнула Утрата, увлекая дядю к входной двери.
