Жаль, конечно, девчонке придется помучиться. Альфео предпочел бы подарить ей быструю смерть, она-то ведь ни в чем не виновата. Но таково было желание Иереи.
Погруженный в свои размышления, стрэг не услышал, как по дороге от ворот к крыльцу прошелестели колеса автомобиля, не вырвали его из мира сладостных грез и знакомые, так ненавистные ему голоса. Лишь когда дверь в холле с грохотом распахнулась, он повернул голову. И только и успел вскочить с кресла, когда на него налетел охваченный яростью Джулиано.
– Какая же ты все-таки мразь! – Всегда спокойный и сдержанный, сейчас Салвиати походил на безумца, мечтавшего только об одном: не оставить от старшего брата и мокрого места.
Первый же удар сбил Альфео с ног. Стрэг был не силен в рукопашной и даже не попытался сопротивляться. Неуклюже растянулся на полу, прямо возле своего любимого кресла, в котором столько раз мечтал о вендетте и один за другим вынашивал и лелеял в уме коварные планы, снова и снова придумывая, как бы насолить брату.
Стоит сказать, ни один гениальный замысел ему так и не довелось осуществить. И вот, единственный раз, когда Альфео оказался так близок к долгожданной победе, появляется Джулиано с намереньем все испортить.
Хранитель склонился над братом. Схватив того за грудки, с легкостью оторвал от пола и угрожающе прошипел:
– Отзови демона, пока я тебя самого в ад не отправил!
– Джулиано. – Только сейчас стрэг заметил, что помимо разъяренного брата в комнате находятся Аделаида и двое прихвостней Хранителя, ведьмаки из его «свиты». – Держи себя в руках. А ты, Альфео, поднимайся.
Толкнув брата обратно на постланный возле камина потертый коврик, ведьмак выпрямился и нехотя отошел в сторону.
– Альфео, кого из демонов ты призвал? – Синьора Миранте обвела комнату сосредоточенным взглядом, обращая внимание на каждую деталь: на гримуары, в беспорядке разбросанные по столу; на раскрытый резной ларец, хранивший в себе необходимые для ритуалов артефакты. Женщина не спеша прохаживалась по гостиной, силясь понять, с какими силами на этот раз связался ее непутевый отпрыск. И хоть внешне Аделаида оставалась спокойной, но сердце ее сжималось от тревоги за жизнь девушки. Повернувшись к Альфео, холодно произнесла: – Ты еще можешь себя спасти. Признайся во всем, и старейшины будут снисходительны.
Демонстративно стерев кровь, сочащуюся из разбитой губы, стрэг поднялся на ноги.
– Не понимаю, мама, в чем ты меня обвиняешь? – постарался прикинуться удивленным, и чтобы голос его звучал как можно естественней. – Если кого и следует обвинять, так только вас. В незаконном проникновении на частную территорию… И разве вы видите где-то здесь демонов?
– Ясно, ты хочешь сделать мне больно, – с горечью сказал Джулиано. – Ради этого готов даже пожертвовать благополучием собственной племянницы, которая, лишившись Силы, навсегда превратится в изгоя в нашем мире. Но неужели ты готов ради мести уничтожить невинную девушку? Альфео! Руслана не должна расплачиваться за ошибки прошлого!
– Ошибки, говоришь? – Альфео издал нервный смешок. – Ты забрал у меня все и называешь это просто ошибкой? – Стрэг надеялся потянуть время, чтобы Иерея успела завершить ритуал, и мысленно задавался вопросом, откуда проклятые родственнички так быстро пронюхали о демоне.
По мере того как говорил, все больше распалялся. С каждой минутой все сложнее становилось себя сдерживать.
– Сначала ты украл у меня Марилену. Потом отобрал клан. Из-за тебя, Джулиано, я стал изгоем! И да, точно такой же судьбы я желаю для твоей дочери. Для всех вас!
– Можешь обвинять меня сколько хочешь. Но не вмешивай в наши разборки детей!
Несмотря на духоту, стоявшую в помещении, стрэг дрожал и старался держаться поближе к камину. Глядя на сына, в свои пятьдесят с небольшим походившего на дряхлого старика, Аделаида испытывала жалость, смешанную с презрением. Игры с темными силами подорвали здоровье Альфео. Он, кажется, и не осознавал, что сам себя медленно убивает. Считал, что черпает у демонов Силу, окружал себя иллюзией власти, не понимая, что взамен за услуги платит собственной жизнью, потерей рассудка.
– И тем не менее ты еще не выжил окончательно из ума. Раз пытаешься осторожничать и сохранить свою шкуру, – продолжала размышлять ведьма, теперь уже вслух. Взгляд ее зацепился за фигурки из темного дерева, расставленные на каминной полке. – Полагаю, ты надеялся замести следы и обставить все так, будто девушка сама отказалась от Силы?
Заметив, как стрэг побледнел, Аделаида удовлетворенно кивнула и направилась к артефактам. Альфео, выкрикнув что-то нечленораздельное, попытался преградить ей дорогу. Но короткий приказ Хранителя: – Держите его! – не оставил ему и шанса на сопротивление.
– Какой демон может дурманить разум и подчинять волю? – Ведьма водила над статуэтками рукой, поочередно касаясь то одной, то другой, и вспоминала все, что было ей известно о монстрах из потустороннего мира.
– Боюсь, уже слишком поздно, дорогая мама, – больше не пытаясь строить из себя невиновного, ядовито высказался стрэг. Пусть его и накажут, но, по крайней мере, он своего добился: отомстил Джулиано и всей его семейке.
– Зря я вступилась за тебя после того случая с Габриэлем. Следовало еще тогда лишить тебя Силы. Но больше не жди от меня пощады, – не оборачиваясь, ледяным голосом заверила сына ведьма.
Альфео дернулся в отчаянной попытке высвободиться. Не будь здесь Джулиано и Аделаиды, он бы с легкостью справился с парочкой простых ведьмаков. Но против Хранителя и матери был бессилен.
Почувствовав, как от одной из фигурок – свернувшейся клубком змейки – исходит едва различимое тепло, ведьма взяла ее в руку. Заметила, как зеленый камень, заменявшей змее глаз, слабо светится.
– Призвал Иерею? – Не дожидаясь ответа, который и так был очевиден, уже полностью уверенная в своей догадке, тихо усмехнулась: – Никакой оригинальности, Альфео. Это ведь ей ты хотел отдать жизнь маленького Габриэля.
Не теряя больше ни минуты, опустилась на колени. Сжав фигурку в кулаке, зашептала заклинание, призывая на помощь всю свою Силу, чтобы загнать демоницу обратно в мир, из которого та явилась.
А когда раскрыла ладонь, артефакт, с помощью которого стрэг призвал Иерею и ею управлял, горсточкой пепла осыпался в камин. Пламя недовольно зашипело, вздыбилось, устремляясь к дымоходу, и тут же, словно чего-то испугавшись, начало опадать и гаснуть.
Поднявшись с колен, Аделаида велела Хранителю:
– Звони им. – Глянув на исходящего безудержной злобой стрэга, закончила еле слышно: – Надеюсь, мы успели.
Руслана
Стоило оказаться за пределами пентаграммы, как чувство безопасности исчезло. Мир, озаряемый животворным пламенем, дарившим мне желанный покой, снова стал тусклым и враждебным.
Голова была точно чугунная, в висках ломило, перед глазами все вертелось и прыгало, словно я несколько часов подряд каталась на американских горках или накануне пила до потери пульса, а теперь меня мучил похмельный синдром. С благодарностью нашла опору в лице своего псевдосупруга.
К головокружению прибавилась и боль, которая ни с того ни с сего принялась нещадно терзать руку. Оказывается, я успела обжечься и даже не заметила. А теперь видела, как ладонь покрывается волдырями.
Больно!
А еще отчего-то очень страшно…
Мгновение, и меня, точно лавиной, накрыло это чувство. Вот только боялась я уже не за себя. Даже про ожог забыла. Когда увидела, что место в центре магического рисунка занял Габриэль. Вспомнив, как он пытался меня спасти, вдруг осознала, какой ценой далась ему моя свобода.
– Почему не остановили его? – простонала в отчаянье. – Габриэль!
– Лучше уведите ее. – Ведьмак ободряюще мне улыбнулся. Сейчас он смотрел только на меня. Казался таким спокойным, будто и не готовился к тому, чтобы расстаться с жизнью.
– Повторяй за мной! – приказал одержимый, дернув его за руку, заставляя от нас отвернуться. Дабы жертву не начали одолевать сомнения, громко пригрозил: – Если не хочешь, чтобы вы все погибли!
– Уходите, – попросил ведьмак, на сей раз с мольбой в голосе. Подарив прощальную грустную улыбку, принялся повторять за Стефано незнакомые мне слова.
Огонь разгорался, стремительно отгораживая от нас Габриэля.
Несмотря на его просьбу, ни один из нас не сдвинулся с места. И смотреть было невыносимо, как он расстается с Силой, с каждой секундой приближая свой конец. И отвернуться я не могла.
Слезы обжигали похлеще колдовского пламени. А то, проклятое, уже почти скрыло от меня любимого. Плясало вокруг него как сумасшедшее, окружая и подступаясь. Готовое в любой момент поглотить.
Даже ливень, хлынувший на развалины, не смог потушить адский костер. А на что-то большее фантазии у меня не хватило. Я не знала, как помочь своей чересчур благородной половинке. И это сводило с ума.
